— Действительно! Я никогда не думал, что он натравит на тебя убийц. За последние луны я многое узнал о твоем народе. Теперь я понимаю, почему эльфы воротят от вас нос.
— Вот как, ты понимаешь… — печально произнес белый кентавр. — Не думаю. Сейчас я доверю тебе тайну, которая не должна покинуть эту могилу. Тайну, которую я не разделил даже со своей женой, хотя, подозреваю, она догадывается. Мой отец был негодяем, но сердце у него было на нужном месте. Он был одержим идеей, что все кентавры должны сражаться под руководством одного военачальника. Бесконечная вражда между нашими племенами, скотокрадство, кровная месть и постоянные стычки с уттикийцами — все это ослабляет наш народ. Со времен Филангана отцу стало ясно, какую опасность представляют тролли. И он знал, что их поход на юг — лишь вопрос времени. Серокожих слишком много для Снайвамарка, и им нужно мясо наших стад. До сих пор они посылали лутинов и платили за наше мясо. Но сколько это может продолжаться? Мы должны быть сильны. Если мы не объединимся, они истребят нас, племя за племенем. Когда Катандер предложил поженить его дочь Елену и меня, отец понял, что все его планы будут разрушены. Он не мог просто отказаться от предложения, не обидев Катандера. Того, что вместо Елены я женился на женщине, происходящей не из могущественного племени, уттикиец не понял бы никогда. А отец знал меня очень хорошо и понимал, насколько решительно я воспротивлюсь свадьбе. Ты считаешь нас варварами, Мелвин, но знал ли ты, что мой отец обожал играть в фальрах? Под конец он превратил свою жизнь в партию, а нас — в фигурки на игровом поле. Помнишь, как ты удивился, когда Артаксас пошел с нами на праздник? Мой отец подкупил его. Ламассу был щедро вознагражден за службу. Ничто не было предоставлено на волю случая. Даже клятва, которую принес мой отец. Обязываясь перед сотнями свидетелей пить на протяжении многих дней, он дал нам с Киртой фору. По крайней мере самые честные из кентаврийских воинов не могли покинуть застолье. Тем самым они оскорбили бы погибшего Олловейна и отца. Но мой отец сделал кое-что еще. — Белый кентавр улыбнулся. — Он призвал духа-хранителя для меня и для Кирты. В первый же час после побега я почувствовал, что за мной постоянно наблюдают. Тебе знакомо это чувство? Кажется, будто что-то щекочет шею. Ты совершенно точно знаешь, что где-то за спиной есть пара внимательных глаз. И так продолжалось в течение недель. Затем настал день, когда нас настигли изгнанники. Битва была смертельной. Они были в отчаянии, как и мы. Золото моего отца обеспечивало отверженным будущее. Кирта была рядом. Я видел удар меча, направленный в ее сердце. Но не успевал отразить клинок. Троих из пятерых противников мы одолели, но смерть была неминуема. И тут с противным хрустом стрела пронзила голову воина, который едва не убил жену, и та отделалась легкой царапиной. Я сразил последнего врага. А потом мы заметили его, нашего спасителя. Фигура в белом, среди заснеженных берез. Эльф. Мы видели друг друга лишь доли мгновения. Но я знал, что он по-прежнему рядом. Это он десять дней назад принес нам известие о смерти отца. Мы нашли пристанище в племени Кирты. Мой отец нанял Фингайна, охотника из народа мауравани, живую легенду даже среди своих. Он рассказал о том, о чем я давно догадывался. Он шел за нами с того самого дня, когда произошла ссора на холме. Он защищал нас. Теперь он отправился в новый бой. Куда ведет его путь, он сказать не пожелал.
Мелвин покачал головой.
— Что за безумие? Твой отец назначает цену за твою голову и в то же время нанимает известного лучника, чтобы защитить тебя? Это же полнейшая чушь!
— Такова логика власти. Мой отец знал свой народ. Он знал, сколь многие сердцем будут на моей стороне. Одинокий воин, бросающий вместе со своей возлюбленной вызов зимней степи, преследуемый жестокими охотниками… Это похоже на одну из наших сказок. Даже для самых бедных пастухов важнее было приютить нас на вечер у костра, чем принять золото моего отца. Оримедес знал, что мое княжество будет крепче благодаря его инсценировке. Ты сам видел, что даже Катандер встал на мою сторону. Со смертью отца его мечта исполнилась. Племена кентавров будет вести один военачальник.
Мелвин обдумал эту историю. Ему не понравилось, как был обманут целый народ, то, как разожгли его чувства, а потом построили интригу на любви и верности.
— То, что ты мне рассказал, я оставлю в этой могиле. У меня только один вопрос: что ты знал об этом?
— Когда Артаксас рассказал нам, что Оримедес пообещал ему золото за наше спасение, я начал догадываться, что отец ведет двойную игру. Но что мне было делать? Путь назад был отрезан. Кстати, твой товарищ не хотел брать деньги. Он сказал, что ему приятно стать одним из главных героев в самой великолепной комедии, о которой он когда-либо слышал. Странный он парень, этот ламассу.
— А если бы убийцы принесли Оримедесу ваши с Киртой головы?
Нестеус улыбнулся.
— Наши сказки всегда хорошо заканчиваются. Ты не хочешь так же хорошо закончить с вопросами?
Мелвин подошел к кентавру и отвесил ему дружеский тумак.
— Рад снова видеть тебя целым, негодяй ты этакий! И я пообещаю кое-что: я никогда больше не пойду на праздник вместе с Артаксасом!
— Тогда мне придется запереть тебя здесь, потому что он ждет нас на поминках. Лутины притащили для праздника целые горы мяса.
Полуэльф поглядел на свежее пятно крови на стене.
— Вы здесь приносили буйвола в жертву мертвым?
Князь удивленно поглядел на него.
— Нет, с чего ты взял?
Нехорошо это — быть слугой! Все на празднике, и только ему нельзя пойти, с грустью подумал Клавес. Элийя строго-настрого запретил даже приближаться к человеко-коням. А потом напомнил, что слуги вопросов не задают. Наверное, Клавес плохой слуга. Если уж ему нельзя задавать вопросы лутинам, то, по крайней мере, он будет спрашивать себя, почему все так изменилось с тех пор, как они здесь. Он чувствовал, что лутины испытывают страх. Почему они вообще пришли сюда, если боятся этого места?
Целую зиму стадо шло с придурочными троллями, и ему строго запретили убивать этих ребят. Ему даже пришлось отдать Элийе свой меч. Тот очень разозлился на Никодемуса из-за того, что тот взял Клавеса на поле сражения.
Они то и дело открывали для придурочных троллей холмы и выносили оттуда мясо. Придурочные тролли жрали даже человеко-коней, которые были в холмах. Наверное, они готовы жрать все. И всегда голодны. Только его не любят, огорченно подумал Клавес. Элийя приказал ему постоянно носить облегающую шапку. Она была настолько узкой, что давила на уши! Когда он надевал ее, ему было больно. Кроме того, сверху к шапке пришили большие лошадиные уши. Выглядели они очень внушительно! Но слышать он лучше не стал, потому что они ведь были на шапке.
Должно быть, Клавес очень глуп. Он так по-настоящему и не понял, зачем они здесь. Что-то должно было оставаться в тайне. Так приказал король перед огромным количеством придурочных троллей. Клавес понимал, что лучше соглашаться, если вокруг много придурочных троллей. Поэтому Элийя и стадо пришли сюда. Лутины открыли холм, а придурочные тролли обедать не пришли.