«У нас тоже все всё продают… даже государственные секреты».
«Не терроризируй «братика», – сказал Данимир, – потом поговорим на эту тему».
Внедорожник свернул с хорошего шестиполосного шоссе на синюю ленту боковой дороги и через несколько минут подъехал к посёлку из десяти-двенадцати коттеджей, окружённых сосновым лесом. Коттеджи практически не отличались от тех, какие окружали Москву в числомире Данияра, разве что выглядели повычурней и покрикливей, копируя неведомые замки и храмы. И ещё одна особенность отличала их от вилл Подмосковья-2 – прозрачные заборы, не то стеклянные, не то пластиковые.
Машина остановилась возле одного из строений, выкрашенного в лимонно-жёлтый цвет. У строения было два этажа и три зубчатые башенки на крыше.
«Съёмная усадьба?» – спросил Данимир.
«Почему съёмная? – ответил Даныбай. – Собственная. Прошич хорошо зарабатывает, купил участок, построил хорезм».
«Что построил?»
«Ну, этот дом».
«У нас загородные постройки называют виллами или коттеджами».
«У нас хорезмы».
«А эта роскошь кому принадлежит?» – заметил Данияр аляповато раскрашенное трёхэтажное здание.
«Прелюбики живут».
«Кто?!»
«Однополые… трое… у вас разве нет?»
«Есть, но мы называем их голубыми».
«Педерестами мы их называем! – грубо добавил Данимир. – Ты сказал, их трое?»
«Ну, да, иногда живут целыми прайдами, да ещё детей таких же выращивают от суррогатных рожалок».
«Судя по тону, ты их не любишь».
«Зато их в верхах любят, в Думадельне у них целое прелюбное лобби, человек сто, плюс половина министров».
«Да-а-а! – протянул Данияр. – Весело живёте».
Даныбай остановился перед створкой дымчато-прозрачных ворот, посигналил фарами. Створка отошла в сторону, внедорожник заехал на территорию хорезма.
Водитель вышел, с крыльца к нему сбежал молодой человек приятной наружности, с модно небритыми щеками, излишне полный, но симпатичный, и Саблины принялись разглядывать Прохора-44, отмечая его схожесть и отличия от Прохоров – второго и одиннадцатого.
Данияру он показался ниже ростом и шире, хотя и не в плечах, вообще – в теле, Данимир заметил ранние залысины, пузечко, оттопыренные уши, но это, несомненно, был «родственник» всех Прохоров Смирновых.
Одет он был в серые кожаные штаны с пузырями на коленях и такую же серую кожаную с виду безрукавку на голое тело. Впоследствии оказалось, что материал штанов и безрукавки никакого отношения к коже не имел.
Друзья обнялись.
– Ты какой-то серьёзный, – испытующе заметил Прохор.
– Будешь тут серьёзным, – скупо отозвался Даныбай.
– Что-то случилось?
– Пойдём присядем, глотнём чего-нибудь алкогольного.
– Ты же не пьёшь.
– Сегодня сделаю исключение.
Приятели поднялись в дом, изнутри выглядевший проще, чем снаружи. По-видимому, Прохору-44 не был присущ дух показной роскоши.
Сели в столовой, в уголке, отгороженном от остального помещения настоящими пальмами, росшими прямо из пола.
Четырёхрукий, на гусеничном ходу, механизм, напоминающий повзрослевшего джепонского покемона, прикатил столик с напитками. Прохор лично сходил в бар и принёс пузатую бутылку с густой коричневой жидкостью, на этикетке которой было выдавлено золотом: «Chekiila». Открыл бутылку, налил в стаканчики жидкости, которая на воздухе вдруг стала практически прозрачной.
Приятели чокнулись, выпили.
– Что случилось? – повторил вопрос Прохор.
«Давай я буду говорить», – предложил Данимир.
– Я сам, – вслух ответил Даныбай севшим голосом; напиток оказался многоградусным.
– Что сам? – не понял Прохор.
– В общем, такое дело… – Даныбай налил себе в стакан белой пенящейся жидкости из графина. – Я не один…
– В каком смысле?
– Со мной мои… родственники…
Прохор отставил стакашек, наморщил лоб, изучая лицо приятеля.
– Ты говоришь загадками.
Данимир взял сознание «брата» под контроль.
– Слушай и запоминай, поверить в это трудно, однако необходимо, Охотники могут добраться и до тебя.
– Что за охотники?
– Слушай. – Устами Даныбая Данимир поведал Прохору Смирнецу историю открытия Числовселенной и какую роль в ней играют его родичи. – Внимательно слушал?
Прохор, сидевший с задумчивым видом, во время лекции не задавший ни одного вопроса, только вскидывающий на приятеля взгляд, полный сомнений, покачал головой.
– Бредятина.
Данимир-Даныбай усмехнулся.
– Примерно так же реагировали все мы.
«Может, продемонстрируем ему формотранс?» – спросил Данияр.
«Без эргиона?»
«Нас двое… да и, по словам ДД, наша энергетика в последующих превалитетах мощнее. Можно попробовать колдануть без модуля».
«Пока не будем».
– Странно всё это, – сказал Прохор, берясь за стакан с жёлтым напитком, бросая в него кубики льда. – Сон я видел… давно… тебе серого плаща не хватает.
– При чём тут плащ?
– Да это я к слову… значит, тебя сейчас… трое?
– Тело одно, носителей трое.
– Растроение личности.
– Ты не поверил.
– Почему… всё логично… и одновременно зыбко… чем можешь доказать?
– Мы тебя научим ходить по числомирам, хотя для этого нужно будет сделать эргион.
– Что?
– Модуль перехода, кластер многогранников один в другом, от четырёх до десятка. Я нарисую чертёжик.
– Не, не надо.
– Почему?
– Не собираюсь я шастать по каким-то там числомирам, своих дел полно.
– Там же люди гибнут…
– Это ещё вилами по воде писано.
– Мы дадим развёрнутую информацию.
– Сказал же – не надо, обойдусь.
«Упёртый, паразит, – с сожалением сказал Данияр. – Не поверил. Уходить надо».
«Прости, Дан, – отпустил волю Саблина-44 Данимир, – пришлось понасиловать, больше не буду. Мы уходим, но вернёмся обязательно, попробуем уговорить твоего друга, у нас просто нет другого выхода».
«Я тоже… сомневаюсь».
«Тебе сам бог велел сомневаться. Мы получше подготовимся и покажем кое-какие фокусы, только просьба никому о нашем визите не говорить, агенты Владык сидят во всех числомирах, и как только вы проявите активность, вам несдобровать».