Голуби, сидевшие у люкарны, вспорхнули. Вдоль ближайшего фронтона скользнули еще две тени.

— Пауки! — Мишт выплюнул это слово, как слюну.

Шафрановые занавески раздвинулись. На балкон вышел Мелвин. Он был одет. Более дерьмового момента капитан выбрать не мог. Почему он не лежит в объятиях своей потаскухи? Обычно он уходит от баб не так быстро!

Кобольд рванул на себя зажимной рычаг многозарядного арбалета. С негромким щелчком в направляющий желобок вошел ревун. Стрелок направил оружие в небо и выстрелил. Болт с воем унесся во тьму.

Мелвин инстинктивно пригнулся. И вовремя. Над ним в стену из бутового камня вонзились два арбалетных болта.

Теперь Мишт заметил сгорбленные фигуры на всех ближайших крышах. Мелвина заманили в ловушку! Должно быть, Шандраль догадывался, что этой ночью волко-эльф придет навестить его жену, и подошел к делу не столь утонченно.

Носсев прицелился в паука, висевшего на трубе кузницы. У этого парня была самая лучшая позиция. Вероятно, он уже их заметил. Носсев посмотрел на свой флажок. Шелковая полоска вяло свисала с зубочистки. Тем не менее негромкое пение стальной тетивы арбалета было слышно, даже несмотря на грохот кузнечных молотов. Носсев рванул зажимной рычаг. В желобок скользнул новый болт.

Мишт увидел, как парень на трубе поднял руки вверх и упал. Его крик утонул в грохоте стальных молотов. Никто не услышит битву на крышах, пока работают водяные колеса и не успокаиваются молоты.

Черепица рядом с кобольдом разбилась. Их обнаружили! Мишт поднял многозарядный арбалет и выстрелил в тень рядом с люкарной. Краем глаза он заметил, как на балкон Шандраля посыпались вооруженные кобольды. Но Мелвин исчез.

Именем королевы

На вершине холма Олловейн придержал поводья коня и поглядел вниз, на большой город. Поселение беззащитно раскинулось на берегу реки. Мастер меча не мог понять, как можно быть настолько легкомысленными! Прошло пятнадцать лет с тех пор, как вернулись тролли, и несмотря на это нет городских стен и башен. Невозможно защитить Фейланвик, когда замерзнет Мика. Этому не сможет помешать ни одна сила в мире. К Олловейну вернулись воспоминания об ужасных сценах в горящем Вахан Калиде. Он видел, как город погиб за одну ночь.

Мастер меча обвел взглядом море остроконечных фронтонов. Фейланвик будет гореть. Фахверковые дома — это огромный погребальный костер. Как только загорится первая улица, никто не сможет удержать огонь в узде.

Олловейн спешился и расстегнул кожаный ремешок шлема. Устало покачал головой, расслабил мышцы шеи и вдохнул тяжелый ночной воздух. В небе неровно плясали летучие мыши. Вдалеке слышался стук кузнечных молотов. Город не успокаивался даже ночью, словно жаждал использовать каждый отпущенный ему час. Мастер меча повесил шлем на луку седла и похлопал по шее крупного скакуна.

— Скачите вперед, в лагерь. Я хочу немного осмотреться в городе, прежде чем разлетится весть о том, что меня прислала Эмерелль.

Обилее откашлялась.

— Господин?

Молодая воительница командовала небольшим эскортом, последовавшим за Олловейном по тропам золотой сети. Ее робкая сдержанность почти граничила с суеверным смирением, с которым люди почитали своих божков. Два часа назад мастер меча забрал ее из зала карт в замке, с тех пор она почти не открывала рта. С остальными воинами дело обстояло не лучше. Для них он был живой легендой. То, что Белый рыцарь пропал на пятнадцать лет, нисколько не повредило его репутации. Напротив, во время его отсутствия истории о нем ширились еще быстрее. Но что давило на Олловейна сильнее, чем незаслуженная слава, так это надежда в глазах молодых воинов. Они были уверены в том, что он сможет сотворить чудеса. Они действительно верили, что он может победить троллей, которые настолько превосходят их по численности, О том, что Эмерелль послала его сюда для того, чтобы он нашел славную смерть на поле боя, вместо того чтобы кончить свои дни под топором палача, никто не догадывался.

— Господин, — снова нерешительно произнесла Обилее, — боюсь, в своих одеждах ты не останешься в городе незамеченным.

Мастер меча оглядел себя. На нем был легкий белый нагрудник, брюки для верховой езды и белые сапоги. На плечах развевался короткий белый плащ. Обилее права. О Белом рыцаре в Альвенмарке знал каждый ребенок. Танцующий Клинок понимал, что его присутствие поднимет боевой дух города. Но в эту ночь эльф хотел остаться неузнанным.

Он улыбнулся странствующей воительнице.

— И что ты предлагаешь?

Молодая эльфийка снова откашлялась, как будто у нее постоянно пересыхало в горле, когда она говорила с ним.

— Может быть, господин, если ты возьмешь мой плащ… — Она расстегнула широкую серебряную пряжку и протянула Олловейну накидку. Одежда была сшита из прочного и, тем не менее, легкого зеленого сукна. Подол украшала тонкая тесьма из стилизованных дубовых листьев.

Мастер меча снял свой плащ и протянул эльфийке, затем набросил на плечи зеленый и застегнул на груди.

— Увидимся в лагере. Я хотел бы, чтобы к рассвету на совет собрались все полководцы. Время ожидания миновало. Тот, кто будет отсутствовать на совете в лагере без уважительной причины, утратит командование.

Обилее серьезно кивнула. Затем подала знак и повела отряд вниз по холму.

Оставшись один, Олловейн вздохнул с облегчением. Широким шагом спустился с холма и пересек первый из множества городских мостов. От канала воняло разложением, вязким черным прибрежным илом и городскими фекалиями. При дневном свете вода наверняка представляла собой неаппетитный темный бульон. Но луна превратила ее в серебряное зеркало.

На удар сердца Олловейн снова ощутил тот тяжелый, чувственный аромат королевы. Не прошло и пяти часов с тех пор, как Эмерелль отдала ему приказ принять последнее командование. И тем не менее казалось, будто это было в прошлую эпоху. Мастер меча переоделся в оружейной палате, оставшееся время до отправления провел в зале карт. Обилее хранила для него длинный тубус из плотной кожи. В нем, свернутые, лежали семь карт региона. Тролли собирались неподалеку от Мордштейна; до этого места было меньше трехсот миль. Но огромный обоз делал войско серокожих неповоротливым. Неожиданных маневров с их стороны можно было не опасаться.

Полководец бесцельно бродил по городу. Просто плыл по течению. Хоть и предстояло провести безнадежный бой, мастер меча чувствовал облегчение. Здесь, неподалеку от границы Снайвамарка, было ясно, как проходит линия фронта. Не так, как в Искендрии, где он даже не смог узнать истинного лица своего врага. Оставалось надеяться, что Эмерелль хотя бы сможет использовать эту проклятую книгу с пользой.

Олловейн обошел толпу шумных минотавров, пьяных в стельку и бродивших в опасной близости от канала. Танцующий Клинок непроизвольно опустил ладонь на рукоять меча. Пришлось заставить себя вспомнить о том, что на самом деле он сражался в Искендрии не против Клеоса, а только против его тела. И о том, что в этой битве рогатые великаны — их союзники.