Возможно, эта работа стала одной из главных причин капитуляции полковника. Жреческая каста на Аниране обладала достаточной властью, чтобы оказать давление даже на президента, в прямом подчинении которого находились все силовые структуры планеты.
Здание, которое по распоряжению Рикарского выделили для подготовки экспедиции на Роканду, находилось на территории управления корпусом.
Ничего другого Арлан и не ждал. Он прекрасно понимал, что полковник не захочет выпускать его из поля зрения.
Подошел к концу его первый рабочий день в новой должности начальника специального подразделения.
Арлан весь день просидел в своем кабинете, расположенном на верхнем этаже выделенного ему здания. Сюда сходились все линии связи, и, пользуясь голографическими терминалами, он мог присутствовать одновременно в нескольких местах.
Беатрис, выполняя официально пока не закрепленную роль его личного секретаря, сидела в небольшой приемной перед кабинетом и освобождала его от всех второстепенных дел, звонков и посетителей.
Весь день он помнил о ее присутствии рядом, за стеной, хотя и не успел толком поговорить с ней после всех перемен, вихрем ворвавшихся в их жизнь.
Конечно, нужно было взять что-то вроде отпуска, хотя бы на несколько дней. Но не было у него лишнего времени. Работа лучшее лекарство. Им обоим надо было освоиться со своим новым положением, заново привыкнуть друг к другу.
Но вот прозвучал сигнал отбоя, здание замерло, словно затаилось в неожиданно наступившей тишине. Арлан выключил последний терминал и теперь неподвижно сидел за столом, не находя в себе сил встать, пересечь отделявшее его от Беатрис пространство, открыть дверь и сказать слова, которых он не знал…
Слишком все изменилось с их последней встречи.
— Ты подождешь меня? — спросил он ее, перед тем как уйти в храм и пересечь незримую черту, отделившую его теперь от всех остальных людей.
Сумеют ли они с этим справиться? Как сделать, чтобы его желания не довлели над ее психикой, не превратили его очаровательного друга, сражавшегося рядом с ним плечом к плечу в ночном лесу, в безвольную куклу, покорно исполняющую любое его желание?
Этого он боялся больше всего.
Дверь открылась бесшумно. Так работали все двери в этом здании. Их электронные замки не щелкали, а петли не скрипели.
Она стояла на пороге, словно так же, как и он, не могла найти в себе силы переступить его. Словно порог был незримой чертой, за которой начиналась другая жизнь…
Он заметил, что за время рабочего дня она успела привести себя в порядок. Видимо, даже приняла душ. Ее кожа блестела, а волосы, уложенные в незнакомую высокую прическу, изменили лицо настолько, что в первую минуту он ее не узнал.
Глаза стали спокойней, уверенней, и лишь глубоко внутри очень внимательный наблюдатель, хорошо знающий Беатрис, мог заметить страх. Затаенный, спрятанный, но от этого не ставший менее сильным.
Чего же она так боялась? Уж, наверно, не Рикарского…
Она не боялась его, даже когда от него зависела ее жизнь. Там, в кресле, она боялась боли — но не Рикарского… Чего же она боялась сейчас?
— С тобой все в порядке?
Вопрос вырвался сам собой. Он не собирался показывать ей, что понял ее состояние. Но она не расслышала его слов. Молча, пройдя через пространство слишком большого сейчас кабинета, она уселась на краешек стула, предназначенного для посетителей.
— Мы не виделись слишком долго… — Ее слова задели его, и, видимо, она почувствовала это, потому что сразу же поправилась: — Я не это имела в виду… Я ждала тебя, как обещала… Но за два месяца, пока тебя не было, слишком многое изменилось. Происходит что-то странное с моей страной, со мной, со всеми нами… За последнее время таких людей, как Рикарский, появилось слишком много. Они везде — в банках, в правительстве, на голографических станциях, в медицине — везде, где решаются судьбы людей.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь Рикарский появился не вчера. Он и раньше руководил «Д-корпусом», еще до того, как мы встретились на Земле.
— Это так. Но он изменился, стал совершенно другим человеком — я его хорошо знала раньше, а сейчас просто не узнаю.
Арлан предпочел не уточнять, какой смысл заключался в словах «я его хорошо знала раньше…». Вместо этого он постарался успокоить ее и ответил как мог мягче:
— В каждом человеке скрывается до поры до времени темная область, о которой не знают окружающие. Обстоятельства сложились так, что ты лишь недавно узнала об этой стороне личности полковника.
Ты только что пережила сильный стресс. Сейчас твои оценки не могут быть объективны. Ты Должна успокоиться, прийти в себя, и тогда мы попробуем во всем разобраться.
— Боюсь, тогда уже будет слишком поздно. Нас уже пытались убить. Это повторится снова, гораздо более успешно.
— Ты считаешь, что к тому ночному происшествию имеет какое-то отношение полковник Рикарский?
— Может, не он сам, но кто-то из них.
— Как же ты их отличаешь от остальных людей? У тебя есть какой-то способ?
— Это довольно просто. Если для человека деньги и власть, которую они дают, ценнее человеческой жизни, значит, он один из тех, кем управляет Темный Властелин.
— Твоим методом нелегко пользоваться. Такой выбор возникает не так уж часто.
— Это верно. Именно поэтому их так долго не видно. Именно поэтому они не спеша проводят свою подготовку, а когда приходит срок, начинают исчезать люди… Тысячи людей.
— Ты хочешь сказать, что это происходит на Аниране?
— Пока ты был в храме, исчез профессор Ракимов. Он был профессором права и наиболее вероятным кандидатом на пост президента Аниранской республики. Он вышел из дома поздно вечером, и с тех пор его никто не видел. Последней была жена, ее и обвинили в том, что она причастна к его исчезновению.
Таких примеров за последний месяц множество. В официальных сообщениях появляются лишь фамилии известных людей, молчать о которых невозможно, но у меня есть доступ к секретной информации корпуса.
— Если это так, то это очень серьезно. Завтра я ознакомлюсь со всей информацией об этих исчезновениях.
— Ты думаешь, тебе позволят?
— У них не будет выбора. После свидания с Триединым у меня появились свои методы, против которых они бессильны.
— А Рикарский? Ему же удалось посадить тебя в тюрьму.
— Да, это так. Есть люди, психику которых я не могу подчинить своим мысленным приказам… — Он тут же пожалел о своем признании — но было уже поздно. Казалось, она приняла это как должное, видимо, ей и в голову не приходило принимать эти слова на свой счет. — Бывают досадные исключения…
— Может быть, все «они» исключение?