— Конечно, у тебя золотые руки. Правда, глаз не соколиный. Дорого нам будет стоить твоя промашка.

Феликс приподнялся и оперся на стену.

— Он тебя не продаст. Я метил в руку, но попал в плечо. Это не промах. Но теперь все шишки посыпятся на его голову.

— Идиот! Ты никогда меня не слушал. Слишком умным стал. Кто же, по-твоему, стрелял в него, если он один во всем виноват?

— Борька Разживин. Куприянов на него обязательно выйдет. Он видел майора в авиаклубе, а у него дома они найдут три метра веревки.

— Теперь это не важно.

— Иди в чулан, дорогая, возьми "болгарку" и распили хомут. У меня нога посинела. Нам надо торопиться, Ветров ушел. Его нужно найти.

— Мне он не нужен. Я продолжу начатое дело одна. Он дал мне стрелку к золоту и не соврал. Я все проверила сегодня.

— Прекрати валять дурака. Ты хочешь, чтобы я подох здесь?

— Я напомню тебе твои слова: "Людям нравится все, что связано со смертью. Они любят за этим наблюдать, а потом и участвовать, но если это не касается их самих!"

— Мы теряем драгоценное время.

— Согласна. Я не буду его терять и ухожу. А Ветрова все равно сцапают. Вряд ли он сумеет мне помешать. Ну а ты мне больше не нужен. Все задачи решены. Обуза мне не нужна.

— Ты не можешь так поступить, стерва! Я долгие годы был твоим псом, и если бы не я, то...

— Не будь мелочным, Филя. Ты не из тех людей, которые делают добро и кому-то помогают. Ты сам по себе и ни в ком не нуждаешься. Вот и оставайся сам с собой. А я тихая, безобидная женщина, которая находилась под влиянием маньяка. И не более того. Все остальное это твои трудности. Ты мне не нужен. Не нужен, и этим все сказано.

— Вот чего стоит твоя любовь?

— Ты смешон, Феликс. Я от тебя устала.

— Ты меня бросишь?

— Мне не нужна твоя смерть. Мне надо тихо и спокойно уйти.

Вика расстегнула сумочку, достала короткую пилку для ногтей и бросила на ковер рядом с пленником.

— При хорошей работе, усердии и старании ты справишься с цепью за несколько часов. Мне этого времени хватит, я успею уйти на край света.

Она вышла из комнаты. Через минуту Феликс услышал гул автомобильного мотора. Он откинул голову и завыл. Его терзали злоба и ненависть.

На шоссе Вика свернула в сторону Петербурга и остановилась. Она достала из сумки ручку и блокнот. Несколько минут что-то обдумывала, потом написала короткую записку и свернула листок вдвое.

Машина шла по направлению к городу. Фары приближались и вскоре охватили стоявшую на обочине иномарку. Водитель заметил высокую элегантную даму с поднятой рукой. Он сбавил скорость и притормозил возле женщины.

— Что-нибудь не так с машиной? — спросил он, опуская стекло.

— К сожалению, это так.

— Слишком темно. У вас есть трос? Я могу оттащить вас до ближайшей мастерской.

— Троса у меня нет, но есть дело более важное. Вы будете проезжать Усть-Лугу?

— Конечно, я еду в Сосновый Бор.

— Сделайте милость, заскочите в милицейское управление и передайте дежурному мою записку. Это очень срочно и очень важно.

— Но раньше чем через час я там не буду.

— Очень хорошо.

— А как же вы?

— Я дождусь следующую машину. Может, мне повезет и у водителя найдется трос.

— Желаю удачи.

— Спасибо. Не забудьте передать записочку.

— Не беспокойтесь. Я обязательный человек.

Как только красные огоньки растворились в ночи, Вика села за руль, включила двигатель и развернула машину в противоположное направление. По ее подсчетам, дорога до Нарвы займет меньше часа. Все шло по плану. Она не сомневалась в успехе намеченного мероприятия.

10

Майор Разживин забился в угол, как загнанный зверь. Испуганный взгляд ничего не выражал, кроме страха. Он выглядел сломленным и усталым. Трифонов остановился в дверях камеры, а Куприянов прошел вовнутрь.

— Жаль, майор. Из вас мог получиться отличный работник. Такую энергию — да в мирные цели.

— Я не понимаю, в чем меня обвиняют. Это ошибка. Бред какой-то!

— Так мы не договоримся. Скажу сразу, времени у нас мало и топтаться на месте мы не будем. Вы допустили грубейшую ошибку, а не мы. Стрелять в майора Теплокова из своего табельного оружия то же самое, что прийти с повинной. Это я вам и рекомендую сделать. Советую вам все написать на бумаге. Листов на десять, в подробностях. От этого будет зависеть срок вашего пребывания за решеткой. В доме найдена ваша рубашка с пятнами крови майора Теплокова. Жена забыла ее постирать. У Куприянова в папке акты экспертизы. Можете ознакомиться. Все, что я могу для вас сделать, это дать вам возможность высказаться и оформить чистосердечное признание.

— Вы хотите, чтобы я сам себе наматывал срок?

— А вы привыкли сматывать. Например, веревку с бухты. Три метра найдено у вас на антресолях.

— Вранье. Подбросили.

— В это я могу поверить. Вряд ли такой человек, как вы, бросили бы улики как попало. Очевидно, это сделал ваш друг Феликс Гончар.

— Гнида!

— Теперь поздно кулаками размахивать. Ну, будем говорить?

— Что вас интересует?

— Начнем с убийства Матвея Солодова. Его убрали при помощи пистолета Теплокова, который вы забрали из кобуры убитого майора.

— Я его не убивал.

— Не убедительно. Мне нужна серьезная аргументация и доказательства. Проще доказать, что вы убили садовника, чем сделать обратное. Только человека в милицейской форме Солодов мог подпустить на близкое расстояние. К тому же он вас хорошо знал. Вы занимались его сыном. Только не говорите мне, что пистолет вы подарили садовнику и он на радостях застрелился. Этот мужик хотел жить. Он даже нож под столом спрятал для самозащиты.

У Разживина выступили капельки пота над верхней губой.

— Матвея убил Эдуард Чайка. Все дело в деньгах. Я не знаю подробностей, но Максим Ветров передал Чайке дипломат, где лежали сто тысяч долларов. Ветров сказал ему: "Отдай деньги садовнику сегодня вечером. Он будет ждать моего человека. Сам я этого сделать не могу". За что Ветров платил такие деньги ханыге, мне неизвестно. Но Чайка должен был играть роль посредника. Тогда он позвал меня и велел достать оружие. За помощь обещал дать двадцать тысяч. Таким образом я решил избавиться от пистолета Теплокова. В тот вечер мы поехали к усадьбе на патрульной машине. Я сидел за рулем. Чайка набил дипломат "куклами", обычная нарезанная бумага, сверху стодолларовые купюры и фирменная упаковка. Дипломат запирался на цифровой замок.