* * *
— Это не гипноз, — сказал Довгошей, когда они просмотрели запись. — Видеоаппаратуру, как известно, загипнотизировать невозможно.
— Да, — согласился Милбери. — Значит, вы, шеф, видели этого типа именно таким, каким он выглядит в записи?
— Один к одному.
— Тогда гипноз все-таки был. Только гипнотизировал он тебя, Володя. — Милбери повернулся к Довгошею. — Говоришь, для тебя он выглядел как привидение?
— Вообще-то это была некая туманная субстанция, отдаленно напоминающая человеческую фигуру, — сказал Довгошей. — Но я всегда считал, что именно так и должны выглядеть привидения. Раньше, к сожалению, мне с ними встречаться не приходилось, поэтому сравнить не с чем.
Калинов прошелся по вестибюлю, провел указательным пальцем по обуглившимся пятнам на стене. Потом сказал Довгошею:
— Просмотри-ка на всякий случай запись с наружной камеры, а мы с Рэном подумаем, что делать дальше.
Они уселись в кресла. Близилась полночь, и на улице было пусто, лишь изредка пробежит отдельный пешеход.
Калинов вдруг вскочил, ринулся к пульту и полностью заэкранировал окна. Вид ночной улицы исчез: поверхность стекол стала серой.
— Не могу, — сказал Калинов удивленному Милбери. — Такое впечатление, будто кто-то смотрит оттуда на меня.
— Нервы, шеф! — Милбери покачал головой. — Вам же известно, что экран не пропускает наружу никаких излучений…
— Да известно, известно! — Калинов досадливо махнул рукой. — Но вот кажется, что кто-то смотрит — и все тут!.. Ладно, давай вернемся к нашим баранам.
Милбери сложил губы куриной гузкой: — Странная получается штука. Выходит, перед вами убийца стоял в собственном облике, а Володю он за каким-то чертом гипнотизировал…
— Чепуха! — раздраженно бросил Калинов. — Не стоял он тут вообще. Иначе бы ему достались два разряда моего парализатора и пять импульсов Володиной пушки. Из него бы лишь обгорелый труп получился!
— Может быть, вы оба все-таки промахнулись?
— Знаете что, молодой человек! Просмотрите еще раз запись, потом поставьте в ту точку, где находился этот тип… хотя бы меня — по-моему, я не крупнее его, — а потом займите мое положение в момент стрельбы. Когда надоест, встаньте туда, откуда стрелял Володя. Я вам гарантирую, что мое тело закроет вам следы от лучей на стене и от разрядов на двери. Полагаю, это вас убедит?
— Давайте так и сделаем… — начал Милбери, но тут Довгошей издал удивленный возглас:
— Слушайте, его здесь вообще нет!
Калинов с Милбери вскочили и бросились к монитору. Довгошей параллельно прогонял обе записи: сделанную внутренней телекамерой в обычном свете и в инфракрасном — внешней. В углах кадров синхронно бежали цифры таймеров. Кадры слегка отличались друг от друга, поскольку съемка велась с разных точек, но мизансцены полностью совпадали. Вот на обоих кадрах прошел одинокий мужчина с сумкой через плечо, вот неторопливо пробрела — в обнимку — пара влюбленных. А вот на левом кадре и таинственный незнакомец. Перешел улицу, поднялся по ступенькам, присел на парапет.
— А здесь его нет! — прошептал Довгошей.
В самом деле, на правом кадре, где демонстрировалась запись улицы в инфракрасных лучах, этого человека не было.
— Вот так номер! — сказал Милбери. — Действительно привидение какое-то…
— Или голограмма в обычном свете, — заметил Калинов.
Милбери хлопнул себя по лбу:
— Шеф, вы гений! Это же все объясняет!
— Ага, — сказал Калинов. — Если бы мне еще открыли тайну, где находилась аппаратура, воспроизводящая голограмму! И как эта голограмма воздействовала на мою психику?.. И кто произнес слова: Игорь! Прости меня?
— Я ничего не слышал, — удивленно заметил Довгошей.
— Ты, кроме туманной фигуры, ничего и не видел! — сказал Милбери. — Правда, и аппаратура этих слов не зафиксировала… — Он с сомнением посмотрел на Калинова.
— Похоже, господа, нас посетил дьявол, — сказал Довгошей, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.
— Не верю я в короля зла! — сказал Калинов, потирая подбородок. — Давайте еще гипотезы.
— Остаются ксены, — сказал Милбери с сарказмом. — Оказывается, таким бывает контакт с братьями по разуму! Ха-ха!..
— Может, и не ха-ха, — ответил Калинов без улыбки. — Только что это за ксены, если они покупаются с такой легкостью на дисивер. Дисивер, как известно, действует лишь на землян.
— Это не аргумент, — сказал Довгошей. — Никто не знает, как действует дисивер на ксенов: опытов такого плана в истории еще не было. У ксенов может оказаться одинаковое с нами устройство психики.
— А по какой причине инопланетянин просит прощения у Игоря Крылова?
Довгошей пожал плечами, и Калинов понял, что не очень-то он и верит в реальность этого факта.
— Не надо забывать, что Крылов — космонавт и вполне мог при определенных обстоятельствах… — начал Милбери. И замолк.
— Ладно, — сказал Калинов. — Так можно бесконечно переливать из пустого в порожнее!.. Считаю, засада должна быть признана успешной. Во всяком случае, мы выяснили, что страхи Крылова не болезнь расстроенной психики уставшего человека. Угроза его жизни в действительности существует. Кроме того, можно сделать предварительный вывод, что Андерсон и Накаяма, вероятно, погибли все-таки насильственной смертью. Так что хотя бы в реальности происходящего мы теперь убедились. Пока, правда, у нас в руках лишь набор странных фактов, от которых изрядно попахивает мистикой, но, думаю, это только потому, что отсутствует информация о связях между имеющимися фактами. Стало быть, нужно искать эту информацию!
— Неплохо бы иметь представление хотя бы о приблизительном районе поисков, — сказал Довгошей без иронии.
— Я не бог! — ответил Калинов. — Надо думать.
— А хотите еще фактик в нашу копилку странностей? — сказал вдруг Милбери. — Я ведь все-таки не зря возился с этими стратопланами!
— Что-то выкопал? — воскликнул Калинов.
— Выкопал! — Милбери с удовольствием произнес это слово. — Среди пассажиров всех рейсов, что мы проверили, был пассажир, не имеющий веса.
— Как?! — удивился Калинов. — Подожди… Но на него должны были обратить внимание в первом же рейсе!
— Должны! — Милбери хмыкнул. — Оказывается, плохо, господа сыщики, пользоваться в перемещениях по планете исключительно лишь джамп-связью!.. Если бы мы хотя бы раз слетали на стратоплане, то знали бы эту кухню… Оказывается, регистрация давно уже производится без участия людей. Автоматика взвешивает пассажира и тут же снимает с его кредитной карточки соответствующую сумму. Сколько там в цифрах — сто или тысяча, — ей все равно. Она ведь программировалась на обслуживание обычных людей. Так что невесомому пассажиру не требуется даже вставлять в приемник кассира кредитную карточку. Вот если бы с весами работал человек…