– Это не есть мои слова, – пояснил Тревельян. – Это слова других, очень глупых, слова онкка. У меня много своих слов, и я дам их тебе и твоему владыке. – Он повернулся к трафору и похлопал по краю платформы. – Вот мой слуга. Он даст слова, много нужных слов. Пошлет слова прямо в то место, куда идут приказы твоего владыки. Где такое? Покажи!
Он имел в виду коммутационный порт. Место, куда идут приказы владыки… Других терминов, чтобы описать это техническое устройство, в языке Кьолла не имелось.
В корпусе робота, в самом центре, сдвинулся щиток, обнаружив темное отверстие.
– Здесь, – каркнул посланец. – Веления владыки идут сюда. Идут через… хрр… – Он смолк, подбирая нужные понятия. – Идут через длинный, тонкий, похожий на веревку. Ее конец… хрр… должен быть такой конец, чтобы привязать к этому месту.
Кабель и специфической формы разъем плюс сигналы определенной частоты и амплитуды, мелькнуло в голове Ивара. Мозг вполне мог справиться с этой задачей.
– Мой слуга сделает так, чтобы привязать прочно, – прохрипел он, глядя, как трафор вытягивает в сторону посланца щупальце. Его конец вдруг распался на сотни тончайших нитей; они коснулись разъема, проникли внутрь, расплылись, меняя очертания, приспосабливаясь к чужому устройству. Щупальце, соединявшее двух роботов, вздрогнуло и застыло – сейчас Мозг определял параметры связи и область памяти для передачи данных. Алгоритм этой операции был отработан веками контактов с инопланетными расами и мыслящими механизмами с различным уровнем интеллекта.
Прошли две минуты, три, четыре… Наконец раздался голос Мозга: сочным басом он доложил, что информационный канал налажен и для загрузки данных нет препятствий. Что загружать? Земную лингву?
– Нет, – покачал головой Тревельян. – Это, пожалуй, лишнее, мы ведь еще не лучшие друзья. Будем общаться на языке хапторов, вариант альфа.
«Мудрое решение», – одобрил командор.
Языки высокоразвитых рас, даже гуманоидов, имевших сходную физиологию, сильно различались, ибо каждый народ обладал своими культурными традициями, неповторимой историей, уникальным психическим складом, своими представлениями о Вселенной и месте человека в ней, о том, что есть добро и зло, жизнь и смерть, мирское и божественное. Кроме этих отличий, связанных с философией и семантикой, существовал и чисто биологический аспект: устройство гортани, не позволявшее произносить некоторые звуки, выдерживать тональность чужой речи и говорить с должной скоростью. Эти последние трудности разрешались техническим путем или упорной тренировкой, что лишь подчеркивало разницу; войти же в круг понятий чужого языка можно было только в ментальном трансе.
Но земные лингвисты давно отметили, что в сфере научных терминов, в том, что касалось физики, химии, математики и даже отчасти биологических наук, языки галактических рас смыкаются более тесно, чем в таких областях, как быт, культура, история, религия, социология. Вполне объяснимый феномен: науки о живой и неживой природе отражали объективную реальность, тот факт, что Галактика одна для всех, как и законы этой части Мироздания. Поэтому вариант альфа, он же технический жаргон землян и кни’лина, фаата, хапторов, дроми и всех остальных был понятнее, чем собственно язык; у любого народа он являлся обезличенным, привязанным не к исторической ретроспективе, не к повседневному бытию, а к категориям более вечным и неизменным. Проще говоря, дважды два повсюду равнялось четырем.
Глядя на двух роботов, пересылавшего и разъяснявшего информацию и старавшегося ее принять и понять, Тревельян размышлял над тем, почему он выбрал язык хапторов. Их технический жаргон ничем особенным не отличался от вариантов альфа прочих рас и все же был им назван – с почти бессознательным желанием, чтобы его считали хаптором. Хапторов в Галактике не любили за их высокомерие, воинственность и презрение к другим разумным существам, а земляне, кни’лина и терукси не жаловали их вдвойне: хоть хапторы считались гуманоидами, облик у них был жутковатый. С Земной Федерацией они воевали в двадцать шестом столетии, и война была недолгой, но кровопролитной: после атаки на земные колонии Звездный Флот уничтожил сотни кораблей и сжег десятки баз на границе сектора хапторов.
Ненависть тех времен не угасла, подумал Ивар. Контакт с местным владыкой может сложиться неудачно, и если в грядущем проистекут от этого неприятности, пусть они будут не у землян, а у хапторов. Тем более, что скоб очень похож на их боевое облачение.
Он отцепил с пояса флягу, сделал несколько глотков воды и взглянул на таймер – его золотистая полоска светилась на запястье. Мозг закачивал данные в чужого робота уже двенадцать минут – видимо, какие-то понятия нуждались в толкованиях и объяснениях. Но потеря времени не тревожила Ивара; главное, что некое могущественное существо выслало к нему парламентера и, вероятно, питает мирные намерения. Владыка дарит почет, пищу и воду… владыка шлет благословения… Хрр! Кто же тогда обстрелял квадроплан над западным континентом? И кто пытался сжечь сильмарри?.. Похоже, владыка тут не один…
«Верная мысль, – влез в его думы Советник. – Один стреляет, другой благословляет… Междоусобица! И затеяна не роботами, а силами иной природы – теми, кто способен убивать. Ты для них или враг, или союзник».
«Хочешь сказать, что я должен вмешаться в местные свары?» – мысленно спросил Тревельян.
«Нет, не хочу. Твое задание – на Пекле, вот и постарайся туда добраться. Ты нуждаешься в помощи, чтобы покинуть эту дыру, и я считаю, что даром тебе не помогут. Узнай, что им нужно, пообещай, обмани и делай ноги».
«Обман – недостойное дело», – возразил Ивар.
«Обман – военный тактический прием».
«Мы, дед, не на войне».
«Ты в этом уверен, малыш? Вернись и взгляни на свою посудину. Кажется, сейчас она похожа на заштопанный дуршлаг? Или я ошибаюсь?»
Возразить было нечего, и Тревельян решил не ввязываться в споры. Тем более, если смотреть на вещи реально, старик прав: все здесь выглядит подозрительным. Солнце с единственной планетой, заброшенные в тьму Провала… Отсутствие белковой жизни… Подземелья с массой искусственных тварей, произведенных неведомо кем… Чья-то враждебность, столь же непонятная, как миролюбие… Гнетущая пустота, пустые горы и равнины – при том, что технология тут на высоте…
Он посмотрел на чужого робота и увидел, как Мозг отдергивает щупальце. Затем послышался голос трафора – на этот раз нежное контральто:
– Работа завершена, эмиссар. Можете с ним разговаривать.
Заметив, что все еще держит в руках излучатель, Ивар сунул его в зажим у бедра и сказал на альфа-хапторе:
– Уточни твой статус.
– Контактер. Искусственный отпрыск владыки Фарданта Седьмого.
Голос был шелестящим, выговор – ясным, отчетливым, без рева, лязга и хрипенья, и слов, кажется, хватало – все же хапторы являлись цивилизованной расой.
– Кто я для тебя и твоего хозяина? – спросил Тревельян.