Потом она все-таки смогла вернуться в машину — но сердце продолжало болезненно ворочаться в груди тяжелым комком, и трудно было дышать...
— Господи, ничего бы не пожалел сейчас отдать за бутылку пива и добрый кусок ветчины! — с чувством воскликнул Леопольд Каталински и, состроив гримасу, с размаху впечатал в стол тубу с концентратом. — Ну почему я, болван этакий, не догадался прихватить с собой хоть немного ветчины?
— Все равно ты бы ее уже давно слопал, — с улыбкой заметила сидящая напротив Флоренс Рок. — И согласись, все-таки это, — она кивнула на прилипшую к крышке стола белую, с веселенькими красными узорчиками тубу, — гораздо лучше, чем питательные растворы внутривенно. Три раза в день.
— Не вижу особой разницы, — пробурчал Леопольд Каталински. — Пусть мне пиво качают внутривенно.
— С ветчиной! — фыркнул Алекс Батлер.
— А по-моему, на провиант грех жаловаться, — возразил Свен Торнссон, извлекая из держателя очередную тубу. — Вы согласны, командир?
Командир Эдвард Маклайн, отрешенно потягивавший лимонный напиток, пожал плечами:
— Сдается мне, что наш дражайший Лео просто-напросто отлежал себе зад в усыпальнице и теперь брюзжит почем зря. — Сделав очередной неторопливый глоток, он назидательно поднял палец и, немного помолчав, философски добавил с соответствующей мудростью во взоре: — Ветчина, уважаемый Лео, далеко не самое лучшее из того, что существует в этом мире.
— Совершенно верно, — с серьезным видом кивнул Алекс Батлер. — Разве может сравниться какая-то там несчастная ветчина — даже в совокупности хоть и с дюжиной бутылок пива — с хорошо прожаренной индейкой, этим чудесным продуктом, ради которого, собственно, Господь и затеял всю эту возню с созданием Вселенной?
— Остряки-самоучки! — проворчал Леопольд Каталински. — Да ну вас всех! — Он махнул рукой, но губы его невольно растянулись в улыбке, и мгновение спустя смеялись уже все сидящие за столом. Все пять членов экипажа межпланетного космического корабля «Арго», с каждой секундой все ближе и ближе подлетающего к Марсу.
Впервые за многие месяцы все астронавты собрались вместе. До этого трое из них, усыпленные вскоре после начала перелета по маршруту Земля — Марс, коротали время в специальном отсеке, который они называли усыпальницей, — замедление метаболизма на длительный период существенно сокращало расход продуктов питания и нагрузку на регенераторы воздуха, что имело немаловажное значение в столь длительном рейсе. Да и чем занимались бы все эти месяцы пилот марсианского модуля Свен Торнссон, археолог Алекс Батлер и инженер Леопольд Каталински?
Другое дело — командир. Командиру просто не положено вот так безмятежно спать во время полета. К тому же он выполнял и обязанности бортинженера, за время предполетной подготовки освоив эту специальность. Анализ оперативной обстановки, сверка курса, связь с Землей, профилактические, а при необходимости и мелкие ремонтные работы — забот и хлопот было выше головы, и Эдвард Маклайн за эти месяцы изрядно похудел (хотя и так был сухощав), несмотря на тщательно подобранный рацион и оптимальный, по мнению специалистов, режим питания. И это при том, что полет обслуживало более сотни работников ЦУПа — они были земным экипажем «Арго», и от их умения и смекалки во многом зависело успешное осуществление небывалой еще в истории космонавтики миссии.
Не приходилось скучать и нанотехнологу Флоренс Рок, дающей все новые и новые задания нанокомпьютеру, — и без устали трудились миниатюрные ассемблеры-сборщики и репликаторы-копировщики, перестраивая системы корабля и тем самым наирациональнейшим образом приспосабливая их к условиям полета. Первого полета к Марсу не автоматического космического аппарата, которых немало было запущено за четыре с половиной десятка лет к Красной планете, а межпланетного корабля с экипажем на борту.
Экипаж подбирался долго и тщательно, сито строжайшего отбора прошли десятки первоклассных специалистов — впрочем, даже и не подозревавших о цели этого отбора. Круг претендентов все сужался и су-(на одном из этапов выбыл и муж Флоренс, Саймон Рок, тоже великолепный нанотехнолог, — у него были проблемы с сердцем) — ив конце концов на последние сборы в штате Юта, в пустыне, где был уже давно смоделирован ландшафт Красной планеты, прибыли пятеро — те, кто сейчас приближался к Марсу на космическом корабле «Арго».
Они разместились на базе, затерянной в просторах пустыни, и готовились к полету бок о бок, но знали друг о друге не так уж и много.
Командир-бортинженер, сорокалетний Эдвард Маклайн, был профессиональным военным летчиком и астронавтом. Узнав, что он родом из Южной Каролины, из Колумбии, Флоренс Рок невольно вспомнила о другой «Колумбии» — шаттле, разбившемся при посадке в 2003-м, вслед за «Челленджером». Вспомнила — но, конечно, ничего не сказала, хотя почудилось ей в этом что-то недоброе, зловещее. Командир был подтянут и строен, как и положено командиру, виски его покрывал легкий налет седины, а лицо походило на выбитые в скале знаменитые барельефы первых американских президентов. Он не отличался многословием, но Флоренс все-таки выведала, что он женат и есть у него двенадцатилетний сын Марк. Протянулась между командиром и нанотехнологом невидимая ниточка и с каждым днем, проведенным вместе, становилась все прочнее, разрастаясь, превращаясь в паутину... Для Флоренс это началось еще до базы, и она невольно прислушивалась к своим чувствам и долго не могла заснуть по ночам...
Глядя на Флоренс Рок, нанотехнолога, довольно высокую гибкую блондинку, просто нельзя было не обратить внимание на ее бирюзовые глаза, на удивление очаровательные и заманчивые. Флоренс было Двадцать семь, она вместе с мужем работала в Хьюстоне и давно уже находилась в сфере деятельности Национального аэрокосмического агентства — без нанотехнологий дальние космические полеты с экипажем представлялись весьма проблематичными. Флоренс дала согласие после долгих раздумий и колебаний — в первую очередь из-за дочки, — и все долгие месяцы после старта ее не покидала непонятная, совершенно, казалось бы, беспричинная тревога — ведь полет проходил довольно гладко, «Арго» пронзал космический вакуум, как горячий нож масло, но тревога оставалась, притаившись где-то в глубине Алекс Батлер, тридцатисемилетний ареолог, специалист по Марсу, бредил Красной планетой с детства, когда впервые увидел сделанные «Викингами» снимки марсианской поверхности, и все последующие годы упорно шел к осуществлению своей мечты — собственными ногами пройтись по пескам и камням иного мира, тлеющим угольком заглядывающего с ночного неба в его окно. Алекс был одним из ведущих ареологов, и дома его ничего не держало — пятнадцатилетняя дочка жила вместе с его бывшей женой и желания видеться с ним, судя по всему, не имела. Временами Алекс был склонен к философствованию, случались минуты — не самые лучшие, — когда он брал гитару и пел старые песни, хотя голосом поп-звезды Создатель его не наделил. Привез он гитару и на базу в пустыне, а вот на «Арго» пришлось обходиться без нее...
Свен Торнссон, потомок викингов и уроженец Восточного побережья, куда в седые времена плавали его воинственные пращуры, еще с середины девяностых годов прошлого века участвовал в разработке пилотируемых спускаемых аппаратов, предназначенных именно для посадки на Марс, хотя было ему всего тридцать пять лет. Он не сомневался в том, что именно ему предназначено пилотировать спускаемый модуль в Первой марсианской экспедиции, однако претендентов на эту роль оказалось более чем достаточно, и ему пришлось изрядно попотеть, утверждая свой приоритет. Свен выглядел как настоящий викинг — он был высок, широкоплеч, светловолос, обладал завидной реакцией и не менее завидным хладнокровием, женой пока не обзавелся и не собирался, по его словам, менять статус холостяка в обозримом будущем. Несмотря на это, дефицита женского внимания он не испытывал и то и дело менял подруг.