– Так, где там у нее голова? – спросил Чандар, оборачиваясь к Андрею.
– Ну у вас, конечно!
Физик пощупал свою часть ноши и скривился в беззвучном смехе.
– С ума сойти, мы тащили ее вперед ногами! Придержите ее, генерал. Норман, звоните ему… вон табло вызова.
– Да? – сразу отозвался Белласко.
– Это мы, – сообщил Чандар. – По срочному делу. Открывайте, Мартин.
– Погодите! – завопил Андрей, все еще придерживая у свой груди плечи скрытой пакетом и трогательно неподвижной Суинни – ноги ее уже стояли на полу. – Доктор, как у вас с ксеношоком?
– Никак, – очень настороженно отозвался Белласко. – А что?
– Тогда открывайте.
Черный мешок осторожно вошел в кабинет Мартина Белласко, и Огоновский решительно потянул его через голову Суинни наверх. Она прищурилась. Удивительные серебряные зрачки вновь превратились в узкие вертикальные полоски. Белласко пошатнулся и отступил в сторону. Суинни смотрела ему в глаза. Флаг-майор Мартин Белласко, начавший войну младшим лейтенантом, немало чего повидавший и рано от того поседевший, вдруг попятился назад.
–Э, – сказал он. – М-мм… э-ээ, я…
И тут же шатнулась от него Суинни. Огоновский, все еще стоящий за ее спиной, принял тело Суинни на себя, машинально выпрямил – и массы, и физических возможностей ему хватало, – и, тут же высунув голову за плечо несчастной сурчхой, рявкнул:
– За занавеску, коллега!
Но Белласко уже пришел в себя. С силой проведя руками по лицу, он поморгал и выпрямился:
– Прошу прощения, господа. Это…нервы. Фемаль, как я вижу?
В этот момент Суинни трепыхнулась в руках Огоновского и заговорила. И тут транслинги заклинило у всех.
– Ку-уда? – первым очухался Огоновский. – Какое, на хрен, ответвление от старого холма? Что вы несете, мэм? Что вам нужно?
– Я сейчас лопну, – решилась Суинни, поняв, что в данном случае не следует искать пути вежливости. – Лопну! Сейчас! Слышишь?
Младший советник Норман прижал к губам ладонь и предпочел выйти в коридор. Чандар дернулся в сторону и застыл с прижатыми к бедрам руками. Глаза Белласко расширились.
– Где у вас сортир? – зарычал Огоновский, по-прежнему держа пленницу за плечи.
Белласко слабо трепыхнулся – транслинга у него не было, но он видел реакцию своих неожиданных гостей и, разумеется, тут же вообразил себе худшее, – и указал рукой на неприметную дверь, затерянную в великолепии деревянных панелей.
Раздраженно шипя, Андрей втолкнул ее в достаточно просторный, к счастью, туалет, и замер. Ситуация была просто изумительная. Справа – универсальный умывальный блок с тремя гибкими стволами, прямо – трансформируемый унитаз с системой личной гигиены и узлом индивидуальных настроек. Ни в одной из известных ему Академий Медицины обязательный офицерский «Курс Контакта» не включал в себя обслуживание чужого в сортире.
– Вам придется преодолеть стыдливость, – произнес он, на всякий случай коснувшись ладонью кобуры. – Снимайте комбинезон.
– Я уже все поняла, – мягко ответила ему Суинни. – Сюда, так?
– Не совсем… – Огоновский вздохнул и подошел к унитазу. – Очевидно, ваш мир еще не смог подойти к тому уровню развития машинерии, что… черт! Да, в конце концов, садитесь сюда, потом нажмите вот эту кнопку и поставьте жопу под струю – а потом отсюда вылезет полотенце. Мыть руки –вот! Будь оно все проклято! Я в гробу видел всю эту хрень!.. Какого дьявола! Целый генерал!.. нет, я завернусь с этого цирка!..
Толкнув дверь, он уперся в бронированную грудь Ланкастера и сник.
– Я отправил владыку к наместнику, – доложил тот. – Под охраной, разумеется. Что у вас там такое, док?
– А, – махнул рукой Огоновский. – Ерунда. Чужому поссать стукнуло. Уж чему меня учили, так вот не этому. И практики, как понимаете, ноль. Она тут такое несла…
– Просто транслинги не справлялись, – подал голос Чандар. – Но это ерунда. Вот чем ее кормить?
– Тем же, чем и нас, – твердо заявил Белласко. – Ну разница во вкусах, возможно…
– Вы ручаетесь, коллега? – повернулся к нему Андрей.
– Ну, разумеется! Покойников мы дважды гоняли через ринг-сканер, так что я даже могу представить…
– Хватит, – махнул рукой Чандар. – Хватит. Уже и так всем дурно. Мастер Белласко, распорядитесь начет релакс-рум, охрану «вслепую», по моей команде, и туда же – воду, витаминные напитки, на ваше усмотрение. Трупы –прямо сейчас. Одного придется лишиться. Милорд, – он повернулся к Ланкастеру, – не сочтите за свинство, но вам придется взять на себя дрова. Может быть, ее устроит двор, а может, придется ехать. Возьмите это на себя. Я понимаю, что вам не в масть вшивому унтеру приказывать, но вы сами знаете где мы и что мы…
– Без вопросов, – кивнул Ланкастер. – Сейчас я сам решу насчет релакс-рум, а потом… когда, если конкретнее?
– Возможно, на ночь. Кем были их предки, Виктор? Ночными хищниками?
– Вы правы, флаг-майор. Я возьму все это на себя. И от себя же…
Он сделал паузу, глядя на Чандара. Тот был в своем праве, и предъявлять ему какие-либо претензии не имело смысла: есть строй, а есть – некая «сверхчрезвычайная» ситуация, в которой все они находятся не далее чем сейчас. И Чандар тут хозяин, а значит – уинг-генерал Десанта будет приказывать бывшим уже унтерам. Гражданским охранникам. Лично. Лично!
– Я хотел бы присутствовать при разговоре с леди Суинни, – договорил наконец Ланкастер.
– Я не думал, что ваша милость настолько не доверяет нашей маленькой компании, – брезгливо вздернув губы, ответил Чандар.
Хватанув ртом воздух, Ланкастер вышел в коридор. Его правая рука сжалась в кулак – тихонько рыча, он разомкнул защелки на доходившей до локтя краге и содрал с себя чешуйчатую тяжелую перчатку. Он прошагал по фальшивому паркету: высокий, тонкий, как древний минарет, по спине колотилась тяжелая пепельная коса, едва слышно тявкал на левом бедре меч.
– Вот что, малый, – сообщил он начальнику смены охраны – тот был из гренадеров и смотрел Виктору в глаза, – У нас тут сложная ситуация. Релакс-рум-пятый закрывается до моего распоряжения. Охрану я беру на себя. Ваше же дело: ставим «двойку» от точки распоряжения.
Начальник смены посмотрел на часы.
– Слушаюсь, ваша милость, – кивнул он. – Двойной караул по всем участкам. Разрешение на открытие огня?
– Ни в коем разе – может подскочить владыка. Поставьте готовность один. Но не более, ясно? Далее… мне нужны дрова. Куба два, я думаю.
– Дрова?! – изумился начальник смены.
Ланкастер не имел привычки орать на подчиненных. Более того, он считал, что кричат перед строем только недоноски, окончившие свои славные Академии по недосмотру педагогов. Дебилы, короче. Такие погибли почти все, и – ура Ее Величеству Удаче.