Танаев подумал, что звук, возможно, не проходит через ту вязкую среду, в которую попал робот. На какое-то мгновение возникла мысль догнать робота и заставить его вернуться, но благоразумие одержало верх. Раз уж тут не проходили мыслекоманды, экспериментировать дальше не имело смысла.
Он осмотрел свои запасы, с тяжелым вздохом взвалил на плечи увесистый мешок и пошел прочь от этого места, стараясь обойти окаменевшую избушку как можно дальше.
Его обостренная чувствительность вовремя подсказывала ему, когда он подходил слишком близко к опасной зоне, а она все не кончалась, заставляя его постепенно отдаляться от выбранного направления и углубляться в непроходимый здесь лес, из которого он мечтал поскорее выбраться.
Что это было? Колдовство? Зона остановленного времени? Гравитационная ловушка? В колдовство он не верил, остальные предположения плохо объясняли потерю робота, и в особенности каменную статую старика с незрячими глазами, которые тем не менее показались ему на какое-то время живыми.
Хотелось бы ему знать, сколько лет стоит здесь эта ловушка на дураков. Постоянная защита? Что-то вроде надежной ограды от непрошеных гостей? Или она появилась недавно и поставлена специально для него?
Последнее предположение показалось Танаеву наиболее правдоподобным. В этом мертвом лесу защищаться было не от кого. И это означало, что Арх не оставляет его своим вниманием даже здесь. Самое же неприятное заключалось в том, что Арх оказался способен предвидеть, каким маршрутом он пойдет после вынужденной посадки корабля.
А чего он, собственно, ждал? Он бросил вызов могущественной силе и теперь каждую минуту мог ожидать очередного смертоносного ответа с ее стороны.
Наконец Танаев дошел до неглубокого оврага, дно которого было относительно свободно от непроходимых зарослей каменного леса. К тому же этот овраг шел в том направлении, которое было ему нужно, — по склону хребта к его вершине.
Он спустился на дно оврага и очень осторожно, прислушиваясь к себе на каждом шагу, двинулся вперед.
Его чувство опасности молчало. Возможно, его защищали от гравитационного излучения стены оврага — а может быть, здесь наконец кончилась опасная зона. Танаев вздохнул с облегчением, прибавил шагу и почти сразу же остановился, обнаружив на сужающемся дне оврага непонятное препятствие. Вначале он принял его за обломок ствола одного из каменных деревьев, возвышавшихся по краям оврага, но, подойдя ближе, понял, что ошибался.
Это был палец. Огромный, человеческий, десятиметровый палец, изготовленный из камня. Танаев так и не решился употребить слово «высеченный», поскольку ни один резец не способен вырезать человеческую кожу с такими деталями — видны были даже заусенцы и рисунок папиллярных линий.
Когда до пальца оставалось несколько шагов, тот вдруг качнулся, и Танаев невольно отшатнулся, предполагая, что столкнулся с очередной ловушкой Арха.
Однако то, что произошло, потрясло его гораздо сильнее любой опасной ловушки. Палец слегка согнулся и погрозил ему, а затем несколько раз качнулся из стороны в сторону в недвусмысленном, отрицательном жесте.
— Чего ты хочешь?! — спросил Танаев у каменного истукана, чувствуя всю нелепость своего обращения. Впрочем, он обращался не к каменной скульптуре, а к тому, кто ее здесь поставил, имея все шансы получить ответ.
И ответ пришел, причем даже не в ментальном диапазоне. Ему ответил чистый человеческий голос. Голос молодого мужчины.
— Я хочу, чтобы ты целым добрался до цели своего путешествия. Здесь много ловушек, поставленных для защиты.
— Здесь не от кого защищаться!
— Этим устройствам сотни тысяч лет, и они действуют автоматически. В то время, когда их ставили, здесь было от кого защищаться. Можешь мне поверить, еще и сейчас есть от кого защищаться.
— Почему ты хочешь, чтобы я до тебя добрался?
— Думаю, нам настало время поговорить.
— Зачем Арх убил моих спутников?
— Он не убивал их.
— Тогда где они? Почему их нет со мной?
— Потому что существуют правила, которые не может нарушить ни один смертный, попавший в этот мир.
— Кто устанавливает эти правила, ты?
Палец не ответил, лишь тихий мелодичный смех раздался в глубине леса и постепенно удалился, унося с собой раскаты эха, а вновь взглянув на палец, Танаев увидел на его месте лишь обломок каменного дерева.
— Издеваешься?! — сквозь зубы проговорил он. Однако идти дальше этим путем было бы неосмотрительно. Не следовало пренебрегать подобным предупреждением. Тем более что он не знал, от кого оно исходило. Слишком уж эти шуточки смахивали на проделки Черного Арха.
Танаев устало присел на кусок лавы возле каменного обломка, развязал свою котомку, пересчитал оставшиеся куски вяленого мяса и, выбрав один, самый маленький, стал медленно его жевать.
Мясо отличалось отвратительным, давно осточертевшим вкусом, но выбора не было. Его организм нуждался иногда во внешнем пополнении энергетических запасов. Не часто, но нуждался. Сейчас Танаев пожалел о том, что в свое время, стремясь восстановить в себе большинство функций, свойственных обычному человеческому телу, он разбудил вкусовые железы и теперь был вынужден страдать от отвратительного вкуса пищи.
Воды тоже оставалось совсем немного. А если и дальше ему придется петлять по этому бесконечному мертвому лесу, долго ему не протянуть.
Покончив с ужином, Танаев поднялся, вскинул на плечи рюкзак и побрел обратно, к выходу из оврага. Из всего имевшегося у него оружия действенным оставалось лишь нечеловеческое упрямство, которым, однако, он обладал в полной мере.
* * *
В дальних апартаментах горного замка, в который так стремился попасть Танаев, ослепительная белизна мраморных стен соперничала с яркой россыпью разноцветных огней, излучаемых драгоценными камнями, украшавшими многочисленные светильники. Прометей откинулся от кристаллического дисплея, на котором застыло неподвижное лицо Танаева, и обратился к своей постоянной спутнице:
— Что ты о нем думаешь?
— Он забавен.
— Только забавен?
— Забавен и упрям.
— Ты его недооцениваешь. Этот человек сумел нарушить планы самого Аристарха. Да и здесь, наломав изрядное количество дров, он проявил себя не худшим образом. Чего стоит его трюк с перевоплощением Черного Арха!
— Который позволил нашему самому могущественному врагу вырваться на свободу.
— Он не мог знать, чем обернется его хитрость.
— Зачем он тебе?
— Мне нужен некто, способный остановить вторжение на Землю. Там становится слишком неспокойно.
— Ты всегда был неравнодушен к этой планете!
— Конечно! Ведь она первой приютила нас, бездомных изгнанников, после многолетних скитаний в космосе.