Стоило на минуту отвернуться, как в ней происходили мельчайшие, едва заметные изменения. Теперь же, после того как несколько часов яхта провела внутри рюкзака, скрытая от его взглядов, изменения сами бросались в глаза.
В каюте появились маленькие иллюминаторы с прозрачными стеклами, и когда он сквозь них заглянул внутрь, то заметил стол, покрытый крохотной скатертью, вазочку, бутылку минеральной воды, на ней была даже этикетка — и он не сомневался, будь у него сейчас микроскоп, можно было бы прочесть на ней название… И тут Сергей словно увидел себя со стороны: вполне современный, здравомыслящий человек стоял на берегу холодного пустынного водоема с игрушечной яхтой в руках, которая на самом деле была совсем не игрушкой, и всерьез собирался провести ее ходовые испытания, не будучи в силах даже предположить, что из всего этого получится.
Он подумал о том, что таинственный «некто», вложивший в яхту программу самоусовершенствования, вел и его самого от поступка к поступку к какой-то ему одному ведомой цели.
Вначале ему вручили коробку. Обыкновенную коробку с детским конструктором. Нетрудно было предположить, что, хотя бы из любопытства, он ее обязательно откроет.
Затем он начал строить модель яхты… Наверно, потому, что это было интересно, потому, что это было своеобразной захватывающей игрой. И еще потому, что это было связано с Павлом.
Но теперь Сергей чувствовал, что игра кончилась. Стоит опустить эту «игрушку» на воду, и может произойти непоправимое. Он даже приблизительно не мог предположить — что именно, и стоял неподвижно, раздираемый противоречивыми мыслями, не зная, на что решиться.
Пошел сильный дождь, и холодные струи воды пробрались за воротник, поползли по рукам. Он подумал, что погода явно не благоприятствует испытаниям, со спокойной совестью он сможет их отложить. В этот момент ему показалось, что руки, державшие яхту, ощутили тепло. Он взглянул на модель и увидел, что она совершенно сухая. Тускло поблескивали матовые поверхности бортов. Дождевые капли, соприкоснувшись с корпусом яхты, мгновенно исчезали.
Позже он так и не смог вспомнить, действительно ли корпус яхты разогрелся до такой степени, что стало больно рукам, или это разыгралось его воображение. Как бы там ни было — руки разжались сами собой, и яхта тяжело упала в воду у самого берега, подняв фонтан брызг. Почти сразу же над этим местом взметнулся султан пара, и вода вокруг забурлила, словно в нее сунули раскаленный утюг.
Он услышал, как вдали пронзительно закричали чайки, а затем порыв ветра унес паровой гейзер в сторону.
Сергей стоял молча, опустив руки, совершенно потрясенный случившимся. И обреченно думал о том, что теперь уже ничего нельзя изменить. События вышли из-под его контроля и стремительно ускоряли свой бег.
Яхта не перевернулась во время падения и не утонула. Она стояла на глубоком месте, и вокруг ее бортов вода крутилась и бурлила, образуя широкую воронку, словно какой-то невидимый насос засасывал ее внутрь яхты. Корпус модели постепенно разбухал, становился все шире. В какое-то мгновение Сергею показалось, что яхта вот-вот развалится, распадется на части, но этого не случилось. Она лишь раздавалась в стороны, стремительно увеличиваясь в объеме у него на глазах…..
Вода на несколько сантиметров отступила от берега, обнажив илистую линию недавнего дна. Казалось, всей поверхностью корпуса яхта засасывает в себя воду, насыщаясь ею до последней клеточки, превращая воду земного водоема в части своего корпуса, который уже не казался Сергею мертвой механической конструкцией.
Он больше не испытывал страха, только отчаяние от того, что все оказалось серьезней, чем он предполагал, и оправдались его худшие предположения.
«Значит, это был зародыш, — подумал он. — Зародыш, которому для роста нужна была вода, и вот теперь он ее получил…»
Стройный корпус судна тем временем поднимался все выше. Он уже заслонял от Сергея противоположный берег, а широкие полотнища серых парусов колыхались на ветру так высоко, что ему пришлось задрать голову, чтобы увидеть верхушки мачт.
Впрочем, сейчас, по-видимому, рост был уже завершен. Вода больше не бурлила, корпус яхты перестал раскачиваться и стоял совершенно неподвижно. Сергей обреченно посмотрел на свободно свисавшие в воду концы незакрепленного веревочного трапа, словно приглашавшего его подняться на борт. Он уже знал, что не оставит здесь это ожившее чудовище, не убежит и никого не позовет на помощь. Чем бы оно ни было на самом деле — это он вдохнул в него жизнь, принес его сюда и напоил стылой московской водой. Теперь он обязан выяснить все до конца и никому не сможет это доверить. Ответственность за случившееся лежала на нем. На нем одном.
Яхта по-прежнему ждала его, и хотя легкий ветер, дувший с берега, наполнил и развернул ее паруса, она не двигалась с места.
«Возможно, киль слишком глубоко зарылся в грязь, — и никуда она теперь не денется», — в последний раз утешил он себя и полез в воду.
Когда Сергей взялся за шкоты, собираясь подняться на палубу, он все еще надеялся, что яхта прочно застряла на мели.
Но едва его ноги коснулись обшивки, порыв ветра наполнил паруса, и яхта рванулась вперед, словно специально ждала момента, когда он окажется у нее на борту.
Это судно предназначалось для того, чтобы плавать, — и оно плыло. Палуба казалась теплой и слегка пружинила под ногами, словно была покрыта ковром. Но никакого ковра не было. Сергей видел лишь ряды гладких, хорошо оструганных досок, в которые превратились серые магнитные кубики. Наружу проступила не только текстура, но и цвет натурального материала. Он подозревал, что даже в увеличительное стекло не смог бы обнаружить подделку. Сверкали медные головки заклепок, блестела бронзовая рукоятка румпеля… Скорей всего, в этой совершенной подделке была предусмотрена каждая мелочь.
Сергей заметил, что берег удаляется чересчур быстро и уже превратился в едва заметную серую полоску, скрытую пеленой дождя.
Он попытался рассмотреть что-нибудь впереди, по ходу судна, но оттуда сплошной пеленой наползал туман, и минут через десять яхта полностью погрузилась в его непроглядное марево.
Когда он подходил к водохранилищу с лежавшей в рюкзаке моделью, не было и намека на туман. Теперь же туман окружал яхту сплошным белым шатром, сквозь который ничего не было видно. Движение почти не ощущалось. Только легкая бортовая качка да время от времени налетавшие порывы ветра говорили о том, что яхта по-прежнему движется в неизвестность.
Вскоре в воздухе появилось нечто новое, необычное, Сергей не сразу понял, что именно. И лишь через минуту сообразил, что это был запах. Так не пахнут водоемы средней полосы России, так не пахнут озера и реки… Скорее всего, так должны пахнуть тропические моря. Разогретым деревом, неведомыми цветами и пряностями. Несколько секунд он жадно вдыхал этот аромат, потом осторожно, придерживаясь за фалы, прошел вдоль борта на нос судна. Запах стал сильнее. Сергей знал, что в это время года на берегу
водохранилища не может быть цветов, и происхождение таинственного запаха, который постепенно усиливался, становилось все более загадочным.