Слуги инквизитора повиновались с явной неохотой, как псы, у которых отняли кость.

– Но если Рене не виновен и, более того, помогал вам, то кто же истинный враг? – поинтересовался расстроенный герцог.

– Неужто не догадываетесь?

– Представления не имею.

– Что ж, тогда, вероятно, в замке вас ожидает замечательное представление. Кстати, господин аббат, вас тоже. Эту добычу я по праву отдаю вам.

Предчувствия не обманули маркиза де Караба. Более того, превзошли все его ожидания. И не только его, но и всех, кто спустился вместе с Алексом в винный погреб. Ибо лаборатория некроманта, продемонстрированная вершителям здешних судеб, произвела на них хоть и сильное впечатление, но все же не такое, как надышавшийся винными парами мессир Констан де Монсени, извлеченный из бочки.

Пожалуй, единственным, кого вид рабочего стола заклинателя демонов привел в глубочайшее огорчение, был достопочтенный профессор.

– О господи! Что я натворил! Что они наделали! Какой ужас! – причитал он, обхватив голову лапами. – Я никогда не прощу себе, никогда!

– Что случилось, Пусик? – ворковала рядом довольная собой Алина. – Мы победили, дело закрыто, порок наказан, добродетель торжествует.

– О нет, для меня это праздник со слезами на глазах, – не унимался дон Котофан. – Сознание моего преступления разрывает сердце в клочья.

– Да что стряслось-то? Объясни толком.

Кот всхлипнул, глядя на принцессу, и обнял ее пушистыми лапами.

– Ты никому не расскажешь?

– Ну что ты! Строго между нами.

(Надеюсь, мои славные читатели, вы тоже не станете разглашать ужасную тайну светоча кошачьей премудрости.)

– Ты помнишь книгу, некогда принадлежавшую Карлу Великому, затем через барона Монморанси попавшую к Жилю де Ретцу, а от него к этому злополучному потомку?

– Конечно помню, – кивнула Алина.

– Так вот, намедни я поручил мышам, чтобы они уточнили, действительно ли граф намерен вызывать демона Форкалара. Если бы мы вызвали двух разных демонов, весь план рухнул бы в одночасье.

– Судя по тому, что все удалось, мыши дали утвердительный ответ.

– Верно. Так и было, – кивнул Пусик. – Однако это не все. Мыши донесли, что заклятие вызова этого демона, крайне своенравного, между прочим, имеет особое продолжение, окончательно сковывающее его волю. Если бы оно было использовано, мне не удалось бы отвлечь демона ни на минуту.

– Опасаясь этого, я попросил мышей несколько подпортить страницу с этим заклинанием. Они еще отказывались, говорили, что книга производит на них крайне отталкивающее впечатление. Но я оставался непреклонен, и они были вынуждены согласиться.

И вот сейчас я увидел, что они натворили. Немножечко подпортить заклинание? Ха! Они изгрызли фолиант так, что он похож на макет пещерного города со всеми его ходами и переходами. Стоит лишь перевернуть страницу – и все, – он всхлипнул. – Да, да, все пропало! Своими руками я погубил бесценнейший манускрипт, который хотел прихватить на Базу. Теперь же на память останется только это, – он кивнул на дорожную суму, из которой торчал корешок заботливо взятого из старой башни трактата.

– Эх, – он махнул лапой. – Хотя нет, какое «эх»? О чем это я? А как же сливки?

– Какие сливки? – недоуменно поинтересовалась Алина, опасаясь, не слишком ли тягостное впечатление произвела на дона Котофана гибель драгоценного манускрипта.

– Какие-какие. Ясно какие – сливки общества. Помнится, ты говорила, что герцог обещал за избавление от угрозы один из своих замков?

– Да, было дело.

– Поскольку мы не можем увезти с собой замок, я б предпочел по весу золотом. Так что схожу проветрюсь, опять же – передам отцу инквизитору избранные записи из тайного архива Констана де Монсени. Думаю, он порадуется.

– Тогда и я с тобой, – предложила гуральская принцесса. – А то у инквизитора, возможно, неадекватная реакция на говорящих котов.

– Пустое. Сама знаешь, в нашем ордене и не такое бывает. Лучше пойди, подбодри Рене. У него там прощание с родиной, а это всегда тяжко.

Мне и вправду было чертовски грустно. Я сидел в своем домишке, перебирая вещи, которые намеревался взять с собой. Выходило так, что там, на неведомой мне Базе, практически ничто из моего нехитрого скарба не пригодится, разве что прихватить на память. Печально сознавать такое в возрасте немногим меньше лет Спасителя нашего. По сути, вся моя жизнь уместилась в одной-единственной котомке, да и ту при желании можно было легко переполовинить.

Рядом у стола сидел Алекс, пытавшийся как-то развеять мою грусть. Он рассказывал, что фра Анжело теперь станет лекарем самого герцога Савойского и приложит все свое умение, чтобы привести в чувство графа Ожье, а ежели не сумеет, то, наконец, похоронит по-христиански. Что герцог, зайдя навестить кузину, случайно показал ей медальон с гуральскими письменами, и та вдруг заплакала навзрыд и, кажется, даже заговорила. И теперь фра Анжело клянется, что сможет вернуть ей душевные силы. Алина согласно кивнула, не желая втягиваться в разговор. Я лишь вздохнул, отчего-то не находя сил для радости.

– Ничего, – подбадривал меня маркиз де Караба, – теперь ты настоящий оборотень.

Согласитесь, несколько странно мне слышать подобные слова от человека, без посторонней помощи способного превратиться лишь в глубокого старца, да и то по прошествии многих десятков лет. Я собрался было ответить ему, но в этот миг в мою каморку ввалился шипящий и взъерошенный котабальеро.

– Все здесь? – окинув присутствующих взглядом, не предвещающим ничего хорошего, бросил полковник. – Это к лучшему.

– Что стряслось? – всполошилась Алина. – Отец-инквизитор?

– Хуже. Констан де Монсени сбежал!

– Как так сбежал? – нахмурился Алекс.

– Герцог отпустил его попрощаться с предками в Шпалерную залу. Ну, туда, где портреты.

– И что?

– Стража оставила его одного всего на пару минут. Ждали, ждали, а из залы ни звука. Заглянули – а там никого нет.

– Господи! – всплеснул руками я. – Там же тайный ход за портретом его бабушки, ну, тем самым, с родовым древом. Мы в детстве часто им пользовались, когда в прятки играли! Что же теперь будет? – Я вскочил и стал расхаживать по комнате.

– Рене, – вздохнул Алекс, – что бы теперь ни было, это уже не наша забота. Заметь, де Монсени сбежал без всякого колдовства, а значит, все ядовитые зубы этой змеи вырваны. Пусть им занимается местная инквизиция, полиция, если таковая имеется, да хоть бы и сам архангел Михаил с мечом огненным. А нам, друг мой, пора возвращаться.

Сомкните ряды, оборотни! Домой!

Эпилог

Вот и закончено мое повествование, дописана последняя глава. Уж извините, довольно неказисто и сумбурно, но уж как получилось. Одно могу сказать точно: как все вам рассказал, меня действительно немного отпустило. Я словно оставил позади Савойю 1504 года и ее, в сущности, ничем не примечательного герцога, известного большинству историков лишь тем, что он правил несколько лет; оставил и родной Монсени с его интригами и мрачными тайнами.