Дмитрий Александрович замолчал, потом сказал:
— Малик не православное имя, наверное парень мусульманин.
— Какая разница, кто он по вероисповеданию? — вздохнула я. — Настя случайно не называла фамилию жениха Кузнецовой? Или его отчество, год рождения?
— И еще адрес прописки, — хмыкнул старик. — Нет, она знала только имя. А по моему опыту, если пропала женщина, то в первую очередь подозревай ее мужа, сожителя и родных. Кто громче всех плачет‑убивается, в полицию носится, кулаком по столу стучит, требуя, чтобы ему о ходе поисков рассказали, тот подозреваемый номер один. А у Кузнецовой никого, кроме жениха, нет. Ставим галочку против его имени. Теперь дальше. Маликом назовут православного мальчика? Маловероятно. Хотя сейчас все возможно. Но давай считать, что парень родом из Средней Азии или с Кавказа. И что нам о нем известно? Возраст — лет двадцать, Нюта его старше на пару годков. Живет он с отцом‑матерью. Батюшка богат и деспотичен, сынок от него материально и морально зависим. Бизнесмен, если верить словам Малика, жаден до безобразия, заставляет супругу работать, отбирает у нее получку. Молодой человек ждет получения диплома, устройства на работу, а потом они с Анютой поженятся. Ты в такую «лапшу» веришь?
— Полагаете, что парень морочил Кузнецовой голову? — спросила я.
— Послушать женщин, так все мужики радио‑управляемые машины, — усмехнулся бывший следователь. — Нажали им на одно место, и помчится автомобиль в нужном направлении. Не спорю, иногда простая тактика срабатывает. А сильный пол рассуждает иначе — спой бабе любого возраста песню с припевом: «Ты у меня одна, самая дорогая, обожаемая, мы поженимся, станем жить счастливо, умрем в один день», — так она ради тебя в огонь прыгнет. И ведь это срабатывает! Но у парня очень быстро вопрос возникает: как ему от той, что из‑за него в костер сигать готова, избавиться?
— Вам кажется, что Малик, получив от Анюты все, чего ему хотелось, потерял к ней интерес? — уточнила я.
— А ты вспомни, как, по словам Насти, развивались их отношения, — оживился собеседник. — Два месяца полнейшей любви и частых встреч. Это Малик за ней ходил, ждал, когда крепость падет. Потом добился своего, и сразу начались проблемы со свиданиями — Малика на практику отправили, руководитель сволочью оказался, гнобит юношу, а тот молча терпит ради любимой, жаждет получить диплом, работу, чтобы потом свадебку сыграть. Да просто Малик, если таково его настоящее имя, от девчонки избавиться решил. Прямо послать ее куда подальше опасался, скандал ему не нужен, вот и начал понижать градус отношений. Рассчитывает, что «любимая» сама поймет: сорвалась рыбка с крючка. Обидится красна девица и оставит его в покое. Если у нашего ферта отец и в самом деле деспотичный олигарх, разве он потерпит в своей семье такую невестку, как Нюта? И Малик это прекрасно понимает. Никуда парень от папаши не денется, у восточных людей принято родителей почитать, слушаться их, и браки по расчету у них дело обычное. Малик просто забавлялся с наивной дурочкой.
Дмитрий Александрович секунду помолчал.
— Есть второй вариант. Жених из самой простой среды, денег у его родителей нет, живет в коммуналке. Или он и вовсе гастарбайтер. Понравилась Малику Анюта, вот он и придумал сказку про папины миллиарды. Девушки нынче расчетливые, первым делом не в душу к мужику, а в кошелек заглядывают. А чтобы объяснить отсутствие пафосного автомобиля, шикарной одежды и платиновой кредитки, сложил юноша сказочку о родителе‑деспоте и скряге. Как ни поворачивай, в какую сторону ни верти эту историю, дурно она пахнет. Найдешь Малика, узнаешь, где Анюта. Можно, конечно, предположить, что девочка стала жертвой грабителя, насильника или пьяного урода, но чутье мне подсказывает — надо сосредоточиться на любовнике.
— Ваши слова «стала жертвой» звучат пугающе, — поежилась я. — Может, Нюта… ну…
— Что? — перебил меня Дмитрий Александрович. — Пошла в гости, там напилась и заснула? На часы глянь! Из любого похмелья уже восстать пора. И ни одной подруги, с которой загулять можно, у Кузнецовой нет. Она только с Настей тесно общалась. Девушки свои отношения посторонним не демонстрировали. Если им по душам поговорить хотелось, в торговом центре встречались. Там на последнем этаже, где мебелью торгуют, народа почти нет, можно сесть в кресла и болтать, продавцы никого не гонят. Настя говорила, что в общежитии есть староста Кира, которая на все пойдет, чтобы квартиру заполучить. Интриганка, постоянно обитателей дома лбами сталкивает, чтобы те скандалили и замечания получали.
— Да уж, — протянула я, вспомнив свой разговор с Кирой, — оборотистая особа.
— Поэтому девушки и не желали о своей дружбе распространяться, — продолжал Дмитрий Александрович. — Настя очень хотела, чтобы квартира Анюте досталась. Сама Гвоздева тоже бы от личной жилплощади не отказалась, она же с мамой живет. Но Анастасия в забеге за квадратными метрами не участвовала. А что, если историю с Анютой замутила Кира? И Настю подставила, устранила конкурентку. Гвоздева теперь в тюрьме, меньше ртов у тарелки с кашей.
— Так вы сами только что сказали, Гвоздевой «однушка» никак достаться не может, она вне игры, — напомнила я.
— А может, не в жилплощади дело? — азартно предположил собеседник. — Вдруг Настя про Киру нечто нехорошее узнала и языка не удержала, шепнула старосте: «Ты потише себя веди, не придирайся ко мне. Знаю всю правду про тебя»? Вот та и приняла меры. Кира понимает, что своя квартира для бедной, недавно откинувшейся с кичмана [7] зэчки недостижимая мечта. Ипотеку ей никто не даст, а о том, что можно самой на жилье заработать, даже речи не идет. Увидела Кира кольцо на рукомойнике и поняла: вот он, шанс «похоронить» конкурентку. А когда Анастасию из игры вышибла, за Анюту взялась.
Дмитрий Александрович встал и начал ходить по крохотной комнатушке, два шага вперед, три назад и наоборот.
— Теперь давай вспомним про водку. Кирилл клялся, что он ее не покупал!
Я поморщилась.
— Навряд ли стоит верить его россказням.
Потапов остановился.
— Почему нет? Бутылка с этикеткой «Жидкое золото» штука дорогая, подопечному фонда никак не по карману. Откуда она в спальне Кирилла взялась? Кто‑то все хитро рассчитал. Обнаружь мужичок обычную чекушку, может, и удержался бы от искушения. Ан нет, перед глазами нечто недоступное оказалось, заманчивое, вот у Найденова стоп‑кран и отказал. Короче, соблазнили его. И тот, кто это сделал, хорошо бывшего уголовника знал, рассчитывал, что тот к ханке потянется, и не ошибся.
— Зачем кому‑то Найденова спаивать? — не поняла я.
— Ну ты же сама про окна говорила, — удивился старик. — Народ в цирк отправился, а ему и Насте выпало стекла мыть. О том, что Нина Феликсовна кольцо постоянно в санузле забывает и не сразу о нем вспоминает, известно всем. Верно?
Я кивнула.