Простая задача — представим два абсолютно идентичных вольера, с сотней попугаев в каждом. В одном вольере попугаи сидят на жердочках, а во втором — одновременно взлетели. Одинаков ли окажется вес этих вольеров?
У штурмовиков это называлось «Эффект Ариэля».
Однако Балу обладал не только этим даром, но и невероятно прочным скелетом.
Джокарт, услышав хруст костей пехотинца, не надеялся, что Балу, упав в озеро, когда-нибудь вынырнет на поверхность.
Но он вынырнул. И сразу рванулся к берегу. Судя по его шумному, с присвистом дыханию, пехотинцу пришлось нелегко. Червь, растянувшийся вдоль кромки воды, тут же оживился.
— Спен-сер! Маят-ник! — с каждым быстрым гребком выкидывал слоги Балу.
Пилот, словно получив зашифрованное послание, тут же побежал к червю.
— Быстрее! На пять шагов сзади меня! — отдал он, в свою очередь, команду Джокарту.
Когда до червя осталось пять метров (для Джокарта — примерно десять) и бессмертный, отреагировав на новую цель, изогнулся, вновь собираясь для броска и для удара, Спенсер рухнул на землю, разбивая в кровь локти и колени. Но когда червь был почти готов вбить пилота в каменистую прибрежную почву, из воды выпрыгнул Балу. Бессмертный отреагировал и на это движение, перекрутившись вокруг своей оси.
— Теперь — я! — неожиданно ясно осознал план офицеров Джокарт и ринулся вперёд, перепрыгнув через лежащего Спенсера.
Червь реагирует снова. Джокарт, оттолкнувшись , прыгает вперёд и вверх. В это время Спенсер с низкого старта кидается головой прямо в тушу врага, а Балу с криком «Коррида!» обхватывает ту его оконечность, которая отработала запас для удара.
«Что дальше?» — с замиранием сердца успел подумать Джокарт, и тогда происходит невероятное.
Червь, вместо того чтоб ударить Балу или Спенсера — на выбор любого из них, пытается достать Джо-карта.
Джокарт мгновенно почувствовал, как по пяткам бьёт железная ладонь, и взвился ещё выше, изогнувшись назад. Потому что Балу успевает изо всех сил (а у Ферзя сил много, много больше, чем у пешки!) дернуть червя на себя, и тот снова промахивается, но уже существенней.
Очнулся Джокарт оттого, что ему брызгали в лицо водой и хлопали по щекам.
— Живой? — Над ним стоял Балу, он и лил из ладоней воду.
Спенсер уложил голову курсанта себе на колени и ритмично, от всей души, хлестал по лицу.
— Где?.. — спросил Джокарт, и даже небольшое усилие, чтобы вытолкнуть из груди воздух для одно-го-единственного слова, тут же отозвалось болью в голове.
— Вот. Пошёл поплавать, — поняв его вопрос, кивнул в сторону озера Балу и тоже опустился рядом на колени, чтобы расстегнуть на груди курсанта комбинезон и облегчить Джокарту дыхание.
Курсант попытался скосить глаза, но ничего увидеть не смог, подхваченный водоворотом головокружения.
И опять Балу пришлось брызгать водой, а Спенсеру — хлопать по щекам, правда — намного слабее, чтобы привести его в чувство.
— Что… со мной? — снова открыл глаза Джокарт.
— Ты спикировал с неба на землю, как и полагается бравому пилоту. Покинул, так сказать небеса, метров с пяти… Успел выставить руки, так что тебе удалось избежать фатального вывиха шеи… Но посадка всё равно вышла жёсткой, — перечислял подробности Спенсер, — поэтому ни шасси, ни гироскопы у тебя временно не функционируют.
— Ты сломал нос и, скорее всего, руку. — Балу был краток. — Ещё у тебя сотрясение мозга. У меня что-то с ногой, а Спенсер боднул червя до шишки на голове. Так что дешево отделались, — подвёл он итог
— А… червь? — Дышать стало легче, но теперь пришло много боли.
Тупая — в области носа, и острая, нарастающая — в правой руке.
— Червь растерялся. Меня и Спенсера он ударить не мог, потому что неминуемо пострадал бы сам. Это у них что-то вроде инстинкта самосохранения: скорпион, который никогда себя не ужалит. Пока он выбирал тебя в качестве жертвы, — кстати, молодец, сориентировался! — я сбил ему прицел. Так что ты остался жив. Потом мы спихнули его в воду… Хочешь посмотреть?
У Джокарта появилось желание — сильнее боли, сильнее тошнотворного головокружения, — увидеть поверженного врага. Ему хотелось кричать об этом. Вскочить и бесконечно долго пинать бессмертного, чьё состояние сейчас было диаметрально противоположным названию его расы. Но он смог лишь кивнуть, одновременно опустив веки.
— Давай-ка, осторожнее… — Балу взял его на руки и держал теперь, как держат грудных младенцев, а после развернулся в сторону озера.
Там, почти у самого берега, в каких-нибудь трёх-четырёх метрах, где глубина была небольшой, лениво колыхалась на мелкой озерной волне пятиметровая тварь. Рядом с ней, кверху брюхом, в такт волнам качалось несколько рыбёшек. Ещё две рыбины покрупнее всплыли поодаль.
— Электрический удар. Мы помогли ему сделать харакири, — пояснил Спенсер, отряхивая с себя тину и липкий ил.
— Успели выскочить. Повезло. — Балу не выглядел таким же жизнерадостным и сплёвывал кровавую слюну. — Нам всем сегодня повезло. Потому что у этого червя втрое снижена реакция и существенно уменьшены энергетические возможности. Видимо, держали на голодном пайке и что-то сотворили с его органическими генераторами.
— Значит, мы дрались с кастрированным штурмовиком? — не ожидая ответа, спросил Спенсер.
— Почти. Если бы это был червь, пользующийся всеми своими способностями в полной мере, от нас троих и мокрого места бы не осталось.
Потом, неожиданно для Джокарта, который даже вскрикнул, Балу освободил одну руку, перехватив тело курсанта другой, и отдал воинский салют поверженному врагу.
— Почему? — не веря своим глазам спросил Джо-карт.
— Потому что он солдат. Он сражался и погиб в бою, — коротко ответил офицер, вновь принимая Джокарта в обе руки.
И на несколько минут все замолчали, слушая, как музыкально плещется вода о тело мёртвого червя.
— Ну, вот и искупались. — попытался пошутить Спенсер, но его слова ни у кого улыбки не вызвали.
Джокарт наотрез отказался от того, чтоб его несли на руках. Тем более, он заметил, что Балу уверенно ступает только на одну ногу. Вторую он подволакивал, сильно хромая, стараясь наступать только на носок. Но так как головокружение и тошнота у Джокарта не проходили, офицерам пришлось поддерживать его с обеих сторон.
Шатаясь и раскачиваясь, словно пьяные, они прошли вдоль берега около пятисот метров. Легче всего приходилось Спенсеру, который хоть и разбил колени, но мог идти быстро. И Балу, ощущая свою и Джо-карта ущербность, предложил пилоту одному пробежать пять километров до зоны общественных пляжей, чтобы, раздобыв скутер, вернуться за ними.
Спенсер долго не раздумывал. Похоже, он и сам собирался сделать такое предложение, но боялся, что это будет воспринято как слабость духа. И теперь быстро, словно спринтер, молотил подошвами воду, удаляясь от осевших на берегу Джокарта и Балу.