Второй час бомбардировки был на исходе. Механик захотел есть, но перерыва на обед, похоже, не полагалось. Каюк ждал результатов. А наблюдательный механик, не мог не заметить, что только каждый пятый камень, выпущенный его чудо-машиной, попадал точно в цель. Вырисовывалась определенная закономерность, согласно которой он должен был разломать поднятый мост не раньше, чем еще через два часа. А потом приняться за сами ворота. Сколько времени уйдет на них и что вообще останется от замка кроме ворот за это время, – было непонятно. Хотя, до темноты могли успеть. Вот только штурмовать тогда придется ночью. Но Григорий уже втянулся и не думал о последствиях.

– Заряжай! – крикнул он, закончив подсчеты.

В этот момент из-за холма появился взмыленный Егорша сотоварищи.

– Григорий, – окликнул он командира, – погоди камни швырять. Разговор есть.

Глава десятая. Ночной штурм

После короткого совещания с начальником черниговского спецназа Забубенный узнал, что левая крайняя башня, самая близкая к лесу, была довольно хлипкой. Недавней кладки, но строили впопыхах, торопились. А потому если по ней крепко приложить то, может рухнуть быстрее, чем стена. Но Егорша не требовал обрушить всю башню. Достаточно было перенести огонь на нее и заставить тевтонцев понервничать. Подумать, что монголы изменили направление главного удара и собираются штурмовать стену рядом с башней.

– Ты мне, главное, башню расшевели да вмятин в стене наделай, чтобы было за что цепляться, – уговаривал главного канонира Егорша, – Даже если и не рухнет, то камней в ров накидаешь. Все легче. А к вечеру…

Егорша наклонился к Забубенному и заговорил заговорщическим шепотом.

– А к вечеру снова на ворота перекинешься и будешь долбить их, покуда не рухнут. Тевтонцы решат, что надули их, засомневаются. К воротам обратно побегут. А я тем временем, башенку-то захвачу да засяду там. Подходы уже посмотрел, валежника, ров закидать, наготовил на всякий случай.

Забубенный включил свой внутренний калькулятор и прикинул время, необходимое на выполнение задачи.

– А ну как не захватишь, а я время профукаю, да камни закончатся? – посомневался Забубенный, – Каюк меня не поймет.

– Не боись, Григорий, – успокоил его начальник спецназа, – на стену я подымусь, башню захвачу. Вот потом надо бы тебе уже ворота развалить, да монголам внутрь ворваться. Я, конечно, отвлеку рыцарей на себя и продержусь чуток, но не знаю, смогу ли всю ночку там провесть, если у тебя заминка выйдет.

– Ладно, – созрел Забубенный, – бери всех своих молодцев и двигай к башне. С Каюком я договорюсь.

Черниговцы, скучавшие без дела при орудии, быстро собрались и ушли по краю леса со своим командиром. Условившись с Егоршей о начале операции и сигналах, Григорий кликнул почтового нукера и на словах объяснил ему новый план штурма. Нукер ускакал в штаб, но быстро вернулся. К удивлению Забубенного, Каюк план отвлекающего маневра полностью одобрил. Монголы вообще ценили инициативу на поле боя и всякие военные хитрости. И даже при железной субординации командирам давали полную свободу действий, а также возможность ввязываться в любые мелкие авантюры, если это не мешало основному ходу сражения. У каждого была поставленная четкая цель, а каким маневром он добивался ее выполнения, генеральный штаб не волновало. Главное, чтоб добивался. Да и ответственности за инициативу с Забубенного никто не снимал. И он это тоже понимал. Куда же он с подводной лодки денется.

Поэтому, решившись, Забубенный велел немедленно переставить орудие. И взять на прицел дальнюю башню. Канониры подивились – ворота-то были еще целехонькие – но, надо так надо. И взялись за перестановку камнеметной машины. Глядя, как корячатся его верные помощники, Забубенный подумал о том, что на досуге надо будет заняться усовершенствованием трансмиссии. Ибо развернуться на месте, без помощи массы народа, машина была неспособна. Но, несмотря на эти мелкие трудности, спустя короткое время орудие уже смотрело в нужную сторону.

– Давай, – снова махнул рукой Забубенный, и первые камни полетели в дальнюю башню.

Как и предполагал прозорливый Егорша, защитники озадачились. На стенах засуетились красно-белые плащи. Но, Григорий, не обращая на это внимание, продолжал бомбить башню и прилегающий к ней кусок стены.

Его камни с громким уханьем врезались в крепость и кромсали стены, корежа и расшатывая кладку. Башня и правда оказалась хлипкой. После трех попаданий приблизительно в одно и тоже место – удивительная меткость выстрелов, после которых Забубенный в тайне даже загордился своим детищем – от башни отвалился целый кусок, обнажив ее внутренности – лестницу и часть этажа с арсеналом. А следующий камень – невероятно – артиллеристы умудрились вогнать прямо в пролом, из которого тут же раздались вопли раздавленных людей, а с другой стороны в башне обнаружилась небольшая сквозная дыра.

– Молодец, Иван! – похвалил главного канонира Забубенный, – выживем, награжу по-хански.

– Нема делов! – бодро ответил тот.

Однако скоро методичный обстрел был неожиданно остановлен. Уязвленные тем, что их арбалетчики ведут постоянный огонь по позициям нападавших, но так никого и не смогли серьезно зацепить, а сами несут потери от противника, который еще даже не пошел на штурм, осажденные решились на отчаянную вылазку. Григорий услышал лязг и скрип опускаемого моста и, обернувшись на звук, увидел как, балансируя надо рвом, по крайним уцелевшим балкам моста выбегают из замка воины. В первой волне Забубенный насчитал человек двадцать – дюжина разъяренных венгров и пять пеших тевтонских рыцарей в плащах с черными крестами. Арбалетный огонь со стен усилился, стрелы зажужжали с удвоенной силой.

Григорий напрягся и осмотрелся по сторонам. Черниговцы с Егоршей далеко, ждут сигнала. Людей у него самого осталось немного. А бежать венграм от силы четыре сотни метров, треть из которых они уже преодолели в страстном желании заставить замолчать эту машину, которая своими камнями уже разнесла им половину замка. Забубенный потрогал свой кадык, отгоняя совсем свежие неприятные воспоминания. А венгры, размахивая мечами, приближались.

Но, к счастью, Каюк не хотел лишиться своей единственной камнеметной машины. Он ее слишком долго ждал. Не успели первые венгры приблизиться на сто метров к позициям артиллеристов, как из-за холма, что прикрывал со спины канониров, выскочила и рассыпалась лавой перед воротами сотня монгольских всадников. Часть из них оказалась лучинками, которые на полном скаку разили бегущих венгров стрелами. Первый ряд атакующих был мгновенно скошен. Второй остановился. Атака захлебнулась.

Оценив расстояние до позиций противника и до спасительных ворот замка, нападавшие развернулись и рванули обратно, но было поздно. Монголы уже отрезали их от стен крепости и методично насаживали на копья, несмотря на отчаянный арбалетный огонь со стен, которым пытались помочь защитники крепости. Поняв, что никто не вернется, а монголы могут ворваться на плечах рыцарей в крепость, защитники закрыли ворота и подняли мост. Оставшиеся в живых перед воротами были обречены.