И все же я решил попробовать что-то сделать. Неужели ты забыл наши долгие разговоры по ночам, когда ты клялся, что завяжешь с водкой и попытаешься снова стать человеком? Ты плакал, ты лез ко мне обниматься, ты вспоминал, как хорошо мы с тобой жили, когда были пацанами. Ты не пил неделю. Тогда мне показалось, что ты начинаешь понимать ситуацию. У тебя появились проблески разума в глазах. Я был рад, просто рад за тебя. Но ты исчез. Мы все с ног сбились, разыскивая тебя. Ирка твоя как убивалась, видел бы ты! Она уже была готова простить тебя – знаешь, как сентиментальны бывают женщины. Все еще можно было исправить. Но ты просто слинял. Оказывается, в твоем свихнутом мозгу уже появилась ревность ко мне! Решил мстить до последней капли крови...
– Да, да, Дем, – торопливо проговорил Олег, – Я – дурак. Дурак последний. Прости меня, ради Бога. Даже не знаю, как теперь перед тобой оправдываться. Может быть, не все еще пропало?
Демид внимательно посмотрел в глаза Олега.
"Время тянешь? Ты всегда был немного ненормальным, старый мой друг Олег. Но теперь ты – просто больной манией преследования. Яд ненависти струится из твоих глаз и заполняет эту маленькую кухню".
– Прости, Демид... Демка! Ты сам отчасти виноват. Почему ты не вытащил меня? Ты знаешь, я спился, скололся... Хреново мне было, Демка. Почему ты не нашел меня? Ты нашел бы, если бы захотел! Чужие люди подняли меня. А за добро надо платить. Ты знаешь, за все надо платить...
– Ценой моей жизни?
Взгляд раскаявшегося Иуды.
– Кто тебя поднял? Крот? Это он?
Молчание.
"Ладно. Поиграем в кошки-мышки. Ты всегда любил поиграть, Олег. Только раньше я был на твоей стороне. Я был на твоей стороне, подонок, и ты слишком уверовал в свои силы. А теперь ты наставил на меня пушку. Я думаю, ты будешь сильно разочарован".
Демид поглядел на часы. Прошло уже десять минут с тех пор, как была открыта пальба по стеклам, переполошившая, наверное, весь дом. Дема представил себе соты-квартиры, в которых перепуганные насмерть жильцы запирают бронированные двери, пьют корвалол и вызывают милицию.
– Так. Разговаривать некогда. Через две минуты здесь будет до черта ментов. Сматываемся. Не вздумай сбежать – настроение у меня паршивое, пришлепну на месте.
Олег усердно изображал раскаяние и готовность к сотрудничеству. Демид влетел в комнату и выгреб все деньги из ящика стола. Кока еще не пришел в себя. Демид скатился с лестницы, подталкивая в спину Олега. Они успели пробежать квартал, когда раздались вопли сирен и к дому подлетели несколько милицейских машин. Когда в тени показались знакомые "Жигули", Демид вытащил пистолет из кармана и демонстративно щелкнул предохранителем.
– Ну, а теперь шутки в сторону. Садись на землю, руки за голову. Некогда с тобой нянчиться. Попытаешься сбежать – ноги переломаю. Далеко не уползешь.
Демид подошел к машине и у него перехватило дыхание. Дверца была выломана и висела на одной петле. Капот покореженным листом валялся на земле, а из мотора, как кол из спины мертвеца, торчал лом. По асфальту растекалась масляная лужа. Демид заглянул в салон, заранее зная, что он там увидит. Пусто...
В душе Демида появилась огромная черная дыра. Мысли, привязанности, желания – все растворилось в бессмысленной пустоте. Дема стоял и тупо смотрел на машину.
Резкая боль в плече вернула его к реальности. Демид удивленно посмотрел на нож, торчащий из его плеча. Перекошенное лицо Олега мелькнуло где-то сбоку. Демид медленно выдернул нож, бросил его в сторону, развернулся и заехал Олегу в челюсть. Олег упал навзничь. Демид рывком перевернул его на живот и оседлал, заломив руку за спину. Разрезанное плечо саднило острой болью.
– Идиот ты, Олег! Как я устал от твоего идиотизма... Говори, кто тебя послал, и проваливай. Меня от тебя уже блевать тянет.
– Пошел в задницу, козел! – яростно прошипел Олег, корчась от боли. – Козел вонючий! Да никто меня не посылал! Я сам хочу тебе кишки выпустить...
Демид закрутил руку сильнее и парень заорал от боли. К Деме начало возвращаться хладнокровие, вытесняя тупую ярость.
– Не ври, скотина. Друзей не продают из ревности. Знаешь, за что продают друзей? ЗА ДЕНЬГИ! Скажи, кто заплатил деньги, и я отпущу тебя. Ну, скорее!
– Я сам...
Демид усилил нажим на руку и Олег завыл, суча ногами по земле и пуская слюни.
– Слушай меня внимательно. Мне нужна девчонка, которую забрали из этой машины. Ты мне не нужен, мне до тебя нет дела. Скажи, и я отпущу тебя. Можешь даже охотиться на меня дальше, если ты еще не удовлетворился. Но если что-нибудь случится с моей девушкой, я спущу шкуру и с тебя и со всех твоих дружков. Ну, говори!
– Не... скажу... ничего... сука... – прохрипел Олег, вытаращив глаза от нестерпимой боли. В руке его что-то хрустнуло. Демид отпустил конечность, он не хотел сломать ее. Не гестаповец же он, в конце концов. Олег со стоном перекатился на бок. Он хрипло дышал, лицо было покрыто кровоточащими ссадинами.
– Ладно, попробуем по другому, – сказал Демид.
Олег с изумлением увидел, что Дема спокойно опускается на колени рядом с ним, откидывается назад и закрывает глаза. Олег попытался подползти к ножу, но резкий приступ тошноты свалил его на землю. Он схватился за голову, сжимая свои распухающие мозги, и невыносимая боль спутала его мысли.
* * *
...Демид скользил по закоулкам сознания Олега. Он пытался стать самим Олегом, увидеть прошлое его глазами. В хаотичном мелькании образов, обрывочных мыслей и жгучей боли он вдруг уловил ясное пятно. Оно манило, и Демид устремился к нему, беззвучно раздвигая мельтешащую пелену. Картинка перед его глазами становилась все четче. Демид увидел дом. Аккуратный двухэтажный особнячок с фигурными решетками на окнах. Около него с озабоченным видом прохаживалось двое кожаных хмурых парней – с виду родные братья Коки. Несколько иномарок запозли боком на тротуар, освобождая узкую улочку. Этого было вполне достаточно. Дема знал этот дом, ему приходилось бывать здесь. Теперь он знал, КТО заварил всю эту кашу.
Демид сделал резкий вдох, моргнул и очнулся. Олег валялся на земле как выжатый лимон. Глаза его закатились, язык вывалился изо рта. Сломанная выпотрошенная кукла. Вторжение в память – не самая приятная процедура. Дема похлопал его по щекам.
Олег открыл глаза.
– Живой, – сказал Демид. – Могло быть и хуже. Прощай, ублюдок.
Он передвигался по улице, перебегая от дерева к дереву. Невдалеке возбужденно перекликались голоса – началось прочесывание района. Связываться с милицией в планы Демида не входило – ему дорога была каждая минута. Демид выбежал на проспект. Улица была погружена в душную ночную пустоту. Только теперь Демид понял, как нечеловечески он устал.
В темноте появился размеренный шум мотора. На дорогу вырулил микроавтобус. "УАЗ-буханка", побывавший во многих переделках, но еще достаточно бодрый. Демид поднял руку.