– Могу, – отозвался Арсений. – Теперь тебе пора узнать самое главное. Узнать – и увидеть.
Он подошел к дальней стене, коснулся ничем не выделяющейся точки – и часть стены отъехала, открывая совершенно незаметную ранее дверь. Там, в темном проеме, угадывалось какое-то огромное пространство.
– Ну, пошли, – приглашающе махнул он рукой.
И мы пошли.
3
Зал оказался огромен – круглый, диаметром никак не меньше ста метров. Каменные стены отполированы до зеркального блеска, а пол углубляется к центру – словно внутренняя поверхность гигантской чашки. Горело множество свет-факелов – самых разных расцветок: лиловых, зеленоватых, бирюзовых… Тут, наверное, можно было устраивать мегаконцерты поп-звезд. Правда, слушателям пришлось бы сидеть на пятой точке – ибо ни стульев, ни кресел не наблюдалось.
Зато наблюдались сами слушатели. Вернее, зрители – они молча смотрели, как мы с Арсением спускаемся книзу по дорожке из черных и белых мраморных плит. Словно пешки, шагающие к краю доски… наверное, чтобы превратиться в ферзей, коней или иную какую шахматную живность.
Было их, зрителей, по моим прикидкам, человек сто. Мужчины и женщины, одетые и по-боярски, и по-купечески, и совсем уж простонародно. Старики, почтенного вида тетушки, крепкие мужчины, навевающие мысли об армии, толстые дядьки, у которых, казалось, на лбу было написано: «Торговля идет классно!», дамы, явно глядящиеся моложе своих лет, мои сверстники и даже ребята помладше, у нас бы такие сейчас сдавали выпускные… Люди стояли, равномерно окружая центр зала.
А там, в центре, вырастал из пола мраморный круг диаметром чуть больше человеческого роста. В круге имелось углубление, по форме напоминающее человеческое тело с широко раскинутыми руками и ногами.
– Андрей, – голос Фролова, отраженный круглыми стенами, звучал здесь гулко и как-то официально. – Пришло время узнать последнюю правду и сделать последний выбор. Ты можешь спасти людей нашего шара, вырвать их из бесконечной череды бессмысленных перерождений.
– Ну-ну, я вас внимательно слушаю.
Что мне еще оставалось, кроме как храбриться и язвить?
– Ты пришел из другого шара, из конечного. Души людей, умирающих там, вырываются из цепи и возносятся в неизвестное. Ты оказался у нас со своей душой, с душой, способной после смерти войти в иные пределы. Где бы ты ни умер, в любом из шаров… Но вспомни, я рассказывал тебе о ритуале связывания. Есть способ связать твою душу с душами здешних людей. Это как привить ветку яблони к дичку. Дичок – это мы, а ветка – ты. Соединясь с твоей, наши души освободятся от цепи шаров. Когда мы в свой час умрем – то вырвемся, не окажемся в другом шаре, а куда-то уйдем. Над нами потеряет силу Равновесие – оно властно только в шарах, только над теми, кому странствовать между ними. Не сразу, но все здесь изменится. Людей со свободными душами будет становиться все больше. Любой человек получит выбор – или блюсти свою линию, навсегда оставаясь в цепи шаров, или освободиться. Жизнь не станет от этого легче, не станет слаще – но это будет жизнь человека, а не козы.
– И типа я должен что-то для этого сделать? Хлопнуть там в ладоши, махнуть палочкой и сказать: «Раз-два-три, елочка, умри?» И после этого вы вернете меня домой?
– Ты должен умереть, Андрей, – грустно, но не опуская глаз, произнес Фролов. – Ритуал подействует, только если душа твоя, связанная с нашими, отделится от твоего тела и вознесется… куда-то.
– Да вы что, сдурели? – Мне очень захотелось сесть прямо на шахматный мрамор. Ноги ослабли, а на лбу выступил пот. – Вы что, собираетесь меня убить?
– Вспомни пророчество, Андрей, – мягко сказал Фролов. – «Но принудить его к тому никто не в силах». Если мы убьем тебя, навалимся, свяжем – ритуал не сработает. Не произойдет сцепки душ. Ты должен совершенно свободно выбрать. У тебя два пути – путь жизни и путь смерти. Славной, спасительной для миллионов смерти – или позорной жизни. Жизни с сознанием, что мог спасти – и не спас. Мы, члены Братства, не угрожаем тебе. Если ты откажешься – то уйдешь отсюда цел и невредим.
– Куда? В родной шар? – встрепенулся я.
– Нет, – пожал плечами Фролов. – Зачем нам тогда заботиться о тебе? Тебя вернут в Корсунь, и дальше уж твои дела. Хочешь – нанимайся в войска, хочешь – продавайся в холопы, хочешь – уходи за пределы стран Круга. Нам ты более не потребуешься.
В голове моей щелкали какие-то шарики, стукались о ролики, взрывались крестиками и опадали ноликами. То, что мне сейчас сказали, было полным безумием. Какой бред! Умереть ради их дурацкого обряда? Ну ладно, они-то фанатики, они истово верят во все эти замуты про вознесение души куда-то там, про цепи шаров… Но я-то знаю, что это гонево полнейшее. Если они меня сейчас убьют – я просто умру, и не будет никакого рая или ада, а будет просто ничего. Вернее, ничего не будет. Просто сплошная черная ночь, без мысли, без радости, без боли. Без меня.
– Ну да, конечно, – издевательски скривился я. – Отпустите вы меня. Совсем за дурачка держите? А если я в Ученый Сыск побегу доносить? Про все, что видел и слышал? Да стоит мне отказаться – и вы меня по-тихому прирежете. Может, не сразу, может, сперва в Корсунь отвезете, а потом – бритвой по горлу. И в колодец. И значит, получается, что вы так и так меня убьете. Значит, если я вот сейчас соглашусь, моя смерть все равно не будет добровольной. Все равно принуждением! Все равно силой!
Последние слова я уже выкрикивал. Мутным горячим облаком пульсировала внутри черепной коробки ярость. Сволочи! С самого начала притащили меня сюда на заклание, как барана. И еще имеют наглость что-то пищать про свободный выбор.
– Не суди о других по себе, Андрей, – оборвал мою истерику Фролов. – Если в твоем шаре принято убивать опасных свидетелей, если там это в порядке вещей – то здесь иначе. Я обещаю, властью Старшего Брата Искателей Последнего Шара, что тебе в случае отказа сохранят жизнь и здоровье. А насчет Ученого Сыска… нам имело смысл прятаться от него, только пока была надежда. Сейчас, если ты откажешься спасти наш мир, без толку будет уже наше Братство. И какая разница, что с нами сделают в Сыске? Знаешь, когда у тебя сгорел дом, незачем плакать о потерянной шапке. Да и в Ученом Сыске сидят не кровососы… Что им пользы нас казнить, когда мы лишились своей надежды? Просто заставят замолчать вполне безболезненными способами. По науке, так оно для народной линии гораздо лучше. Поэтому выбор у тебя есть. Самый настоящий. Либо сейчас исполнится пророчество, либо все окажется зря.
Ну и что мне делать? Пускай даже не пришьют. Пускай выпустят. Домой-то все равно не вернуться. Где я еще найду лазняков? Да и с какой стати лазняки со мной свяжутся? Вот Душан даже последникам не выдал тайну своей дыры. А тут какого-то подозрительного типа тащить, который, чего доброго, на той стороне, в том шаре, станет трепаться… и на краю дыры какая-нибудь ФСБ поставит крысоловку. Оно им надо? И без толку их деньгами соблазнять, даже если б они у меня были, деньги. Чего проще – отобрать и дать по голове. Это ж не хитрован Тимоха, это вполне конкретные ребята, им всяческая линейная заумь – по барабану…