— Насекомые никогда раньше не сталкивались с людьми и созданными нами машинами… — глядя в огонь, ответил за нее Сергей. — Они не боятся роботов и человека. Но если звери, как правило, сторонятся неведомого, то эти твари лезут на рожон…
— Они защищают свою территорию, не более, — вступил в разговор Андор.
Все невольно повернули головы, посмотрев на человекоподобную машину. Если Олег уже успел немного привыкнуть к нему, то Элен и Сергей смотрели на андроида с явным недоверием и предубеждением.
— Их агрессивность свидетельствует о трудных условиях выживания и низком уровне цивилизованности, — спокойно продолжал излагать свои мысли андроид. — Скорее всего, они являются деградировавшими потомками строителей Сферы, — сделал он безупречный логический вывод. — Думаю, что добрососедство и взаимопонимание с ними, — это вопрос будущего. Семантическая пропасть между двумя нашими цивилизациями, должно быть, огромна, но она вполне преодолима при терпеливых усилиях хотя бы одной из сторон.
— Андор, мы не можем ждать, — напомнил ему Семен. — В криогенных залах «Звездной Крепости» спят дети.
— Я помню.
Только Яна и Семен могли знать, с какой невероятной скоростью сейчас работает фотонный мозг андроида. Он сопоставлял известные факты, анализировал их, делал выводы, снова сопоставлял и анализировал, но эти процессы никак не отражались на металлопластиковом лице дройда.
— Думаю, что нам не придется делить с насекомыми эти неуютные заболоченные равнины, — спустя некоторое время произнес он.
— Ты нашел какой–то выход? — спросила Яна.
— Теоретически, — ответил Андор и пояснил: — тоннели, которые пронизывают горные хребты, наверняка несут практическую функцию. Этот мир спроектирован разумными существами, и девяносто девять процентов его конструкций обязаны нести бремя функциональности.
— Тоннели как тоннели… — буркнул Сергей. — Транспортные артерии, что здесь непонятного?
— Не согласен, — повернул голову андроид. — Сквозь них дует ветер, скорость которого достигает нескольких сот метров в секунду. К ним не подведены автомагистрали, мы обнаружили лишь разрушенные временем, незначительные по своей ширине, а значит, и по пропускной способности дороги, которые не могут удовлетворять целям межрегионального сообщения.
— Тогда для чего проложены эти тоннели? — нахмурившись, спросила Элен.
— Управление климатом, — уверенно ответил Андор. — Я обратил внимание на то, что в стенах тоннеля, через который мы проникли на ледник, имеются характерные выступы, расположенные через равные отрезки. Думаю, что это торцы створов, которые могут смыкаться, перекрывая тоннель.
— А смысл? — спросил Олег.
— У такого исполинского мира должна существовать единая система управления, — пояснил андроид. — Возможно, что сейчас она мертва, разрушена, но раньше, манипулируя створами тоннелей, этот предполагаемый кибернетический мозг мог распределять движение воздушных масс внутри всей Сферы.
— Очень хорошо. Но нам–то что с того?
Семен, который, хмурясь, размышлял над словами Андора, начал понимать смысл его идеи.
— Мы можем попытаться взять на себя локальное управление климатом, — произнес он. — Смотрите… — Он отломил ветку от лежавших подле костра дров, собранных в кустарниковых зарослях ниже по склону, и принялся чертить схему, царапая по коросте инея.
— Вот это — дыра в обшивке Сферы, — пояснил он. — Вот долина, дно которой покрывает кислородный ледник. Это тоннели, через которые в долину проникает космический холод, заставляя кристаллизовываться часть атмосферы. Но гейзеры, которые бьют из–под ледника, вырываясь через трещины, ясно показывают, что тепло, проводимое оболочкой Сферы, способно растопить ледник, и этому препятствует только холод, проникающий из района бреши. Если мы перекроем все тоннели, изолируя брешь, то в долине между двумя хребтами возникнет новый микроклимат, тепло перестанет уходить оттуда, восстановится атмосфера, а из–под растаявшего ледника обнажится древняя поверхность Сферы, которая наверняка имеет почвенный слой.
— И как ты собираешься перекрыть эти трубы? — хмуро спросил Сергей. — Ты видел их диаметр?
— Видел, — ответил Семен. — Но у нас есть ваши шагающие машины, которым под силу такой труд. Придется немного модернизировать их, но с этим легко справятся ремонтные механизмы «Нибелунгов».
— А почему мы должны преодолевать эти трудности и вообще, на кой черт нам оставаться в этом мире, если война давно кончилась? — спросила Элен, у которой пока что возникало больше сомнений и вопросов, чем энтузиазма.
— Возвращение невозможно, — спокойно ответил ей Семен. — Мы интегрировали «Генезис» в разрушенные структуры «Звездной Крепости», чтобы обеспечить надежное энергоснабжение и компьютерное управление сохранившихся криогенных залов. Мы не можем совершить процесс расстыковки и отключения систем, не повредив при этом спящим детям. Улетая сюда, мы не рассчитывали встретить людей и не думали о возвращении в обитаемые миры, — откровенно признался он. — Наша цель — основать колонию, которая будет изолирована от остальной части Человечества, и этот мир как нельзя более подходит для обозначенной цели.
На некоторое время у костра повисла тишина.
Каждый, глубоко переживая, обдумывал сказанное.
— Но почему? — наконец, не выдержав, спросил Сергей, выражая при этом вопрос, читавшийся в глазах как минимум троих участников разговора. — Почему мы должны жить тут?
Семен, который ждал подобной реакции, пожал плечами.
— Мы никого не принуждаем к этому, — ответил он. — Это ваше право — остаться с нами или идти своей дорогой. Мы с Яной и Андором не собираемся возвращаться в «цивилизованные» миры.
Яна, молчавшая до сих пор, неожиданно подняла голову, взглянув на Элен. Две женщины встретились взглядами и несколько секунд смотрели в глаза друг другу.
— Мы не вернемся, — негромко произнесла Яна. — Когда мы росли на кладбище кораблей и страстно мечтали о возвращении к людям, то не думали, что предвкушение праздника окажется во сто крат лучше, чем сам праздник. Дети, которые спят в криогенных залах «Крепости», не заслужили участи сирот.
— Все это хорошо в теории… — упрямо пробурчал Сергей, для которого заявления андроида оставались только словами, не более. Он смотрел на Андора, как на человекоподобную исполнительную машину, не понимая при этом, что в своем саморазвитии тот уже много лет назад пересек критическую черту и приобрел собственный разум. — Я не понимаю, почему мы не можем вернуться назад, в нормальные миры, и обратиться к какому–либо из планетных правительств?
— Потому что здесь у спящих детей есть шанс получить все технические блага цивилизации, избежав при этом атмосферы ненависти, нищеты и насилия, которая, к сожалению, сейчас присуща большинству послевоенных миров, — ответила ему Яна. Она вновь покосилась на Элен, которая сидела в напряженной позе, машинально покусывая губу, и добавила: