— Пойдем… — тихо позвала Яна.
Из тамбура вело еще четыре двери, и девочка открыла одну из них, за которой виднелись высокие стеллажи, уставленные запечатанными контейнерами. Семка вошел следом за ней и остолбенел.
Это была сокровищница…
Взгляд мальчика завороженно скользил по аккуратным шеренгам рассортированных по размерам скафандров. Унифицированная модель, состоявшая на вооружении солдат с Земли. До сих пор ему приходилось лишь слышать о них от отца…
— Работают? — с дрожью в голосе спросил он.
Брови Яны удивленно взметнулись. Она не могла понять его чувств. Девочке не доводилось бороться, она ни разу не задыхалась, не слепла из–за заклинивших светофильтров, не латала скафандр, не замерзала насмерть из–за отказавшего термостата…
— Конечно, тут все исправно, — ответила она. Яна никогда не заходила в склад, здесь хозяйничал Андор, но девочка была уверена в своем роботе. — Ты можешь брать все, что тебе понадобится, — добавила она, исподволь наблюдая за Семкой.
Он не смог удержаться от соблазна. Хотя какой соблазн? Его скафандр давно трещал по швам, они с отцом так долго искали подходящий размер, но так и не успели… Сколько раз Андрей мечтал добыть сыну такой костюм, снабженный преобразователем!.. Семка не знал об этом, но помнил, как отец терпеливо и настойчиво рассказывал о принципе работы этого прибора, описывал экипировку… Теперь мальчик уверенно взял в руки удивительно легкий и прочный скафандр, почувствовав, что, знает его весь, до последнего проводка и индикатора… Отец продолжал помогать ему, даже после смерти.
Яна смотрела, не понимая, почему он вдруг застыл, словно его душа покинула склад и была где–то далеко… Он вздрогнул, отогнав видение, и повернулся. На лице Семки читалась мука.
— Почему?.. — запинаясь спросила она. — Зачем ты уходить?
Семка вздохнул и стал угрюмо натягивать скафандр. Пристегнув оружейный пояс, он сунул в него «MG» и шевельнул плечами, не чувствуя привычного веса кислородного баллона. Палец нашел кнопку преобразователя. Секунда — и его легкие наполнила дыхательная смесь, которую прибор вырабатывал из заряженных в обоймы сухих таблеток. Одного умещавшегося в ладони столбика хватало на сутки дыхания…
Раньше Семка не удалялся от дома дальше двух–трех километров, за исключением экстренных случаев. Единственного баллона, который подключался к его легкому скафандру, хватало всего на семь часов. Теперь же ему был открыт весь мир!..
— Спасибо.
Сердце Семки рвалось на части.
Яна не выдержала и вновь разрыдалась.
— Почему?.. — упрямо повторила она сквозь слезы.
Он не мог выразить словами своих чувств. Он и сам не понимал того, что гнездилось в голове и груди. Он просто знал, что должен уйти из места, где обитает машина. В какой–то момент он решил остаться, но сердце сжал такой холод, что он едва не вскрикнул.
Двенадцать лет жизни среди вакуума и не утихающей битвы кибернетических систем. Взрослые, выросшие на планетах, сходили с ума. Он вырос тут. Он был частью этого уродливого, невозможного мира, и с первыми проблесками сознания усвоил страшные правила игры. Теперь он хотел, но не мог их нарушить. Чтобы взглянуть на ситуацию с «нормальной» точки зрения и осознать ее, поверить Яне, он должен был сойти с ума. И забыть об отце.
Внезапно он вздохнул, словно нашел выход, и, схватив еще один скафандр, протянул его девочке.
Она испугалась, но быстро взяла себя в руки.
Дрожащие пальцы Яны сразу же запутались в замках и застежках. Семка помог ей одеться, тщательно проверил работу систем жизнеобеспечения и сам закрыл ее шлем.
— Пойдем, — проговорил он в коммуникатор, взяв ее за руку.
Яна кивнула, не в силах говорить. Возможно, впервые в жизни ей было по–настоящему страшно.
В дверях отсека появился Андор. Он молча наблюдал за приготовлениями, пока Семка сгружал в ранец обоймы с кислородными таблетками и компактные заряженные энергоблоки.
— До свидания, сэр, — спокойно проговорил Андор, когда они направились к шлюзовой камере. — Яна, ты вернешься?
— Конечно, Андор… — ответила она, хотя в тот момент сама не очень–то верила этим словам.
Они миновали шлюз.
Яна действительно никогда не покидала защищенных апартаментов. Семка видел, как лицо девочки побледнело, едва они ступили во мрак и пошли сквозь анфиладу разрушенных залов.
Дыхание Яны стало частым и прерывистым. Ее била дрожь, чувствовалось это через толстый материал перчаток.
Фонари их гермошлемов резали тьму, выхватывая из нее холодящие душу подробности бушевавшей здесь схватки между людьми и боевыми машинами.
Наконец впереди показался тамбур, возле которого задыхавшийся Семка увидел спасшую его фосфоресцирующую надпись. Она была нанесена и с внутренней стороны, но тут буквы светились красным, словно предрекая смерть всякому, кто перешагнет порог овального люка.
«Граница герметизированных помещений»
Семка подозревал, что поступает жестоко, но он не знал другого способа рассказать ей о своих чувствах.
Он завел девочку в тамбур. Яркий свет двух фонарей вырвал из мрака жуткое содержимое тесной кабинки.
— Вот… — хрипло проговорил Семка, когда она сдавленно вскрикнула, увидев два обугленных тела. — Так случилось с моим отцом!.. — едва сдерживая душившую его ненависть, выдавил он. — И они тысячи раз пытались сделать такое со мной!..
* * *
Обратный путь оказался долог.
Впервые в жизни он не спешил домой. Не верилось, что несколько часов назад он задыхался, а теперь мог вообще не беспокоиться о кислороде. Ничто не ограничивало его. Стоило коснуться языком кнопки, расположенной внутри гермошлема, и патрубок послушно выдавал порцию воды или пищевую таблетку…
И все же на душе Семки скребли кошки.
Еще вчера подобный скафандр был пределом его мечтаний. Тогда почему он не чувствовал себя счастливым?..
Сотни новых вопросов терзали его разум. Мир вокруг неуловимо менялся, привычные концепции бытия дали трещину и теперь медленно разрушались под напором повзрослевшего разума.
Только он еще не осознавал этого…
Сказки отца о людях внезапно обернулись реальностью.
Откуда взялась Яна? Кто те люди, что погибли, защищая ее убежище? Кто такой Андор и как вообще может существовать робот, не пытавшийся убить его? Быть может, он неисправен?
Семка медленно брел в мрачных недрах изуродованных кораблей своих предков и впервые пытался постичь окружающий его мир кладбища звездолетов…
Коридор изогнулся.
Семка прошел поворот и оказался перед разрушенной дверью. Массивная плита, сорванная с направляющих в момент гибели корабля, пролетела несколько метров и косо вонзилась в стену коридора, у самого потолка, так и оставшись торчать в ней. Выше и ниже плиты змеилась широкая трещина. По ее краям, полузатянутый внутрь, располагался разный хлам: несколько кресел, какие–то тряпки, дискеты, бумаги, части приборов и оружия…