— Это не так. Все зависит только от твоей внутренней силы. После долгих тренировок человек становится способным видеть реальный мир изнутри своего воображения.

Танаев не стал спорить с монахом. В конце концов выбора у них все равно не было. Если они успеют добраться до скалы, прежде чем на них нападут крысиды, шансов уцелеть станет больше.

Альтер оказался прав. Когда они поравнялись со скалой, преследователей все еще не было видно, хотя теперь и Танаев почувствовал их приближение.

Понтеры занервничали и перестали слушаться команд. Пришлось вылезти из саней, разбудить мирно спавшего в глубине мехового короба Годвина и приступить к созданию оборонительного укрепления.

Впрочем, назвать укреплением то, что у них получилось после часа напряженной работы, было бы слишком смело. Им удалось перенести на вершину скалы все самое необходимое, включая и меховой короб, в котором, по-прежнему совершенно беспомощная, находилась Лана. Затем они перегородили осколками камней расщелину, через которую было удобней всего забираться наверх, и стали ждать. Сани и всех троих понтеров пришлось оставить внизу, и Танаев не питал никаких иллюзий насчет их дальнейшей судьбы. Следовало прежде всего позаботиться о людях.

Кроме расщелины, которую им удалось перегородить, к вершине вели еще несколько достаточно легко преодолимых путей подъема, а для круговой обороны троих было слишком мало... Если крысидам удастся забраться на вершину скалы, с беглецами будет покончено в несколько минут.

Глава 28

Наконец, вдалеке показались преследователи. Они неслись на своих скакунах, развернувшись широкой цепью, со скоростью, которую трудно было предположить у этих неповоротливых животных.

Во всяком случае, Танаеву не удалось заметить подобной прыти у доставшихся им понтеров.

Ветер еще больше усилился, и его порывы на вершине открытой со всех сторон скалы пронизывали их тела, словно ледяные кинжалы.

— Ничего! — успокоил спутников Годвин, — скоро нам всем станет жарко.

Теперь несущихся по замерзшему болоту всадников отделяло от подножья скалы не больше нескольких сотен метров.

Неожиданно все крысиды одновременно, словно налетев на невидимую стену, остановились. Где-то в самом сердце окружавшей их ледяной пустыни возник странный вибрирующий звук. Он становился все тоньше и пронзительней, постепенно переходя в протяжный вой и все больше набирая силу. Казалось, он вобрал в себя всю мировую скорбь, все слезы и боль погибших здесь людей, и теперь обрушивал их на уцелевших.

— Что это? — спросил Танаев одними губами, не слыша собственного голоса. Он чувствовал, как его спина покрывается холодным потом, звук пригибал их к земле, не позволяя устоять на ногах. Казалось, еще несколько секунд подобного воя, и их головы лопнут, не выдержав чудовищного напряжения. Но на самой высокой ноте, перейдя в неслышимый ультразвуковой диапазон так же неожиданно, как появился, звук оборвался.

— Что это было?! — теперь уже вслух спросил Танаев, не будучи в силах справиться с дрожью в ногах.

— Голос хозяина... — прошептал бледный как мел Альтер.

* * *

Звук, так сильно напугавший Альтера, на какое-то время задержал и крысидов, но ненадолго. Вскоре они вновь бросились в атаку.

Волна понтеров, налетев на подножье скалы, на которой укрывался крохотный отряд Танаева, резко остановилась. Эти тяжелые животные были совершенно не приспособлены для крутых подъемов. Крысиды вынуждены были спешиться, но и эта задержка оказалась слишком кратковременной. Вскоре нападающие с визгами, напоминавшими работу лесопилки, бросились на штурм.

Они карабкались вверх неожиданно ловко, помогая себе цепляться за малейшие неровности своими длинными гладкими хвостами. Стоявшие у них на пути три человека с обнаженными мечами в руках, казалось, не вызывали у них ни малейшего опасения, и, как выяснилось, совершенно напрасно.

Первая волна нападавших, умывшись кровью и потеряв несколько десятков воинов, отхлынула назад, к подножью. Захватить укрепленную вершину скалы с ходу им не удалось, и теперь они, ожидая подхода своих отставших всадников, перегруппировывались и готовились к новому штурму.

— Второй атаки нам не выдержать! — хрипло проговорил Годвин, перевязывая глубокую рану на левом плече, нанесенную длинными когтями крысида, похожими на стальные кинжалы.

Свои когти они предпочитали любому другому оружию, но и мечами владели неплохо.

На Альтере не было ни одной царапины, легкие раны, полученные Танаевым, уже затягивались и не причиняли ему особого беспокойства. Свое неумение владеть мечом он компенсировал в этой схватке силой и быстротой реакции, одним ударом разрубая тела нападавших на них тварей на две половины. Но сейчас и он чувствовал, что второй атаки ему не выдержать. Силы у всех были на исходе.

— Так что будем делать? — повторил свой вопрос Годвин.

— А у тебя есть какие-нибудь предложения? — спросил Альтер, со своей неизменной усмешкой наблюдая за врачебными действиями Годвина, отказавшегося от его помощи.

— Есть! Почему бы тебе не проявить, наконец, свое умение колдовать?! Ты ведь можешь это сделать! Ты можешь остановить их!

— Могу, но ненадолго. И это ничего не изменит, кроме того, что высосет из меня все силы. Вы лишитесь одного бойца, а вдвоем не продержитесь и минуты. Здесь, на наше счастье, только три тропы, по которым можно успешно взобраться на вершину. Но если хоть одна из них останется без прикрытия, все будет кончено в считаные минуты.

— Но вы вчетвером сумели отбросить сотню этих тварей. Причем на открытой местности, — возразил Альтеру Танаев.

— У нас были кресты, которые в десятки раз усиливали способности каждого из нас. Теперь у меня нет креста, и мы можем рассчитывать лишь на собственные руки.

Горечь, прозвучавшая в его тоне, лишний раз показала Танаеву, как глубоко переживает Альтер утрату своего креста.

— Впрочем, кое-что я все же попытаюсь сделать! — продолжил монах. — Усилю защиту ваших доспехов.

Правда, назвать доспехами толстые кожаные куртки, прихваченные ими из поселка, можно было лишь с большой натяжкой. Монах встал и, подойдя к Годвину, стал бормотать какое-то заклинание, простерев руки над его валявшейся на земле курткой.

— Отойди от моей одежды! — яростно выкрикнул Годвин. — Раз ты не можешь помочь расправиться с этими тварями, нечего изображать из себя великого мага!

— Дело твое, брат мой, я лишь хотел помочь и сделать то, что в моих силах. — Отойдя от Годвина, монах подошел к угрюмо сидевшему на камне Танаеву.

— Я вижу, ты очень устал, не откажись принять щепотку моих листьев. Они помогут тебе продержаться лишние полчаса, а там, даст Бог, крысиды оставят нас в покое. У них остается очень мало времени до того, как закроются врата, и я думаю, предстоящая атака будет последний.