Так или иначе, стоит предположить, что драгоценный фолиант оказался у крошки Жильберты, а она доставила его в Монсени. Кстати, – серо-полосатый кардинал обвел соратников задумчивым взглядом, – хорошо бы уточнить, не связано ли с появлением сей почтенной дамы внезапное обогащение графского рода? Я не исключаю, что в этом древнем трактате содержится рецепт философского камня, обращающего свинец в золото!
…Стоит ли говорить, что я, получив указания от моего господина, отправился к нашему благочестивому капеллану фра Анжело. Во-первых, я чувствовал себя изрядно нагрешившим, ибо навлек вражьи силы на дом своего хозяина и благодетеля, а во-вторых, надо же было, в конце концов, разобраться с этим треклятым демоном. Осведомившись у встреченного мной на лестнице библиотекаря, не в его ли владениях нынче святой отец, и получив отрицательный ответ, отправился в замковую церковь, где и застал духовника погруженным в глубокие размышления. Громкий храп служил знаком, предостерегающим невеж от вторжения в созерцательное уединение моего духовного пастыря. Я постоял, не зная, как быть, но, едва собрался тихонько удалиться, фра Анжело открыл глаза и, оторвав щеку от молитвенника, зевая, пробасил:
– Мир тебе, Рене.
– И вам мир, – я начал кланяться, соображая, как яснее изложить свое дело. Наконец я осмелился говорить, и, выслушав меня, фра Анжело снова впал в задумчивость, прикрыв глаза. Простояв так, покуда не погас огонек свечи перед молитвенником, я сдавленно кашлянул, чтобы привлечь внимание к своей особе.
– Да, – открывая глаза, заговорил фра Анжело, и у меня сложилось впечатление, что он продолжает прерванную речь, – именно поэтому я говорю тебе: существует также множество разнообразных мелких демонов, сиречь бесов, которые окружают любого христианина в любой час, где бы тот ни находился. Следует знать и никогда не забывать об этом, сын мой. Так, скажем, в домах обитают кобольды, в конюшнях – гоблины, а есть еще лютины, полтергейсты, феи, брауни, добби, хобхерсты и многие другие. От них иногда бывает толк, однако ж все они капризны и ненадежны, но вместе с тем, хоть они и подневольны врагу рода человеческого, служителям церкви нельзя оставлять попыток вернуть их на путь истинный.
Так, скажем, во времена британского короля Ричарда I, известного также как Ричард Львиное Сердце, у некого сэра Осборна де Брейдвелла жил демон Маликин, видом напоминавший ребенка. Пуще всего на свете он любил обсуждать с местным капелланом Священное Писание, и это все на сладкозвучной латыни. Правда, он еще приворовывал еду у хозяев, но тут, как говорится, цум квикум – каждому свое!
Или вот еще: в «Анналах Фульде» за 858 год описывается, что близ города Бингена, что на Рейне, демон швырялся камнями, колотил молотом по стенам домов, ругательски ругался, но вместе с тем помогал жителям отыскивать украденное. Из чего следует, – капеллан назидательно поднял указующий перст, – что и самые низшие, падшие сущности имеют некую искру справедливости и, быть может, добра, искру, из которой нам с христианским смирением надлежит раздуть очистительное пламя.
Фра Анжело поглядел на меня с полным удовлетворением, любуясь произведенным эффектом. Он-то, конечно, да – горазд всякие мудреные словеса сплетать. Да только ж мне что с этим делать? Мне бы чего попроще.
– А как бы, – спрашиваю, – вызнать, где логовище у того злобного демона, что в наших лесах волком оборачивается, и как его загнать поглубже в адское пекло, чтоб ни дна ему, ни покрышки? Можно ли со всем почтением вызвать духа, ну, скажем, покойного герцога Амадея, а лучше нашего доброго графа Ожье, чтобы растолковали, откуда демон выпрыгнул и куда затем подевался?
Тут фра Анжело не на шутку нахмурился, я даже подумал, что выгонит прочь из храма.
– Да знаешь ли ты, что это есть не что иное, как злокозненная некромантия?!
Что там за мантия, я, право, не понял и спросить не успел, ибо в этот момент в часовню ввалился маркиз де Караба и прямо так с порога, лишь наскоро перекрестившись, заявляет:
– Святой отец, а нет ли у вас спиртовой настойки корня валерьяны?
Фра Анжело только руками всплеснул от огорчения, что не может помочь высокородному гостю, кинул на меня укоризненный взгляд, как будто я сам все его запасы вылакал, а не колдовской зверушке отдал. И говорит:
– Увы, закончилась.
А маркиз ему в ответ:
– Черт, хреново!
Это ж надо – упоминать нечистого в храме! Тут-то мне все сразу понятно стало…
Прошу извинить, здесь я чуток запутался в рассказе: это мне тогда показалось, что стало понятно, но кто ж тогда мог подумать, да что подумать – вообразить, как оно все обернется? А в тот момент я для себя окончательно уяснил, что граф все доподлинно уразумел и вражий замысел коварный разгадал.
Раз так – я стою, улыбаюсь и вида не кажу. И вдруг этот де Караба поворачивается ко мне, смотрит этак пристально, будто я у него золотой дукат из мошны стянул, и спрашивает:
– А ты, любезный друг, не знаешь тут поблизости какую-нибудь травницу или ведьму, чтоб у нее валерьянового корня можно было накупить, да побольше?
Я от неожиданности ни жив ни мертв, хотел было вспылить, хряснуть маркиза кулаком промеж глаз – какой я тебе любезный друг?! Топор и плаха тебе брат с сестрой! Но графский указ в голове накрепко сидит, точно рогатина в медвежьем брюхе! А потому лишь киваю, улыбаюсь и взглядом из храма маню, вроде как негоже здесь о ведьмах распинаться, на заднем-то дворе куда сподручнее.
Маркиз быстро сообразил, что к чему, вышел за мной во двор. Я ему тихо так на ухо и говорю: есть, мол, тут одна старуха, травами да кореньями промышляет, в лесу живет одна-одинешенька. Так что если и можно где-то снадобье найти, то аккурат у нее. А про себя, значит, думаю: «Вот тут ты, рыло демоническое, и попался! Как же ты славного нашего герцога извести сможешь, ежели окажешься в подвале старой башни, связанный по рукам и ногам? А лучше – прикованный. Там в стене цепи были, я точно помню».
Тут надо пояснить: я-то окрестности Монсени знаю получше, чем закоулки собственного носа, а среди тех, кому мои писания на глаза попадутся, вряд ли кто найдется, бывавший в моих родных краях, да еще в самом начале XVI века. Мне тут совсем недавно Алекс фотокартины показал тех самых мест, где я вырос. Так я потом три дня ни есть, ни говорить не мог. Вместо замка с его мощными башнями и высокими стенами какие-то мерзкие лужайки и домище с окнами в три человеческих роста. Это ж кто такую блажь удумал?! Как, спрашивается, лучникам и арбалетчикам за такими окнами укрываться?! А что там вместо леса… Тьфу, а не лес! Тут уж точно демоны постарались.
Ну, да я опять не о том. Старая башня, о которой я упомянул, торчит на мысу корявым зубом, кругом чаща, а чуть дальше – обрыв, шагнул – и поминай, как звали. Покуда вниз долетишь – как раз «Отче наш» прочитать успеешь. Кто ее построил – не ведаю. Библиотекарь, помнится, сказывал, что сам Цезарь, когда против Ганнибала воевал. Ну, да и это не важно. В прежние времена в башне сторожевой пост был, затем темница, а затем горы тряхнуло, верх башни и осыпался. С тех пор ее не отстраивали, но всякие люди захаживали. И я в том числе. Следил, чтобы лесные разбойники гнезда там себе не свили. А как этого Командора услышал, так сразу сообразил, на что старая башня пригодится. Поэтому таким себе корыстным недоумком прикидываюсь и говорю: