Дженнак понимал. Он, не первый год водивший многотысячные армии, давно перешагнул границу, что отделяла тактика-накома от вождя-стратега, умевшего выигрывать не битвы, но всю войну. Преимущество Мейтассы и Коатля заключалось в том, что земли их, точно занесенный для удара кулак, разделяли Одиссар и Арсолану, чьи воинства объединиться не могли - как по причинам территориальным, так и в силу того, что одна из стран оставалась в этом случае беззащитной. Вот только рискнут ли новые союзники начать опустошительную войну, какой не видела Эйпонна? Такие деяния богами не поощрялись.
Он сказал это Чантару, но тот лишь досадливо поморщился.
– Большую войну они, может, и не затеют, но малую - наверняка! Из-за мифической Пятой Скрижали. Одо'ате нужна эта Книга, существует ли она в самом деле или нет. А что касается Ах-Ширата, то он недаром принял титул Простершего Руку над храмом Вещих Камней! Много лет ему снятся майясские города, и только страх перед остальными Очагами мешал исполниться тем снам. Ведь Святая Земля и великий храм близ Цолана принадлежат всей Эйпонне! Но сейчас, в союзе с тасситами, атлиец может не думать о таких мелочах… Они с Одо'атой возьмут желаемое и разберут святилище по камешку… А потом, я думаю, появится и Пятая Книга кинара со всеми нужными пророчествами! И грянет война, уже не малая, большая!
– Тайонелу и Сеннаму это не понравится, - задумчиво произнес Дженнак.
– А что они могут сделать? Руки Харада связаны усобицей в Крае Тотемов… к тому же он не молод, совсем не молод! А Сеннам находится слишком далеко, и нет туда сухопутной дороги… Если бы Мкад-ап-Сенна и решился нам помочь, то сколько это займет месяцев? Лучше привезти воинов из Бритайи…
– Это верно. А еще лучше, если бы Пятую Книгу нашли мы или доказали всем в Эйпонне, что ее не существует.
Чантар развел руками.
– Но у нас ее нет, а доказать ложность несуществующего тяжелее, чем убедить тапира, что он - тапир… Нет, я думаю, нужно сделать иначе - направить энергию их союза к новым землям, к Риканне. Они хотят владеть миром? Прекрасно! Но мир велик, и прежде, чем захватить его полностью, надо примериться к одной его части, достаточно обширной и богатой. Почему бы и нет? Ведь атлийцы давно скулят, что Арсолана, Кейтаб и Одиссар не допускают их к заокеанским землям… Так пусть берут их! Пусть плывут в Риканну через Океан Запада или Востока, как им захочется!
– Думаешь, это поможет? - спросил Дженнак. Сомнения терзали его; он вспоминал висевшую над столом сферу и необъятность простиравшихся на восток земель, которые, тем не менее, так не хотелось делить с Одо'атой и заносчивым Ах-Ширатом!
– Не думаю, надеюсь, - сказал Чантар. - Если за тобой крадется голодный волк, брось ему кость, как говорят в Тайонеле… Но сегодня, родич, мы не будем обсуждать этот план. Оба мы возбуждены - и встречей нашей, и тем, что пришлось увидеть и узнать каждому. А позе решения предшествует поза раздумья! Так что подумай, а заодно почитай вот это, - Чантар подвинул гостю желтоватый свиток и пергамент. - Сейчас я возвращусь в Инкалу, а встретимся мы завтра, поговорим и разделим дневную трапезу. Ты же оставайся здесь и знай, что все хранящееся в этих сундуках к твоим услугам. Там много полезных книг… А если будут нужны тебе перья и листы для записей, скажи о том Шаце Ция.
Он поднялся, и Дженнак, обмениваясь с ним прощальными жестами, подумал, сколь многое вместилось в эту встречу. Воспоминания и чудеса, и планы, и секреты, и разгадки, хоть было их не так уж много в сравнении с числом тайн… А еще он нагляделся на Чантара, повидал его во всяком обличье - и грустным, и удивленным, и спокойным; и мог теперь сказать словами Книги Тайн: вот - человек! Воистину существо, наделенное тягой к свободе, светлым разумом и крепкой плотью!
Правда, над нетленностью этой плоти Дженнаку еще хотелось поразмыслить.
* * *
Но всяким размышлениям свое место и время, а сейчас он взялся за оставленный Чантаром свиток. Однако, развернув его, тут же отложил в сторону, вызвал с помощью переговорной трубы Шаче Цию, зоркий Глаз Сагамора, велел подать напиток, перья и бумагу, а также привести Амада. Тот явился незамедлительно, сообщив, что Ирасса с Уртшигой спят, так как девушки в их постелях были ласковыми и развлекали славных воинов, а также его, Амада, от вечерней до утренней зари. С особой щедростью был одарен Ирасса. Безбородый Амад походил на атлийца, сеннамиты, вроде Уртшиги, не являлись такой уж редкостью в Инкале, а вот пришелец из стран заокеанских, с мягкой светлой шерстью на губах, был, безусловно, экзотикой. Так что выпало Ирассе потрудиться - тем более, что арсоланки славились своею страстностью и искусством в любви не меньше майясских женщин.
Доложив о состоянии дел, Амад Ахтам, сын Абед Дина, с жадностью уставился на сундуки с книгами и вознамерился ознакомиться с ними поближе, но Дженнак велел ему сесть к столу и взяться за перо. Трактат Чантара был написан на майясском, коего Амад не знал, но сказитель мог послужить писцом - как человек, приобщившийся к грамоте и способный делать заметки со слов. А в том, что заметки делать придется, Дженнак уже не сомневался.
В желтом свитке содержались комментарии к Книге Тайн, но не к Листам Арсолана, трактующим философские материи, а к синим Листам Сеннама, второй части Книги, где сообщались кое-какие сведения о земных океанах и морях, о суше и ее расположении среди вод, об округлости мира, подобного ореху, и о том, сколь далеко простираются воды на запад и восток от Срединных Земель. Последнее было самым важным - ведь расстояния разделяют людей надежнее каменных стен и преград из ядовитого кактуса тоаче; и хоть их можно преодолеть, но кто рискнет отправиться в дорогу, не зная ее протяженности и не ведая, каких и сколько припасов нужно взять с собой?
Казалось бы, Листы Сеннама позволяли ответить на этот вопрос, но бог, в неимеримой мудрости своей, пользовался непонятными мерами длины - не локтями и шагами, не полетом стрел или соколов, а малой частью мировой окружности, называемой антл. Существовал и другой способ измерения, связанный с солнечными лучами, которые можно было разложить на многие оттенки, от пурпура Одисса до аметиста Сеннама, с помощью стекла определенной формы; но этот способ казался еще непонятнее, ибо никто не мог вообразить, как различие меж красным и фиолетовым годится для меры длин и расстояний. Над этим секретом бились лучшие умы, и хоть этих жрецов называли Познавшими Тайну, тайна так и оставалась непознанной.
До Восточного Похода никто не представлял истинных размеров земного сфероида и обширности земель, лежавших за океаном. На сей счет делались различные предположения, и, согласно первому, на востоке можно было найти лишь острова, согласно второму - материк размером с Эйпонну, согласно же третьему, еще более обширные континеты, измеряемые десятками соколиных полетов. Плывя на "Тофале", Дженнак наблюдал, с каким тщанием О'Каймор и его навигаторы измеряют путь, пройденный кораблем, и наносят береговые очертания на плотный шелк, отмечая подходящие ориентиры. Не раз у него мелькала мысль, что эти записи и карты стоило бы сравнить с написанным Сеннамом, сопоставив божественные меры с человеческими для одного и того же расстояния. Какого? Разумется, речь могла идти лишь о пространстве Бескрайних Вод, разделяющих Эйпонну и Риканну, но применить этот план на практике было бы не просто - ведь берега континентов изрезаны и, как вскоре выяснилось, путь от Серанны до Лизира совсем иной, чем от острова Ка'гри до скал Бритайи.