У Фланнери прямо на языке вертелся ехидный ответ.
— Миссис Бертельсон, — опередила его Пэт, — вы очень много для нас сделали, хотя и не захотели помочь нам уйти в ваше время. И мы очень вам благодарны. Без вас нам никогда не собрать бы необходимых запасов. Но нам действительно нужно улетать.
Она хотела тронуть хрупкое плечо старухи, но та яростно отдернулась.
— То есть, — неловко продолжала Пэт, — мы просто не можем больше здесь оставаться, хотим мы того или не хотим. Видите весь этот черный пепел? Он радиоактивный, и с каждым днем его становится все больше, он оседает на землю. Токсический уровень тоже растет — если мы задержимся, все это начнет нас убивать.
Миссис Эдна Бертельсон стояла совершенно неподвижно, сжимая в руке свой список. На ее лице появилось совершенно новое, незнакомое прежде выражение. Яростная судорога гнева исчезла, сменилась ледяным, высокомерным спокойствием. В серых, как из камня вырезанных глазах — ни проблеска эмоций.
— Хватайте свою добычу. — Ничуть не тронутый таким преображением Фланнери сунул миссис Бертельсон пачку купюр. — А какого, собственно, хрена, — повернулся он к профессору. — Отдадим ей и все остальные, пусть подавится. Засунем ей в глотку.
— Заткнись, — оборвал его Кроули.
— Ты с кем это так разговариваешь? — ощерился, отходя в сторону, Фланнери.
— Хватит, хорошенького понемножку, — бросил вслед ему Кроули и повернулся, встревоженный и напряженный, к миссис Бертельсон.
— Боже милостивый, ведь не думаете же вы, что мы останемся здесь навсегда?
Ответа не последовало. Старуха резко повернулась и пошла к своему грузовику.
Мастерсон и Кроули неловко переглянулись.
— Совсем с ума сошла. — В голосе Мастерсона звучал какой-то непонятный страх.
Торопливо подошедший Теллман взглянул, как старуха залезает в кабину, а затем нагнулся и начал копаться в одной из коробок со съестным. Его исхудалое лицо покраснело от почти детской жадности.
— Вот это да, — благоговейно выдохнул он. — Кофе, целых пятнадцать фунтов. А может, возьмем отсюда немного? Откроем одну банку ради праздника?
— Конечно, — без всякого выражения сказал Кроули; как зачарованный, он глядел вслед уезжающей миссис Бертельсон. Приглушенно взревев, грузовик развернулся по широкой дуге, съехал с грубо сколоченного помоста, немного прокатился по черному пеплу, а затем начал тускнеть, размываться и быстро исчез. Осталась только мрачная, залитая безжалостным солнцем равнина.
— Кофе! — В голосе Теллмана звенел безудержный восторг. Он подбросил жестянку в воздух и неловко ее поймал. — Пируем! Наш последний вечер — последний ужин на Земле.
Так оно и есть, никуда не денешься.
Пока красный грузовик бежал, металлически клацая, вперед, миссис Эдна Бертельсон просмотрела «потом» и убедилась, что эти люди сказали правду. Ее тонкие бескровные губы искривились, во рту появился едкий привкус желчи. Прежде казалось, что такая торговля может продолжаться бесконечно. А куда они денутся, если нет конкурентов? Будут покупать как миленькие. Но они улетают. А улетят — вот и конец рынку.
Такого рынка больше не найти. Усеянный черным пеплом мир действительно был идеальным рынком, а группа колонистов — идеальным клиентом. На задах лавки, в металлическом ящике, заваленном мешками с кукурузой, уже лежали почти двести пятьдесят тысяч долларов. Целое состояние, и потребовалось всего несколько месяцев, чтобы выжать его из загнанной в угол, остервенело работающей над своим кораблем колонии. И виновата она сама. Это она по своей недальновидности позволила им ускользнуть. Головой нужно было думать.
Все это она обдумывала, ведя грузовик домой. Обдумывала спокойно, рационально. Да, все произошло именно по ее вине, только она одна могла снабдить этих людей всем необходимым благодаря своей способности, которой нет больше ни у кого. Без нее они были бы совершенно беспомощны.
В последней надежде миссис Бертельсон «осмотрелась» — заглянула при помощи внутреннего своего чувства в различные «потом». Их, конечно же, было много, никак не одно-единственное. Эти «потом» представлялись ей чем-то вроде набора квадратиков, сложной, исхищренной паутиной миров, в каждый из которых она может при желании войти. Но ни в одном из них не было того, что она искала.
Везде голые, унылые равнины, усыпанные черным пеплом, — и ни малейшего признака людей. В них не было самого главного — покупателей.
Разобраться в путанице этих «потом» было непросто; подобно бусам на ниточке, они объединялись в последовательности. Некоторые из этих цепочек образовывали замкнутые петли — можно было двигаться от одного «потом» к следующему и так далее, но другие цепочки оставались при этом недоступными.
Миссис Бертельсон начала аккуратно, с величайшим вниманием просматривать цепочки одну за другой. Их было очень много — бесконечное, фактически, количество возможных «потом». А она могла выбирать из них и выбрала вот это, где горстка измученных людей строила себе корабль. Войдя в этот мир, она присоединила его к реальности, фактически — сделала его реальным. Извлекла из многообразия возможностей.
А теперь нужно извлекать другой, это конкретное «потом» оказалось не совсем удовлетворительным. Рынок исчез.
К тому времени как миссис Бертельсон закончила свои поиски, грузовик уже катился среди аккуратных ярких магазинов, домов, супермаркетов мирного городка Уолнат Крик. Ведь их так много, а у нее такая старая голова… но все-таки она его нашла. И с первого же взгляда она знала — это то, что надо, так говорил ей врожденный деловой инстинкт.
Среди всех многочисленных вариантов этот был уникальным. Встречалось очень много таких «потом», где отлично построенный и тщательно проверенный корабль взмывал к небу, мгновение медлил — это включалась управляющая автоматика, а затем прорывал покров атмосферы и устремлялся к утренней звезде. Иногда страшный взрыв разметывал ракету сотнями добела раскаленных обломков; эти бесплодные «потом» она тоже игнорировала, они не обещали дохода.
В нескольких «потом» старт вообще не удавался. Вой турбин, струя выхлопа… но корабль остается на прежнем месте. А затем все колонисты выбираются наружу и начинают лихорадочно обследовать двигатели, искать неполадку. Так что — никакого выигрыша. В дальнейших звеньях подобной цепочки возможностей неполадка устранялась и корабль успешно стартовал.
Но одна цепочка все-таки нашлась. Все ее звенья выстраивались самым подходящим образом. Закрываются шлюзы, ревут турбины, корабль начинает дрожать и взмывает над устланной черным пеплом пустыней. Все ускоряющийся полет до высоты трех миль — и тут отрываются задние двигатели. Корабль начинает раскачиваться, а затем с воем устремляется вниз, к Земле. Включаются резервные двигатели, предназначенные для посадки на Венеру. Корабль замедляет падение, на несколько мучительных секунд зависает, врезается в груду рваного камня, бывшую когда-то горой Маунт Дьябло.