Пень поморщил лоб с полминуты, потом хлопнул в ладоши и начал по очереди открывать многочисленные ящики своего рабочего стола. Там валялись всевозможные лицензионные программы, пиратские диски и пустые, даже не распечатанные, болванки, а также дискеты, магнитооптика и прочая белиберда; в них, словно шахтер в забое, и рылся теперь гроза виртуального мира.
— Нашел! — На колени заскучавшей уже Манюне плюхнулась аккуратно перевязанная упаковка новых дисков.
Барышня прочла вслух и с выражением:
— «Путиловские заводы: этапы большого пути». Ты где дрянь такую взял?
— Май фазер там фрезер… фрезеровщиком то есть работает, — с достоинством ответил Пендель. — Мало ли какие закидоны у Путилова — пожелал цикл фильмов снять о своем предприятии. Кстати, неплохая фильма, название только дурацкое.
— Показуха, — скуксилась Маня.
— Много ты понимаешь, — заступился Пень за Путилова. — Это тебе не про глючный Питер врать, это монументальное творение.
— Ладно уже… Давай-ка мы отправим эту сладкую репу туда, куда надо.
— Заморским буржуинам?
— Ну не Путилову же! — Манюня закатила глазки. — Пусть приобщатся к шедеврам кинодокументалистики.
— Как ты только такие длинные слова умудряешься выговаривать? — Не скрывая восхищения, Пень уставился на подружку.
— Я тебе уже говорила — я носитель…
— Да-да-да, по новой технологии, — вспомнил он.
Надо бы ей признаться, подумал Пендель. Или не надо? Не буду пока. Все равно моя шутка будет лучше.
Возницкий откровенно скучающим взглядом следил за миграциями патрона, но прерывать — не прерывал. Комарик мерил шагами комнату, время от времени поглядывая на опекаемого — не спит ли шельма? — и продолжал рассуждать:
— …А где одна попытка — там и вторая. Думаю, на масштабную акцию силенок у них не хватит — типа лазером тебя из космоса сбить или баллистическую ракету направить. Все-таки это не государственный заказ, просто кто-то очень Богатый оплачивает убийцу-профи.
— А зачем?
— Ты что — заболел? Чтобы императора убить. Ты знаешь, сколько всего покушений было? Убили трех Алексеев, двух Петров и пятерых Николаев.
— Я, значит, шестым был бы, ага? — съязвил Юран.
— Да ты что, думаешь, мы их вот так, под пули, и подставляли? Да одна подготовка этих царей чего стоила. Это же миллионы. Операции, легенды, семьи липовые, обучение — все в копеечку влетало. Убийц-то в основном сразу ловили, но из них ничего не выудишь — заказчик анонимно выходил на связь.
— Брр, — помотал головой кентавр. — Давай назад. Зачем убивать императора?
— Юра, не будь ребенком. Император убит, семьи у него нет, в стране паника…
— Э, погоди! — Юран довольно потер руки и хлебнул минералки из горла. Что, сразу всю семью убивали?
Комарик ошеломленно посмотрел на кузнеца.
— Ты чего мелешь-то?
— Ну какая начнется паника, если царь внезапно умер, а наследник есть? Ведь официально-то у царя были наследники, да?
Ротмистр уловил, куда клонит Возницкий.
— Хочешь сказать, что заказчик не собирался узурпировать власть?
— Нет, — ответил Юран. — Если вы решили, что это не государственный заказ, значит…
— …никакое государство не собирается ослаблять наши политические позиции таким грязным способом, — закончил Комарик.
— Я бы так красиво не сказал… — скромно помахал хвостом Возницкий.
— Погоди! — Комарик оседлал стул и оказался лицом к лицу с Юраном. Тогда получается, что политика тут вовсе ни при чем?
Кентавр пожал плечами.
— Я почем знаю. Если бы ты спросил, как стремянки гнуть или стрелочные тяги ковать…
Штабс просто не находил себе места. Он вскочил и кинулся к столу, пытаясь зарисовать какую-то схему. Потом смял бумагу и выбросил в корзину.
— Вот ведь холера, все сходится! — бубнил он. — Он пытается извести императора… Но зачем? — закричал ротмистр. — Зачем ему это надо?
— А я о чем спросил? — и Возницкий кротко взглянул на патрона.
В дверь постучали.
— Войдите! — хором гаркнули кентавр с жандармом.
Это пришел камердинер. Он сообщил, что штабс-ротмистра Комарика приглашает к телефону полковник Исаев.
И все-таки Ваня увидел его. В смысле — крокодила. (Телевизор не считается, потому что телевизор, как утверждал папенька — это жвачка для дураков.)
Крокодил оказался здоровенной рептилией, Бог весть каким образом вставшей на задние лапы, напялившей на себя клетчатое кашемировое пальто и брюки и совершенно невероятным способом носящей ботинки, котелок и тросточку. Лапы у крокодила были длинные — что передние, что задние, — так что тот без труда отмахивал почти метровые шаги и легко вынимал из пасти дымящуюся трубку.
Ваня, будто загипнотизированный, побрел вслед за гадом, на которого на улице никто уже и внимания не обращал — столица быстро привыкает ко всему необычному, иначе бы она не была столицей. Папенька говорил, что еще до рождения Вани, даже до его женитьбы на маме, в Питере появился кентавр. И ничего, привыкли и к кентавру, не то что к крокодилу какому-нибудь.
Ящер зашел в антикварную лавку на Бармалеевой. Иван хотел было уже зайти следом, но в это время к лавке подъехал небольшой тентованный грузовик, из кузова выскочили дюжие ребята и начали вытаскивать огромный ящик.
Тотчас из лавки вышел высокий белоголовый и белобрысый толстяк с накрашенными ресницами и женским голосом начал распоряжаться, чтобы ящик несли аккуратно, не царапая. Смеясь и переругиваясь, дюжие ребята внесли ящик внутрь, потом вышли — и машина уехала.
Ваня с улицы заглянул в лавку.
Крокодила там не было.
Потоптавшись немного перед входом, Иван решился все-таки войти внутрь.
В лавке пахло благовониями, звучала восточная музыка, приглушающая чей-то разговор за бамбуковой занавеской, прикрывающей вход в глубь помещения.
— Што табе, малчык? — спросил его небритый носастый дядька, похожий на пирата.
— Зашел на крокодила посмотреть, — сознался Ваня. — Он, наверное, через другую дверь вышел.
Пират скривился:
— Ай, малчык, взрослых абманываищь? Какой в Петербург кракадыл? Сушеный?
— А разве… — Ваня готов был поклясться, что собственными глазами видел, как огромный ящер входил в эту лавку. Неужели ошибся?
Тут дверь распахнулась и тишина антикварной лавки взорвалась смехом, громкими разговорами и шорохом одежды — вошли туристы. Видимо, где-то рядом остановился экскурсионный автобус, и молодые ребята и девчонки из провинции решили накупить сувениров, чтобы не с пустыми руками возвращаться домой.