— Черт возьми, Джим, — язвительно сказал Сол, — возможно, благодаря своей снисходительности ты завоевал их уважение.
Однако было ясно, что на самом деле он вовсе так не думает.
— Добрый совет хорош вовремя, — с горечью ответил Брискин. — Где ты был, когда я действительно в нем нуждался?
— Никто не ожидал, что Джордж–Уолт поступят столь радикально, закрыв «Золотые врата», — тихо сказал Сол. — То, что произошло тогда на спутнике, видимо, по–настоящему их потрясло.
К Джиму подошел Леон Тэрпин, радостно улыбаясь.
— Ну что ж, мистер Брискин, или как там вас, вот первая партия гибов. Исторический момент, не так ли? Снова чувствуете себя молодым? Скажите хоть что–нибудь или хотя бы улыбнитесь. Он всегда такой серьезный? — спросил Тэрпин у Сола.
— Джим часто уходит в себя, мистер Тэрпин, — объяснил Сол. — Вам придется к этому привыкнуть.
— Погодите, то ли еще будет, когда мы увеличим пропускную способность, — задыхаясь от возбуждения, проговорил Тэрпин. — Мои ребята работают над этим уже неделю. Сегодня ночью они собираются подключить новый источник энергии. Все уже спланировано и проверено десятки раз. К завтрашнему утру проход должен расшириться вдвое или втрое. Тогда мы сможем молниеносно перебрасывать эмигрантов на ту сторону. — Тэрпин махнул рукой.
— Вы подготовили все для того, чтобы принять их обратно, на случай, если на той стороне что–то пойдет не так? — спросил Джим.
— Скатлер будет выключен большую часть ночи, — сказал Тэрпин, — пока ребята не сделают свое дело. Естественно, пройти через него в это время никто не сможет. Но мы не ожидаем каких–либо проблем, по крайней мере пока.
Сол и Джим переглянулись.
— Президент Шварц одобрил наш план, — добавил Тэрпин. — Мы заключили контракт с Департаментом общественного благосостояния и действуем в соответствии с законом. Непрерывно держать скатлер открытым мы не обязаны.
«Да хранит Бог колонистов, если этой ночью что–то случится», — подумал Джим.
— Они знают о синантропах, — говорил Тэрпин. — Гомеогазеты постоянно пишут об обитателях чужого мира, от гибов ничего не скрывают. Как только этих людей вернули к жизни, им все подробно объяснили. Никто не заставлял их эмигрировать.
— У них был выбор — отправиться на ту сторону или обратно в хранилища, — сказал Джим. Об этом ему говорил Тито.
— Насколько мне известно, эти люди там по собственной воле, — мрачно проговорил Леон Тэрпин. — Риск, на который они идут…
«Ах ты вонючка», — мысленно выругался Джим.
Впереди была очень долгая ночь. По крайней мере, для него.
В одиннадцать вечера Тито Кравелли получил от одного из своих многочисленных осведомителей известие, не похожее ни на одно из предыдущих. Он даже не знал, смеяться ему или плакать, настолько оно было неожиданным.
Смешав себе в кухне виски с содовой, он погрузился в размышления. Информация дошла до него кружным путем. Все началось с исследовательской группы «ЗР», работавшей на другой стороне перед закрытием скатлера. Потом известие добралось до Бохеджана, который, естественно, передал его Кравелли. Может быть, это шутка? Тито чувствовал бы себя намного лучше, если бы оказался прав в своих предположениях. Однако сведения могли оказаться и вполне достоверными. И тогда…
Вернувшись в гостиную, Кравелли позвонил Джиму Брискину.
— Послушайте, — сказал он, даже не извинившись перед собеседником за то, что разбудил его столь поздно. — Возможно, эта информация вам пригодится. Джордж–Уолт сейчас у синантропов, в их поселении в Северной Европе. Полевые группы «ЗР» считают, что мутанты установили контакт с синантропами где–то в Северной Америке, и те переправили их через Атлантику.
— Так быстро? — удивился Джим. — Я думал, у них нет ничего лучше тех медленных кораблей.
— Не в этом дело. Синантропы доставили Джорджа–Уолта в свою столицу и поклоняются им, словно божеству.
Последовала пауза. Наконец Джим сказал:
— Как об этом узнали полевые группы «ЗР»?
— Ведя переговоры с североамериканскими синантропами. Ты сам знаешь, что обе стороны поддерживают постоянный контакт. Машины–переводчики болтают день и ночь. Синантропы просто ошеломлены. Разве мы сами не испугались слегка Джорджа–Уолта? Это не так уж странно, если подумать. Джордж–Уолт, отправляясь туда, наверняка предвидели подобную реакцию и как следует к ней подготовились.
— Еще одно пророчество Сола пошло прахом, — загадочно проговорил Джим. Вид у него был усталый. — Кравелли, это выше нашего понимания. И выше понимания Шварца. Если бы кто–то предложил закрыть…
— И оставить тех людей на другой стороне?
— Можно завтра утром забрать их обратно, а потом закрыть скатлер.
— Слишком много уже поднялось вокруг этого шума, — заметил Тито. — Столь массовое движение не остановить. Во всех хранилищах Департамента общественного благосостояния будят усыпленных, снабжают их всем необходимым и отправляют в Вашингтон…
— Я позвоню Шварцу, — решил Джим.
— Он вас не послушает. Он сочтет, что вы пытаетесь отобрать у него пальму первенства, которую он получил, сразу же начав действовать. Сейчас инициатива принадлежит вашему противнику, Джим. Его политическое будущее зависит от того, удастся ли ему как можно быстрее пропихнуть гибов на другую сторону. Налейте себе чего–нибудь покрепче, как я, и ложитесь спать. Поговорим завтра утром. Может, нам и удастся что–нибудь придумать. — Однако в глубине души он в этом сомневался.
— В таком случае я поговорю с Леоном Тэрпином, — заявил Брискин.
— Ха! Тэрпин и Шварц подписали через Розенфельда контракт. Вы не в состоянии предложить «ЗР» такой суммы — речь идет о миллиардах долларов. От «ЗР» требуется лишь постоянно накачивать скатлер энергией и держать его на ходу. И, как я понимаю, расширить проход, — добавил он. — Насколько мне известно, они работают над этим уже неделю. Вероятно, уже все сделали. А теперь я возвращаюсь к своему стакану виски. Когда выпью — приготовлю второй, а потом третий…
— Я знаю человека, который может все это остановить. Владелец скатлера. Я познакомился с ним во время полета над Атлантикой. Дариус Петель из Канзас–Сити.
— Да, он считает скатлер частью своего инвентаря. Но, черт побери, Джим! Вы уверены, что хотите закрыть скатлер и остановить эмиграцию? Подобный поступок означал бы вашу политическую смерть. Сол уже наверняка вам это объяснил.
— Да, — деревянным голосом ответил Джим. — Сол мне говорил.
— Не делайте ничего сегодня ночью.
— Мы в руках судьбы, — сказал Джим. — Мы ничего не можем сделать; мы столкнулись с чем–то, что превосходит наше разумение. Может быть, нам предстоит увидеть конец человечества.
— Humanum est errare [9] , — подытожил Кравелли, втайне надеясь, что Брискин шутит. — Только не говорите так больше. Терпеть не могу пораженческие настроения наподобие тех, что чувствовались в вашей номинационной речи. Солу стоило бы дать вам за это приличного пинка.