Раздался хлесткий удар бича погонщика и камнеметное орудие, влекомое упряжкой из шести крепких лошадей, предтеч тамбовских тяжеловозов, с тяжелым скрипом стронулось с места. За ней тащилась повозка, груженая боеприпасами – вдруг на месте нужных камней не окажется. А за ней пристроились бродники на двух телегах. В голове и хвосте, разбитые на два равных отряда, двигались конные спецназовцы. В таком порядке отряд особого назначения растянулся змеей, извивавшейся между монгольскими юртами, и направился к южным воротам обширного лагеря.
Довольно быстро, миновав охрану и оставив стены за спиной, отряд выплыл сквозь висевший еще туман в чистое поле, которое казалось сейчас бескрайним. Забубенный велел ратникам держаться поближе к телегам – кто его знает, что там таится между окрестных холмов. Двигаться в тумане приходилось в полной тишине для соблюдения конспирации, только скрип плохо смазанных колес выдавал местонахождение обоза. Хотя один раз кто-то из заскучавших ратников в конце колонны затянул, было, походную песню. Но Егорша и без приказа Забубенного быстро разобрался с ситуацией. Звонкая оплеуха, оборвавшая песню, послужила Григорию гарантией, что вряд ли еще хоть один ратник откроет рот без приказа. Похоже, в этом подразделении у Егорши с дисциплиной было не многим хуже, чем у монголов. Что порадовало великого механика.
Спустя несколько часов туман почти совсем рассеялся, но к тому времени черниговцы уже вошли в лес. Пока все было тихо, хотя бдительность терять не следовало. Вокруг начиналась вражеская территория. Венгры, конечно, к самому лагерю Субурхана вряд ли подойдут, но вокруг него наверняка шныряли их разведчики, следившие за передвижениями оккупационной армии. И отряд из трех телег, да еще с камнеметной машиной, представлял интерес для храбрых жупанов, жаждавших реванша.
Когда минул полдень, Забубенный немного расслабился и разрешил сделать привал на поляне, прикрытой со всех сторон от любопытных глаз пышными деревьями. Расставив дозоры, ратники слезли с коней и разлеглись на травке, слушая пение птиц, Пока все шло хорошо. Передвигались они не со скоростью курьерского поезда, конечно, но и на месте долго не стояли. В лесу пока тоже никто не повстречался, хотя дорога была наезженная, видать в мирное время здесь часто сновали телеги в сторону Хорватии и обратно, обеспечивая торговые сношения с соседями.
– Лес сухой стал, – поделился наблюдениями Егорша, сидевший на поваленной сосне, – да редкий. Видать в гору идем.
– Ясное дело, – кивнул Забубенный, стоя жевавший травинку, давая отдых утомленному копчику, – замок-то в горах. Только, как долго до него еще, не понятно. Каюк никого не прислал с известиями. Видно, мы еще до полдороги не прошли.
– Конечно, не прошли, – подтвердил Егорша, словно знал наперед расположение замка и местные пути-дороги, – для монголов полдороги это одно, а для нас – совсем другое. Разумею, что будет это к вечеру, не раньше.
Григорий осмотрелся по сторонам.
– Ну, тогда поспешать надо.
Егорша кивнул, вставая.
– Подъем, лентяи! – крикнул он зычно на всю поляну. – Пора далее двигать.
А, перехватив осуждающий взгляд Забубенного, пояснил:
– Да помню все, Григорий, – дело секретное, тихое. Мы ж в лесу. Кто нас тут услышит?
– Мало ли кто, – назидательно проговорил Григорий. – Ты не ори так больше.
– Не буду, – легко согласился Егорша и ушел в дальний конец поляны, подымать обозных людей.
Не успел Григорий залезть на коня, как оттуда раздалось зычное:
– А ну подымайтесь шибче, олухи, не то королева утечет.
«Да, – раздосадовано подумало второе лицо в отряде, – к обеду все ратники, включая последнего бродника, будут знать, куда мы идем и зачем. Если еще не в курсе. Конспираторы, елы-палы. Главное, чтобы Субурхан не прознал, а то обидится еще и не наградит по хански».
Снова оказавшись в седлах и телегах, отряд двинулся дальше. Дорога действительно выше забирала в гору, но потом неожиданно пошла вниз. Лес становился все реже, и вскоре обоз выехал в узкую расщелину между холмами, один из которых был почти лысым, а другой усыпан густыми елками. Дорога огибала левый холм и пропадала. Откуда-то снизу доносился приглушенный гул.
Егорша сделал знак остановиться. Забубенный не возражал. Обоз замер, утихли скрипы. Командир спецназа, став непривычно серьезным, прислушался и медленно обвел взглядом лощину, пытаясь проникнуть взглядом сквозь густые ели, словно что-то его насторожило. Забубенный тоже прислушался – снизу явственно доносился шум воды.
– Да это же речка, – догадался механик-чародей, – переправы нам только не хватало с такой бандурой.
Но Егорша не ответил, еще немного помолчал. А потом сделал какой-то непонятный Григорию жест и, повинуясь его приказу, пятеро лучников выдвинулись вперед. Присев у самого края лесной дороги, что изгибалась у подножия поросшего елками холма, лучники наладили свое оружие и застыли, словно молчаливые изваяния, вглядываясь в лес.
– Ты чего, Егорша, – забеспокоился Григорий, – увидел, что ли кого? Да тихо там, ни души. Померещилось.
Подождав еще немного, Егорша дал команду – можно ехать.
– Береженого бог бережет, – назидательно заметил черниговский воин.
– Ну, да, в курсе, – кивнул Забубенный, – а не береженого – конвой стережет.
Пропустив вперед дюжину конных ратников, озиравшихся по сторонам, Егорша и Забубенный двинулись следом. За ними в лощину вползли телеги с осадным орудием и камнями. Отряд уже почти миновал узкое место и повернул за холм, откуда Забубенный, даже сквозь густые заросли, увидел довольно широкую речку.
– Ну, точно переправа, сейчас намучаемся, – констатировал Григорий и упокоил Егоршу. – А на холмы ты зря грешил. Там все чисто.
Но внезапно позади раздались крики. Механик и командир спецназа обернулись. По склону лесного холма, размахивая мечами, в сторону телег и метательного орудия неслись какие-то дикие воины. На некоторых поблескивали шлемы, доспехи и кольчуги, но основная масса была одета в шкуры и кожаные рубахи.
– Опять венгерские партизаны, – расстроился Забубенный, разворачивая коня вслед Егорше, который уже ускакал обратно к обозу, – а ведь уже почти полпути проехали.
– Лучники к бою! – орал командир спецназа на скаку, но лучники и без команды уже валили одного за другим венгерских партизан, которые, к счастью, атаковали пешим строем. Из трех десятков до остановившегося обоза добежало только два, – холм был невысоким. Но и этого хватило, чтобы пробить слабую оборону. И началась сеча.
А за первой волной с холма покатилась вторая. Черниговцы, в общем-то, не были застигнуты врасплох, подозрения Егорши оправдались. Ожидая врага, ратники стояли на изготовку, попрятавшись за телегами, и только перед орудием выстроилась дюжина черниговцев с копьями, – нельзя было допустить, чтобы враг изрубил его на куски. Нечем будет брать укрепленный замок. На них и пришелся первый удар.