Чем-то эта сцена напомнила Прохору сцену из фильма «Служебная трагедия». Даже учреждение, где работали персонажи этого фильма, было идентично тому, где работал шестьсот шестьдесят шестой.
Выходить в пси-сферу программиста-бухгалтера Данимир не стал. Подождав реакции спутника (чтобы убедиться в его адекватности), он повлёк Прохора дальше в глубины Числовселенной, с возрастанием формообразующих чисел превращавшиеся в настоящие бездны.
Вышли в мире, сформированном четырёхзначным репьюнитом – числом 1111.
Прохор-1111 успел поработать в службе внешней разведки России и помог когда-то Прохору-11, находясь вместе с ним в коллективном сознании Узилища, отбиться от стражей этой психотюрьмы. В своём мире он носил фамилию Смирманящий и стал очень богатым человеком благодаря прежним связям и помощи друзей.
Он сразу уловил прибытие гостей, хотя ни Данимир, ни Прохор «не поднимали шума»: застыл на мгновение, прислушиваясь к себе, потом сделал понятный жест:
– Все свободны.
Реплика относилась не к числопутешественникам, а к людям, сидевшим за длинным эллипсоидальным столом; по-видимому, Прохор-1111 проводил совещание.
Сотрудники компании вышли.
«Кто здесь?» – угрюмо осведомился бывший разведчик.
«Просим прощения, – заговорил Данимир. – Нас двое: я – Данимир Саблин, друг Прохора…»
«Одиннадцатого. Помню».
«И со мной сорок четвёртый».
«Каким образом вы оказались вместе?»
«Долго рассказывать».
«А где одиннадцатый?»
«Ушёл в Первомир вместе со вторым».
«Расскажите хотя бы вкратце».
Данимир помолчал и коротко поведал слушателю историю с меркабой и нападением команды Владык.
«Вот мы и пытаемся найти способ вернуть Прохоров и их жён домой».
«Ничего себе взвалили на спину ношу! И при этом вы не знаете, где они на самом деле?»
«Не знаем», – смущённо признался Данимир.
«Почему же вы не выработали стратегию поведения, план действий?»
«План у нас есть… средств маловато».
«Это хреново. Чем я могу помочь?»
«Собственно, мы зашли случайно, я тренирую Прохора… сорок четвёртого… ходить по числомирам. Он согласился поискать наших парней в Безднах».
«Псих!»
Данимир изобразил улыбку.
«Не обижайте наших друзей. Хотя подтверждаю, мужик он рисковый. Кстати, к вам девятьсот девяносто девятый не заходил?»
«Прохориил? Было дело, навещал месяц назад. А что?»
«Дело в том, что он и к сорок четвёртому заходил».
«Просто так или чего-то хотел?»
«А от вас он чего хотел?»
«Предлагал нырнуть в Бездны, в какой-то экзотический превалитет с бешеным количеством единиц и нулей. Утверждал, что, по его расчётам, этот мир устойчив».
«Странное желание. Зачем ему понадобился мир Бездн?»
«Не знаю. Я отказался, и он ушёл. – Прохор-1111 хмыкнул. – Можете сами к нему наведаться, он рядом».
«Спасибо за совет, – ответно хмыкнул Данимир, оценив слово «рядом». – Почему бы и нет? Ведомый, ты как, не возражаешь?»
«Мне всё равно», – буркнул Прохор, ощущая неловкость, будто подслушивал чужой разговор.
«До связи, олигарх, – сказал Данимир. – Будут новости – заходи. Ходят слухи, что охота на Прохоров Смирновых развернулась с новой силой, будь осторожен».
«Благодарю за информацию, желаю вернуть «братиков» в целости и сохранности».
«Будь! – Данимир «повернулся» к Прохору. – Поднимайся до девятьсот девяносто девятого. Не спеши, считай ступеньки».
На сей раз «поворот» и «подъём по ступенькам» вверх, из мира-1111 в мир-999, дались легче. Прохор даже сумел правильно оценить количество числопереходов, причём – интуитивно, «не считая ступенек», как предлагал Данимир.
Однако обоих ждал неприятный сюрприз.
Выход в псисферу Прохориила оказался заблокированным! Ощущение было такое, будто числопутешественники с ходу врезались в упругую резиново-металлическую стену, их отбросило назад, развернуло и впечатало в глыбу мрака, расколовшуюся на куски и рухнувшую вместе с ними в разверзшуюся пропасть!
Прохор растерялся, не понимая, что произошло.
Данимир пришёл в себя быстрее.
«Тормози!»
Прохор опомнился, растопырился сдохшим нетопырем, и это помогло: падение в пропасть замедлилось, череда тусклых вспышек, пронзавших людей, из автоматической очереди превратилась в «рассветы и закаты».
«Держись!»
И они вылетели в свет-сознание какого-то Прохора, ещё не соображая, в каком числомире выплыли.
Лишь позже, когда Саблин-11 при возвращении проанализировал глубину числопогружения, оказалось, что они побывали в мире-777. Тогда же Прохор узнал, что число 777 считается священным, так как соединяет две первоцифры – 3 и 7, поскольку троекратно повторяет семёрку. Именно это троекратное дублирование и олицетворяет тайну космических циклов Творения, являясь одним из самых устойчивых в череде эволюций.
Прохор до этого не обращал внимания на сложение качеств цифр и чисел, отражающих высшие принципы, законы и уровни бытия. Но это сложение не являлось арифметическим действием, так как, по сути, представляло собой рождение нового качества, не сводимого к механической сумме складываемых величин. Если семёрка – гептада в принципе олицетворяла законченный циклический процесс, то три гептады соединялись не в абсолютном утверждении законченности, а в четверичную материальную структуру. То есть число 777 представляло акт слияния, стоящий за числом и создающий новую реальность, в которой материальные качества складывались, а психофизические способны «аннигилировать», умалять друг друга. Поэтому внутреннее «божественное» обеспечение трёх семёрок не складывается из идей господства духа над формой. Что проверяется не геометрией архитектурных форм, а полнотой психофизических проявлений.
А пока Прохор и его проводник молча всматривались в мир через глаза «местного» Прохора, поражаясь необычным формам архитектуры и природного рельефа.
«Местный» Прохор плыл по реке на ажурной лодочке стреловидной формы, развалясь на мягком удобном сиденье. По бокам лодочки крутились два ажурных, почти невидимых колеса, превращая её в «колёсный пароход». А напротив, в клетке, на специальной подставке, сидел странный зверь, похожий на рака и ящерицу одновременно. У него были глаза на усиках и… практически человеческие руки с тонкими пальчиками, в которых он держал длинную сигарету. Он курил и разговаривал с Прохором, который время от времени поглядывал то на левый, то на правый берег реки.
Слева, за низиной, поросшей ковром густой зелёной травы, начинались горы, но таких странных – готических, стреловидно-зубчатых очертаний, что от них невозможно было отвести взгляд.