Солнце едва приподнялось над горизонтом, а по стенам зданий уже гуляли разноцветные солнечные зайчики, выглядевшие словно опустившаяся на землю радуга, которая привлекла их внимание, когда они впервые увидели Силенту издали.
— Ты думаешь, мы найдем выход? — прервал его Раздумья Ингруд, который семенил сзади, стараясь Не отставать от Олега больше чем на пару шагов.
— Не знаю, — честно сказал Олег, обрывая разговор. у него не было ни малейшего желания щадить самолюбие этого человека, слишком свежо еще было воспоминание о том, что ни он, ни его друзья так и не появились в коридоре, когда на Елену напал вампир.
Дорога к пилону, как и предполагал Олег, оказалась прямой и честной, без всяких тупиков и прочих Фокусов, которыми изобиловали окраины.
Направление они ни разу не потеряли, все время ориентируясь на хорошо видную из любой точки массивную тушу ближайшего пилона.
Через пару часов они уже стояли перед этим подавляющим воображение сооружением, которое вздымалось в небеса, пронзая легкие утренние облака. Казалось, древний титан держал на своих плечах само небо.
Стены пилона были сделаны из какой-то очень прочной керамики. Попытка оставить на ней хотя бы малейшую царапину успеха не имела. Судя по многочисленным следам в слежавшейся до каменного состояния пыли, окружавшей пилон, Олег был не первым, кто пытался это сделать.
Здесь были человеческие следы и следы перепончатых лап, заканчивавшихся длинными когтями. С одинаковой степенью вероятности эти следы могли принадлежать как вампирам, так и хорстам. Внешне эти существа были удивительно похожи.
Олег со своим спутником медленно обошли пилон, изучая каждую трещинку, в безуспешной попытке обнаружить какое-то подобие двери.
Стена пилона величественно и равнодушно уходила от них в обе стороны, покрытая одинаковыми чешуями несокрушимой керамической брони. Каждая из этих керамических ячеек была не больше человеческой ладони, но они сливались в совершенно однородную поверхность, издали похожую на кожу крокодила.
— Здесь должен быть вход! — с возмущением заявил Олег. Он чувствовал обиду и разочарование, совершенно, впрочем, не оправданные. Это грандиозное сооружение создавали без учета его пожеланий, но какой-то вход здесь действительно должен быть. Однако он мог находиться на заоблачной вы соте, в таком случае без летательного аппарата до него не удастся добраться.
Но Олегу почему-то казалось, что даже будь у него летательный аппарат, он все равно не смог бы проникнуть внутрь пилона.
Он скрывал внутри себя какую-то тайну, возможно, главный секрет всей этой планеты, вместе с окружавшим ее непреодолимым космическим барьером. И строители позаботились о том, чтобы непрошеные гости не могли сюда проникнуть, но Олег не считал себя непрошеным гостем. Его пригласили на эту планету в качестве законного представителя Звездной Федерации, но после прибытия почему-то умудрились забыть о его существовании…
Это обстоятельство развязывало ему руки, по крайней мере, в моральном плане, оправдывая любые действия, которые могли бы не понравиться хозяевам этой планеты. К сожалению, в данном конкретном случае он не мог придумать ни одного подобного действия…
Что-то во всей этой истории было неправильно. Он не понимал чего-то самого главного, несмотря на то что пошел уже второй месяц его пребывания на Фронте.
«Кто, в конце концов, управляет этой планетой? Кто создает космические корабли и космические барьеры? Кто, наконец, производит все необходимое для жизни ее обитателей. Цветы? Но одних цветов, несмотря на все их уникальные возможности. Недостаточно для того, чтобы поддерживать жизнь всей этой странной цивилизации. Существование Цветов не могло объяснить, откуда берется та прорва Энергии, которая должна была поддерживать непреодолимый для любых кораблей барьер, полностью отделивший и изолировавший Фронту от остальной вселенной.
И, наконец, самый главный лично для него вопрос: для чего его сюда пригласили? Что он здесь делает и как ему поступать в дальнейшем?
Возвращаться к вольным охотникам и вести вместе с ними лесной образ жизни? Или продолжать бессмысленно кружиться вокруг этого чертового пилона, а затем вернуться в город, остаться здесь и воевать с вампирами и хорстами до тех пор, пока те его не прикончат…
Он не сомневался, что его проводники покинут Силенту, как только им представится такая возможность, и у него нет оснований удерживать их здесь.
У них своя жизнь и своя цель.
Словно подтверждая его сомнения, Ингруд спросил:
— Что дальше? Солнце уже в зените, а мои спутники не любят ждать.
Они, видите ли, «не любят ждать». Вся его миссия становилась похожа на какой-то чудовищный фарс, уже приведший к гибели единственной его соотечественницы… А та, к которой он так рвался, женщина с фиолетовыми глазами, попросту забыла о его существовании…
— Хорошо. Нам действительно пора возвращаться к музею. Но скажи-ка мне, любезный Ингруд, зачем вообще вы так рвались в эту Силенту, рискуя жизнью и весьма вероятной возможностью остаться здесь навсегда?
Я не верю, что вы делали это только ради «полезных находок, способных обеспечить безбедную жизнь тому, кто сумеет вернуться». Должна быть какая-то другая, более серьезная причина, оправдывающая подобный риск.
— Существует легенда о том, что в этот город, один раз в тысячу лет, с небес спускаются боги… сейчас как раз стоим перед одним из их четырех домов, закрытых для простых смертных, а время, когда боги должны появиться, уже близко…
— Ну и какое вам дело до этих чужих богов?
— Мы для них не чужие, мы родились в мире, в котором они построили свой дом. Тех, кому повезет с ними встретиться, они забирают с собой, в свой небесный город, и там…
— Там, конечно, текут молочные реки в кисельных берегах! — с неожиданной злостью прервал Олег сентенции спутника. — Все народы в это верят. У всех существует похожая легенда. Вот только еще никому не удавалось увидеть эти реки. Жизнь суровая и жестокая штука, и выживает в ней лишь тот, кто не верит цветным миражам и умеет принимать вещи такими, какие они есть на самом деле, не обманывая себя! — Олег говорил все это самому себе, совершенно не заботясь о том, слушает ли его Ингруд. — Ну ладно. Хватит рассуждений. Нам действительно пора возвращаться. Здесь больше нечего делать.
Улица без единого поворота вывела их обратно к музею. Дороги в этом городе вели себя непредсказуемо и почти всегда меняли направление, делая это совершенно незаметно для того, кто по ним проходил.
Ни разу еще им не удавалось вернуться по тому пути, по которому они уходили.
Только дорога к музею ни разу не изменилась, словно ее притягивала к себе свежая могила, о которой Олег не мог перестать думать ни на секунду.
Роменд и Коул уже ждали их с заметно пополневшими заплечными мешками. Каждый из них, кроме своих мешков, нес еще какие-то большие, наспех упакованные свертки, и было непонятно, как собираются они тащить весь этот груз обратно через непроходимый лес.