Корабли сгорали, как свечки, вместе с экипажами и вооружением.
Вспышка длилась не более полуминуты, а после нее на месте планетоида осталась лишь кроваво–красная, раскаленная, плюющаяся протуберанцами туманность да тысячи обломков… вернее, огарков, затянутых в страшное коловращение возмущенными силами гравитации.
Из этого ада вырвалась лишь командная сфера колонистов да еще семь искалеченных в той или иной степени кораблей. Семь из семисот, с безумными экипажами на борту, которые видели, что такое преисподняя, и понимали, что рождена она была руками таких же, как и они, людей…
Не все смогли сохранить рассудок. Не каждому удалось успокоиться на мысли, что это массовое убийство и своих, и чужих было единственным шансом спасти колонии от немедленной оккупации, а свободный космос от Диктата Земного Альянса.
Флагман «Россия» погиб.
Адмирал, отдавший приказ на первое в истории применение аннигиляционной установки «Свет», застрелился, хотя этот факт долго подвергался сомнению, — среди выживших бродили смутные слухи, что старый командующий был застрелен кем–то из своих подчиненных…
Все смешалось в те роковые дни в умах и душах немногих выживших.
Однако цель была достигнута, — победное наступление сил Альянса на колонии захлебнулось. Колонисты ценой великой крови получили тайм–аут, ибо Земля была потрясена и обескровлена не менее, чем они. Предстояло создать новую материальную базу, призвать новые миллионы солдат… в общем, гигантский механизм войны внезапно скрипнул и приостановился.
После загадочной смерти адмирала командование остатками флота колоний принял на себя старший офицер той самой станции, что нанесла удар по планетоиду, — им был никому тогда еще не известный Николай Воронцов.
Он привел сюда, к безвоздушному спутнику планеты Рори, едва дотащившиеся до места назначения корабли и основал Форт Стеллар — первую военно–космическую базу будущей Конфедерации Солнц.
Через неделю после высадки, едва началась закладка первого бункера, он уже подписывался как «адмирал Воронцов».
В те страшные дни, когда судьба колоний висела на волоске, а весь их флот состоял из семи обгоревших транспортных кораблей, никто не подозревал, что этот сорокалетний офицер проживет сто четыре года, выиграет Первую Галактическую и станет у истоков процветания Форта Стеллар.
* * *
Шагая по улице, ведущей от космопорта в глубь многомиллионного города, Андрей с трудом мог постичь те перемены, что слишком резко бросались в глаза.
Сколько же прошло лет? — мысленно спрашивал он сам себя и тут же принимался считать: семнадцать, как кончилась война, а длилась она двадцать лет, вот и выходит, что в последний раз он бывал тут тридцать семь лет назад, в первый год войны, когда весь Стеллар заключался в ровном поле космодрома, нескольких бараках да раскиданных по уступам скал батареях противокосмических орудий.
Все остальное появилось уже потом, за то время, пока он спал в ледяных объятиях крионической спасательной капсулы.
Что ж, наверное, именно за это мы и сражались… — опять подумал Андрей, свернув в огромный, раскинувшийся под черным звездным небом парк, занимающий площадь в целый квартал.
Силовой купол над городом был невидим, и деревья словно бы росли прямо под звездами. Зрение никак не могло свыкнуться с такой новой для разума гармонией — она казалась немного страшноватой, неестественной…
Откровенно говоря, Андрей растерялся почти сразу, едва переступил порог шлюзового отсека челнока. Его никто не ждал тут, и многомиллионному городу, уже забывшему о войне, выросшему после нее, не было до него ровным счетом никакого дела.
Корпорация «Эхо», во главе которой стоял наследник старого адмирала, его внучатый племянник Джедиан Ланге, не только вытащила Андрея с того света, но и снабдила бесплатным билетом сюда, на Форт Стеллар, а также некоторой суммой, которую представитель компании настойчиво посоветовал ему истратить на установку импланта, то есть на вживление в черепную кость гнезда, предназначенного для подключения так называемого «шунта» нейросенсорного контакта, — все эти новомодные словечки пока что не находили отклика в сознании Андрея, он лишь принял к сведению настоятельную информацию о том, что без подобного переходника–соединителя он не сможет работать с современными кибернетическими системами, то есть не сможет работать вообще.
Присев на скамейку, Андрей с удивлением посмотрел на свои руки. Они были на месте. Большие руки с крепкими пальцами. Он не калека, так почему этот служащий столь упорно настаивал, что без импланта он, в лучшем случае, сможет поселиться где–нибудь на дне огромного города и через пару лет просто загнется от голода, наркотиков и антисанитарии?
Он долго сидел на скамейке парка, с наслаждением вдыхая его чистые вечерние ароматы, и смотрел то на звезды над головой, то на огни реклам и точки зажигающихся окон, которые образовывали замысловатые рисунки на угрюмых пеналообразных коробках растущих ввысь небоскребов.
Он был совсем один, и ему еще предстояло найти свое место в этом изменившемся до неузнаваемости Форте, который теперь стал огромным городом, где сосредоточилась вся власть победивших в войне колоний.
Пока он сидел и размышлял, мрак вокруг сгустился. По всей длине аллей, скупо обозначив планировку парка, зажглись фонари дежурного освещения.
Он не собирался никуда идти, хотелось еще немного посидеть тут, вдыхая теплый, напоенный сладкими ароматами воздух. Трудно было свыкнуться с мыслью о том, что остался жив, что тебя нашли и смогли реанимировать, несмотря на тридцать семь лет, проведенных в криогенной камере, на борту утлой скорлупки спасательной капсулы. О том, что он выжил, один из пятерых, спасшихся с «Люцифера», думалось с трудом, с саднящей болью и холодком в груди. Игра случая. Просто его организм оказался сильнее, чем у других, а камера более надежна, чем остальные. Вот и все.
Мысли Андрея, которые понемногу перестали путаться, перескакивая с одного на другое, и приобрели некоторую плавность, внезапно нарушил едва слышный, но четко узнаваемый звук.
Вернее, звуков было два.
Кто–то плакал за изгородью из колючего кустарника, а рядом монотонно бубнил безликий голос.
Андрей невольно вздрогнул, услышав эти звуки, встал, оглядываясь по сторонам, но его первое впечатление оказалось верным, — и плач, и нудное бормотание доносились с соседней аллеи.
Недолго думая, он раздвинул живую стену кустарника и вышел на параллельную дорожку.
На скамейке, закрыв лицо руками, плакала молодая девушка. Над ней возвышалась фигура робота–андроида, раскрашенная в цвета службы общественного порядка.
Подойдя ближе, Андрей прислушался.
Девушка всхлипывала, а дройд монотонно бубнил:
— Я вынужден настаивать, мисс Лоури. Вы нарушили порядок, отказавшись уплатить по счету. Затем вы совершили преступление, скрывшись от кредитора. Мне запрещено применять насилие, но я не покину вас, пока не доставлю в полицейское управление. Советую согласиться и добровольно последовать за мной, если вы не хотите, чтобы я вызвал сюда патрульную машину.