— Мы перебили всех песочников, Милорд! — десятник лучников, тяжело дыша, докладывал Графу Рэйнору об окончании боя. — Но десятка полтора пустынных лошадей убежали прочь. Уже темно, а они слишком приземисты, нам не удалось застрелить их! Они изменили оттенок кожи под цвет травы и слились с нею! Остальных коней мы успели захватить, там восемьдесят голов, но они очень плохо ходят по лесу, слишком невысоки.
— Грузите на них тяжелораненых, это лучше, нежели ничего! — распорядился Граф. — Необходимо уходить в глубь леса сейчас же. Вскоре лишившиеся седоков лошади возвратятся в свой табун, и змеиные языки поймут, что произошло. Они вышлют сюда крупные силы, и к моменту их появления нам надо быть как можно дальше отсюда!
Раненых закрепили на пустынных лошадях и увезли в лесную чащу, воины наскоро спрятали вражеские трупы, дабы место боя не было заметно со стороны опушки, и поредевший отряд двинулся в глубь леса, уводя спасенных пленников. Несколько часов люди пробирались через густые заросли, и за всё это время Граф Рэйнор не проронил ни слова. Он был мрачен, по его челу скользили тени угрюмых дум. Песочники хватятся пропавшего отряда и придут сюда огромным числом. Даже если их тхи-хану настолько наплевать на своих воинов, что он не заметит пропажу трехсот сабель, змеиные языки всё равно рано или поздно станут обыскивать лес. Согласно рассказам беженцев из других провинций, к'Зирды поступают так всегда. Лорд Нордэлунг полагает, что ханы специально собирают как можно больше рабов, и подозревает, что за всем этим стоит гниющая длань Детей Некроса. Учитывая некоторые слухи о деталях произошедшего в Мергии дворцового переворота, а также подробности убийства Великого Кэлорна, Граф не видел причин оспаривать мнение Лазурного чародея. А это значит, что Графский Лес будут обыскивать даже не десятки, а, скорее всего, сотни тысяч змеиных языков. В количестве воинов хан Ким Им Пах недостатка не испытывает.
Всех беженцев неизбежно разыщут и схватят, Графский Лес слишком мал. От такого количества сыщиков сто тысяч детей и женщин не укрыть и в чаще втрое большего лесного массива. Надо рыть тайные норы, возможно, кому-то посчастливится спрятаться в них и избежать рабских цепей. Но зарыть в землю такое количество народа, да ещё и надежно замаскировать норы — где взять столько времени? На это уйдут если не недели, то многие дни, а песочники не станут ждать. Завтра, максимум послезавтра, улус-хан закончит грабить Деринну, велит разрушить её до основания и двинет бесчисленные тумены в лес…
Спустя час после полуночи израненный отряд достиг центра Графского Леса, и взгляд Рэйнора потускнел ещё сильнее. Пространство под деревьями, куда ни глянь, было забито беженцами. Женщины спали прямо на траве, постелив на неё дорожные плащи, и прижимали к себе детей. На относительно широких лесных проплешинах старики жгли небольшие костры, готовя нехитрую пищу, подлесок был вытоптан и вырезан на многие лиги вокруг. Следы столь великого количества людей не скрыть даже мороком, издали магических чар не отличить от настоящей природы, но если к'Зирды пройдут мороки насквозь, они неизбежно заметят огромное вытоптанное ногами пространство. Но даже это лучше, чем ничего, вот только магов необходимо ещё поставить на ноги, а это десять-двенадцать часов сна. Будет ли у беглецов столько времени? Граф распорядился обеспечить волшебникам спокойный сон столько часов, сколько только будет возможно, после чего собрал воинов и многочисленных старост.
— Времени у нас нет, посему внимайте усердно, сыны и дочери Мергии! — заявил он. — Скоро к'Зирды придут сюда, дабы обыскать лес в поисках рабов, как делают они постоянно! Укрыть среди деревьев сто тысяч стариков, детей и женщин нам не суметь. Потому повелеваю немедленно начать рыть норы, в коих мы их спрячем. Норы рыть аккуратно, дабы были они тайными и снаружи незаметными. Землю уносить не ближе, нежели на милю от норы, где-то в этих местах должен быть овраг, посему отыскать его и ссыпать землю туда. Больших нор не отрывать, обнаружить их врагу будет легче. Рыть множество нор маленьких. Как только маги восстановят силы, они примутся наводить на норы мороки, дабы сокрыть их от узких к'Зирдских глаз. А теперь ступайте!
Люди разошлись, но сразу стало ясно, что рыть норы придется очень долго. Лопат почти не было, копали чем придется, женщины раздирали руки в кровь, подчас пытаясь руками рыть землю ради своих детей. Граф Рэйнор окинул сию печальную картину полным безысходности взглядом и направился к сыну. Беззаветно преданные своему сеньору рыцари соорудили под деревьями небольшой навес из веток и широких листьев, внутри него были установлены походные носилки, на которых лежало бездыханное тело Виконта Рэйнора. Граф сел подле сына и некоторое время сидел молча, разглядывая его лицо. В свои неполные двадцать три Виконт был высок, крепок телом и силен духом, весь в деда и отца, настоящий рыцарь, достойный потомок доблестного воинского рода. Но ни спасти сына в том роковом бою, ни помочь ему после Граф оказался не в силах. Великий Кэлорн погиб, и вместе с ним умерла последняя надежда. Множество искусных целителей Авлии пытались пробудить Виконта от бесконечной летаргии, но все их усилия были тщетны. Полностью исчерпав все свои возможности, они с горечью разводили руками и сообщали, что спасти сына может лишь Белый Маг. Когда всякие надежды исцелить Виконта рассыпались в прах, старый друг Графа, Герцог Номфор, за большие деньги снарядил вакрийский корабль, который доставил Рэйнора и его людей в Раканну, откуда они смогли добраться до графства Дерини почти без стычек.
И вот теперь Мергия пала, и всё, что может сделать отец для сына, это собственноручно отрыть нору, которая, весьма вероятно, вскоре превратится в могилу. Граф поднялся, извлек из ножен клинок и молча принялся рыть им землю подле носилок. Пусть вернуть к жизни его невозможно, но песочники не получат тело Виконта на поругание. Спустя десяток ударов сердца за этим занятием его застал Сэр Бэринлот, торопливо заглянувший под навес.
— Милорд! — рыцарь склонил голову в знак траура. — Часовые заметили к'Зирдов на окраине леса! Песочников великое множество, лес кишит ими, словно худой зерновой склад крысами! Они обнаружили место боя и теперь расползаются повсюду при свете факелов, заглядывая под каждый куст. Вскоре песочники встанут на след беженцев, натоптанные тропы слишком заметны, трава не успела распрямиться, не пройдет четырех часов, как змеиные языки будут здесь!
— Собирайте воинов! — Граф Рэйнор поднялся с колен и бросил на тело сына исполненный тоски взгляд. — Всех, кто не ранен и может сражаться! Ступайте к месту отдыха магов, узнайте, кто из них будет в состоянии вступить в бой через три с половиною часа!
Рыцарь отсалютовал и поспешил исполнить приказ. Рэйнор вышел из-под навеса и вновь оглянулся на сына. Великие Боги отвернулись от недостойного людского племени, но задавать вопрос «почему» не имело смысла. Их терпение достигло предела, они решили испытать Людей на прочность, и прогнившее насквозь человеческое племя не выдержало проверки. Королевства давно уже «сами за себя», и внутри Королевств сама за себя каждая провинция, а внутри провинций — каждое графство. С самого начала хаоса в Мергии он бессчетное количество раз пытался взывать к разуму соседей, предлагая объединиться и совместно прекратить безумие междоусобиц или хотя бы не допустить таковых в своих землях. Но никто не пожелал внять ни доводам, ни уговорам. Дворянство и чиновничество увлеченно рвали страну на части, стремясь отхватить себе кусок посолиднее. Мергия захлебнулась сначала в хаосе, а теперь и в бесконечном океане к'Зирдских туменов. Граф Рэйнор был представителем древнего дворянского рода воинов и полководцев, он являлся не самым плохим военачальником, и титул Рыцаря-по-Праву носил не без основания. Граф слишком хорошо понимал, что очень скоро все Королевства Людей повторят судьбу Мергии. Перед столь неисчислимым количеством песочников в одиночку не выстоит ни одно Королевство. Но объединяться некому, каждый «сам за себя» и озабочен исключительно собственным благополучием. Почти девяносто миллионов Людей, существ цивилизованных и образованных, не смогли сплотиться ради собственного выживания, а двести миллионов к'Зирдов, народа отсталого и примитивного, известного своею бесконечной подлостью и двуличием по отношению даже к себе подобным, смогли. И сплотились они с завидным усердием, ненависть к Людям оказалась сильнее извечных внутренних конфликтов. И раз в племени человеческом жажда выжить уступила пальму первенства жажде корысти и личного благополучия, к чему тревожить Великих Богов столь глупыми фразами, как «за что?» и «почему?». Ибо ответ лежит на поверхности. Он, Граф Рэйнор, не дрогнув примет смерть на поле брани, зная, что отдает жизнь за Родину, и совесть его чиста. Но даже в этот трагический момент в душе Рыцаря-по-Праву не было ни обреченного спокойствия, ни философского умиротворения. Ведь его сын лишен даже самой возможности пасть в бою, как подобает благородному воину. Последний представитель рода Рэйноров заживо сгниет в земляной норе посреди леса, и счастьем будет уже то, если Лардис Непобедимый смилостивится и не позволит к'Зирдам найти тело и надругаться над ним…