В стены здесь были вмонтированы огромные аквариумы, в которых посреди колышущихся водных растений мелькали стаи разноцветных рыб. Звучала музыка: тихо, чтоб не мешать разговорам, ведущимся за столиками. Сами столики — разноразмерные, от двух до десятиместных — были расставлены в сложном порядке. Так, чтоб оставить свободным небольшое пространство в центре зала. Там имелась овальная эстрада, повторяющая очертания зала, подсвеченная снизу. Сейчас эстрада была пуста, но нависающий над ней видеокуб и ведущие на неё ступеньки говорили о том, что здесь иногда происходит какое-то действо.
— Виски? Джин? Водка? — начал перечислять подскочивший неведомо откуда официант.
И запнулся, увидев рядом с офицером молодого курсанта. Но едва он начал раскрывать рот (видимо, для того, чтоб напомнить Джокарту причины, по которым его не должно быть в этом баре), штурмовик проделал некоторую манипуляцию сразу с двумя кредитными картами, после чего нотаций не последовало и бармен удалился — так же быстро, как и появился.
— Первая карта — оплата услуг заведения, — пояснил Джокарту офицер. — Вторая — оплата услуг официанта. Смекаешь?
Джокарт смекнул. И решил больше ничему не удивляться, а также не задавать лишних вопросов.
Затем они заняли столик на двоих в центре, у самой эстрады, и Балу, прищелкнув пальцами, указал куда-то в глубину зала.
— Видишь, ещё несколько курсантов. Разумеется, в сопровождении офицеров. Так что ты не один такой случайный гость в этом заведении.
Джокарт присмотрелся и действительно разглядел в сумраке парочку столов, за которыми сидели трое курсантов пехоты КС. Значит, решил он, сегодня имеется повод для нарушения порядков Крепости. Как известно, появление курсантов в офицерских заведениях не то чтоб запрещено или считалось нарушением пиетета, а, как бы это сказать… Оно было невозможным. Джокарт пребывал в уверенности, что в любой другой день официант ни за что не обратил бы внимания на сложные пассы, которые проделывал Балу второй кредиткой.
— Удивлён?
— Ну да. Конечно, удивлен, — ответил Джокарт, ещё не определившись, каким тоном ему следует разговаривать с новоявленным знакомым.
Балу хохотнул, обнажив набор белых, без изъяна, зубов.
— Я тоже удивлялся семь лет назад, когда меня, ещё молодого курсанта, привели в этот же зал…
Джокарт, знавший о майорском звании Балу, услышав про семь лет, вспомнил, что в пехоте в звании растут быстро. Правда, погибают ещё быстрее .
— Кстати, то были офицеры — пилоты. Поэтому я и решил нарушить традицию пехотного братства.
— Извините, а что все-таки за повод? И в чём тут связь?
— Хороший вопрос, курсант. Только ты, оказывается, не научился вдумчиво слушать и правильно понимать услышанное… Там. В видеозале.
— Это как читать между строк? Нет. Наверное, не научился ..
— Я тебе объясню, как объясняли мне когда-то те летуны. Семь лет назад срок подготовки курсантов штурмовых отрядов был уменьшен до двух лет Раньше обучение продолжалось три с половиной года. И мне повезло, потому что в то время я как раз заканчивал обучение по трехлетней программе. Иначе, и скорее всего, мы с тобой сегодня бы не беседовали. То есть для тебя такая беседа могла состояться, но — уже не со мной
— И тогда, семь лет назад, по видеосвязи…
— Ага! Уловил? Да, именно это. Тоже прошел блок новостей. И хлыщ с напомаженным для съемок лицом, может быть даже тот же самый, что и сегодня, передал обращение Правителей Солнечной… Дело было перед штурмом Большого Кометного… Тоже вещали на всю Галактику о близкой победе и всякой другой чепухе. Спустя два-три дня срок обучения был сокращен, еще через год, когда было подготовлено двойное пополнение, последовали жуткие бои на Пламенной и Следящей Сейчас мало кто помнит все события А ведь там нас сбрасывали прямо в штурмовых СВЗ. Без всяких ботов и групп орбитальной поддержки. Тридцать процентов десанта бессмертные уничтожили именно при сбросе, СВЗ — не слишком маневренная упаковка.. Еще процентов двадцать мы теряли в первый миг после контакта с поверхностью, когда нужно было переводить скафандры с полетного режима в боевой И уже в схватках гибло ещё сорок процентов десанта. Такая вот статистика…
Уже потом, когда мы выбили Бессмертных с Пламенной, — Следящую они отдали почти без боя, — оказалось, что из оставшихся десяти процентов только каждый шестой — пехотинец, обучавшийся по новой, укороченной программе..
— Значит, скоро и нам предстоит…
— Предстоит. С большой вероятностью… Как тебе новость?
— Ещё не знаю. Как-то пока не верится… Мы даже не делали тренировочных вылетов, не то чтоб — в бои.
— За этим дело не станет. С «водяными матрёшками» пришлось уже повозиться?
Вот. Опять! Кто-то уже упоминал при Джокарте эти загадочные матрёшки. Ах, да! Инструктор по настольным играм! И пообещал, что это окажется увлекательным занятием…
— Нет. Не пришлось. Наверное, о них знает вся крепость. Кроме меня одного.
— Узнаешь. И очень скоро.
Штурмовик словно сквозь воду глядел Всё-всё сбылось именно так, как он говорил ..
Балу помахал кому-то, ему, наверное, ответили, потому что офицер улыбнулся и несколько раз кивнул. Вот только — с кем он обменивался приветствиями, Джокарт, как ни старался, разглядеть не смог. Свет у эстрады словно опускал полог, вырисовывая правильный круг на пять-шесть шагов, за которым всё тонуло в сумраке.
— Кстати! Из-за этих всех новостей тебе перепало кое-что приятное! Сейчас мы увидим и услышим Лиин. Знаешь, кто это?
Джокарт не знал и отрицательно крутанул головой.
У эстрады возникло некое оживление. Кто-то из обслуги бара установил старомодный микрофон на изящной черной стойке. Свет усилился, а после померк, в зале раздались аплодисменты.
Официант как раз подал на стол напитки: водка для офицера и два бокала свежевыжатого сока — непозволительная роскошь в Крепости! — для Джокарта.
Лучше бы он принес обыкновенной воды, подумал Джокарт, и тихо охнул. Причиной была вовсе не баснословная дороговизна натуральных продуктов. Последний раз он пил нечто подобное несколько лет назад, когда все еще были живы, и они в семейном кругу праздновали Рождество на Плутоне…
С минуту Джокарт ошарашенно смотрел, как оседает на стеклянное дно мякоть, и чувствовал, будто на него надвигается скоростной экспресс, вовсю сигналя, но возможность сойти с монорельса пропала. Перестала быть возможной. Глупо, глупо, глупо! — кричало что-то внутри Джокарта… Но было поздно. И мякоть уже осела.
К горлу подкатил предательский комок. Джокарт ощутил в пальцах знакомую дрожь и захотел уйти. На трек. В «чёрный колодец». Куда-нибудь. Лишь бы не видеть и не осязать играющий сейчас перед ним цветом этот осколок минувшего счастья.
— Э-э, друг мой… Такой взгляд я видел не раз. Чёртовы воспоминания?