Состояние Насти ухудшалось, болезнь съедала ее на глазах, и я ничего не мог сделать. Как-то во время игры в карты ты сказал:
— Настя окончательно надломилась. Недда слишком груба и неорганизованна. Анастасию ей доверять больше нельзя. Что скажешь, Никита?
Я ответил:
— Нужна опытная медсестра. В наше время трудно найти подходящего человека. Необходим постоянный уход и присмотр. Сиделке придется отказаться от личной жизни. А сегодня каждый думает только о себе и своей семье.
— Я готов платить любые деньги, — возразил ты. — Пусть живет у нас, места хватает. Дадим ей один выходной день, обеспечим необходимым, бесплатный стол с хорошей кухней, могу предоставить машину в личное пользование и солидное вознаграждение за труд.
— Заманчивые перспективы, — вмешался Илья. — Кажется, вам повезло, господа! Есть такая женщина. Опытная, молодая, сильная и очень ответственная.
Мы навострили уши.
— И что же? — спросил ты.
— Ловите момент. Она долгое время работала медсестрой, потом сиделкой и одновременно экономкой у частных лиц. Имеет рекомендации. Москвичка. Но в личной жизни ей не повезло. Вышла замуж за прохвоста, переехала к нему в Петербург, а через год ушла от подонка. Живет сейчас в общежитии. Кажется, не у дел. Я могу ее поискать, и если вы уговорите женщину, то не пожалеете об этом. Только не скупитесь. Она стоит недешево.
— Любопытное предложение, — сказал я. — Но для начала мне придется проэкзаменовать вашу протеже. Мы должны быть уверены в профессионализме сиделки, прежде чем допускать ее к жене Максима Данилыча.
Художник только улыбался в ответ.
Через два дня он привез Вику ко мне в больницу. Честно говоря, я ожидал увидеть черствую корку с близорукими глазками, а встретил эффектную даму с обложки журнала. Вика относится к той категории женщин, в которых не влюбляешься с первого взгляда. Она въедается в тебя, как хорошая мазь под кожу, медленно и уверенно. Я беседовал с ней в течение часа, и она меня покорила своими знаниями, скромностью, легким общением, непринужденностью и добротой. Короче говоря, она без особых усилий завоевала мое расположение и даже задела заржавелые струны забытых чувств. Глядя на нее, я не мог отвести взгляд в сторону. Необычные глаза, вкрадчивый голос, мягкий и ненавязчивый, легкость движений, нежная кожа и ослепительная улыбка.
Когда она появилась в моем кабинете, я не просил ее показать мне рекомендации, о которых говорил Илья. Я пыжился изо всех сил, пытаясь изобразить из себя мудрого опытного гения, скорее дельца и опекуна, чем врача. Она предъявила мне бумаги. Я их прочел и почему-то сунул в ящик стола. Она даже не отреагировала на мой поступок. Рекомендации были написаны от руки, и каждая из них заверена печатью нотариуса или жилищной конторы. Подлинность документов не вызывала сомнений. Бывшие наниматели медсестры отзывались о ней в самых радужных тонах. Иначе и быть не могло. Я видел в этой женщине только плюсы, и мне не хотелось ее терять. Я старался удержать Вику, и мне пришла в голову мысль пригласить ее на ужин. Она не отказалась. Мы провели прекрасный вечер в "Фениксе". Теперь я ее оценивал как женщину. Вика обворожила меня, и выскользнуть из невода не представлялось возможным. В ней сидел дьявол, и я потерял голову. Конечно, без ее согласия старому невзрачному холостяку такую даму не затащить в постель. Но она отнеслась к моим намекам очень спокойно, как к должному. Утром мне дали понять, что со мной расплатились за услугу и на большее я могу не рассчитывать. Очень хорошо, что она вовремя поставила меня на место, иначе я наломал бы дров. Такие сильные женщины не для обезумевших старых холостяков. Я сумел взять себя в руки. Мое одиночество, покой, свобода, эгоизм победили короткую вспышку страсти. Разум взял верх над чувствами. На деле все было не так. Это она отодвинула меня в сторону и охладила мой пыл.
На следующий день я привел Вику в твой дом. Ее маскарад меня удивил. Зализанные волосы, отсутствие косметики, очки, скромный синий костюмчик. Очевидно, женщина не хотела смущать своей сексуальностью новую пациентку. Но спрятать под маской свою притягательность ей все же не удалось. Осанку, фигуру, взгляд не скроешь. Особенно от тебя. Ты всегда был отличным психологом, дипломатом и тонким знатоком человеческой души. Ты принял предложенную игру и защитился ширмой холодного безразличия. Я знаю тебя более двадцати лет, Максим, и привык к твоей маскировке и резким перепадам настроения. Я видел искорки в твоих глазах. Рыбка клюнула, и ты попался на крючок.
В тот же день Вика была принята на работу. Ей выделили комнату, положили большое жалованье, познакомили с обитателями усадьбы. Итак, в имении Ветровых появилось новое лицо. Жизнь потекла по другому руслу.
Какое счастье, что эта волчица выплюнула меня и не пожелала сожрать. Я быстро пришел в себя и мог наблюдать за происходящим со стороны, в то время как ты был ослеплен. Казалось, Вика и не пыталась кого-то поставить в зависимость или привлекать к себе особое внимание. Но я видел, как ты меняешься. С каждой встречей ты становился непохожим на себя, будто находился под гипнозом. Ты проигрывал в карты, рассказывая по нескольку раз один и тот же анекдот, стал рассеянным. Если бы мне не пришлось самому пройти через жернова очаровательной сиделки, то твое поведение могло вызвать странные подозрения на твой счет. Но я понимал тебя как никто другой. Однако Вика отдала предпочтение молодому повесе. Вероятно, Илья Удальцов оказался сильнее медсестры. Странный парадокс. Мне он казался слабохарактерным типом с неустойчивой психикой и тягой к алкоголю. Как такая женщина, как Вика, могла попасть в его сети? Ума не приложу! Соответствующий возраст, внешность, талант, деньги. Да, это неплохо, но мало. Ты тоже не беден, но на пятнадцать лет старше, женат, взрослая дочь, и слишком консервативен и не современен.
Вика быстро зарекомендовала себя отличной профессионалкой. Настя стала чувствовать себя лучше, и прогресс был налицо. Но у больных женщин хорошо развито чутье. Она понимала, что с тобой делается. И не исключено, что Настя всегда знала о твоих чувствах к ней. Ты не любил жену, и она была вынуждена с этим мириться и закрывать глаза на твои похождения с секретаршами, которых ты менял каждые полгода... Извини, я отвлекся. Шло время. Как-то Вика обратилась ко мне с просьбой. Она знала, что мне трудно отказать ей. Ее брат, опытный патологоанатом, решил перебраться в наши края. Вика просила моего содействия в устройстве его на работу. Я выполнил ее просьбу, и парня приняли в центральный морг. Он имел опыт и хорошие документы. Спустя некоторое время я услышал о нем самые лестные отзывы от коллег и руководства. Как и его сестра, он оказался отличным профессионалом.
Шло время. Однажды в начале апреля в Сосновом Бору состоялся симпозиум врачей, где я встретил своего старого приятеля, ныне известного профессора, светилу медицины. Он приехал из Москвы и выступал перед аудиторией с большим докладом. Как-то между заседаниями мы с ним прогуливались в парке, и вдруг он замер на месте и начал вглядываться вдаль. Аллея, по которой мы расхаживали, упиралась в здание морга. Возле входных дверей я заметил Вику, она о чем-то разговаривала с Феликсом Гончаром. Ничего удивительного. Почему сестра не может зайти к брату? Я не раз уже видел их вместе, и у меня не возникало никаких подозрений на сей счет. Феликс был общительным, остроумным парнем, люди к нему тянулись. Неоднократно мы встречались в ресторане "Феникс", где Феликс собирал вокруг себя веселую компанию. Одним из его друзей был Борис Разживин, майор милиции, очень хороший оперативник и милый человек. Правда, любит выпить и покутить за чужой счет, но много ли получают в уголовном розыске?! Кажется, я вновь отвлекся. Вернемся на аллею парка. Поймав взгляд профессора, я спросил: