Что делать, переехали Бекетовы в Пермь, однако дружба, видимо, крепкой оказалась, потому что хоть переписка и взаимное гостевание угасли уже года через три после переезда, как вдруг совершенно недавно, когда Аннушка закончила четвертый курс института и вернулась домой на каникулы, из Перми позвонила Марья Борисовна и пригласила Татьяну Константиновну с Анькой на свадьбу Димки.
Дядя Коля к этому времени стал уже генерал-майором, Бекетовы переехали на новую квартиру, Димка учился на экономическом в ПГУ, а женился он на дочери какого-то шишки, чуть ли не губернаторской. Нет, не губернаторской, а начальника какого-то департамента. Словом, Аннушке казалось, что брак по расчету. Однако оказалось, что Димка и Рада действительно очень красивая пара, и вместе чуть ли не с десятого класса.
Слава, невысокий худощавый молодой человек, сидел за свадебным столом по левую руку от Ани и ухаживал за нею целый вечер.
— А вы кто? — спросила она у Славы.
— Я сын друга Николая Степановича, — ответил Слава. — Я тут случайно оказался, только что из рейса, за компанию с папой.
Он кивнул на мужчину, толкающего тост.
Мужчина был в белой рубашке с галстуком-бабочкой и напоминал Славу с поправкой лет на тридцать: с брюшком, небольшой лысиной, похожей на тонзуру, и с красной морщинистой шеей.
— А вы, значит, моряк?
— А почему не летчик? — усмехнулся Слава.
— Не знаю, — растерялась Анюта. Она и в самом деле не знала, почему вдруг решила, что Слава — моряк.
— Да моряк я, моряк, — Слава широко улыбнулся. — Просто здесь город сухопутный, люди думают в первую очередь о водителях или о летчиках.
— Неправда, — воскликнула Анна с чувством. — У нас речное пароходство есть.
Наверное, по большому счету Ане было все равно, имеет ли Пермь хоть какое-то отношение к водному транспорту, однако непонятный патриотизм всколыхнул тогда ее девичью грудь, и она гордо рассказала, как ездила с мамой на теплоходе аж до самой Астрахани. Слава выслушал ее самым внимательным образом, а потом сказал невпопад:
— Конечно, Димке сейчас легко жениться, у них и квартира есть, и обставлена уже неплохо… Я вот женюсь тогда, когда у меня тоже будет квартира со всей обстановкой, машина, какой-то начальный капитал…
И пошло-поехало, кто в лес, кто по дрова. Анюта о своем, а Слава — о своем. И, что самое интересное, в конце беседы оба составили друг о друге самое лестное мнение. Танцевала Аннушка весь вечер только со Славой, хотя многие кавалеры не прочь были пригласить ее «на медляк».
На следующий день ни свет ни заря Слава заявился в гости к родителям Димки, у которых и остановились Нюра с мамой, и позвал Аню погулять по Перми. В общем-то, все было как обычно, то есть стандартный набор «зоопарк-цирк-кино-ресторан», и вернулась Анюта заполночь, и ничего путем маме рассказать не могла, потому что по сравнению с Геной Слава был какой-то чересчур уравновешенный, не без чувства юмора, конечно, но того половодья чувств, который захлестывал Анну в институте, как-то не ощущалось. Но Татьяна Константиновна тогда подумала, что у дочери возник мимолетный роман и на долгое отсутствие пенять не стала.
Утром они сели на автобус и уехали восвояси, и Анюта забыла о Славе так легко, что он, наверное, никогда бы вновь не позвонил, если бы знал, насколько мимолетным был его образ в жизни прекрасной северной девушки, на которую он вдруг «запал».
— Ой, — воскликнула Нюра. — А как…
— Я тут перед твоим подъездом стою, в гости пустишь?
Аня ахнула. Аня вспыхнула. Аня покрылась холодной росой. Ей захотелось вдруг спрятаться и одновременно предстать перед всем миром во всей своей красе: в коротком халатике и пушистых тапочках, со слегка растрепанными волосами.
— Э… Ну, поднимайся.
А сердцу в груди так тревожно и мягко. А в голове такой гул…
Ужас, как хорошо.
— Иду, — весело сказал Слава и дал отбой. Мгновением спустя на улице пиликнула автомобильная сигнализация, и Аня, выглянув в окно, узрела «десятку» цвета «зеленый металлик», и Славика, прячущего в карман куртки мобильный телефон.
Собственно, потом ничего не произошло. Не было страстных поцелуев, признаний и проча. Молча сидели они на кухне и пили чай с кексом «Дан кейк», за которым проворно сбегал Славик, когда оказалось, что к чаю дома ничего нет. И только когда все имеющиеся в доме запасы съестного были ликвидированы за этим чаепитием, Слава признался в любви:
— Выходи за меня замуж, я всего добился.
Кажется, он все продумал.
И Аня легко согласилась. Заручившись ее обещанием, Слава наскоро попрощался и уехал обратно, в Пермь.
Через месяц, снова в мае, она вышла замуж. Ее жизнь не стала счастливее, и она вспоминала Гену засыпая и просыпаясь, но их со Славиком дочь не давала соскучиться. В конце концов Слава оказался самым надежным человеком из всего мира мужчин.
Вторым делом стоит рассказать, как не вернулась домой Татьяна Константиновна.
Тревожной предмайской ночью, когда на Аннушкуу надвигались атмосферные фронты и второе замужество, вдруг истошно зазвонил телефон. Этого звонка Анюта ждала уже десятый день: она подала в розыск.
Оказалось, что мама не уезжала в Адлер. С работы позвонила мамина заместитель и осведомилась, нельзя ли позвать Татьяну Константиновну к аппарату для небольшой консультации. Анна сказала, что она не вернулась еще из Адлера, где находится по профсоюзной путевке. Заместитель мамы удивилась до крайности и сказала, что никакой профсоюзной путевки не было и что мама просто решила отдохнуть. И Аня обратилась в милицию.
Описывать подробности отъезда мамы Нюра не решилась, подумав вполне здраво, что рассказ ее оперативники всерьез не воспримут. Кроме того, что мама внезапно уехала в неизвестном направлении, ничего значимого Анна поведать не могла. Однако оперативники легко узнали, куда звонила накануне отъезда Татьяна Константиновна, и им стало известно, что собиралась она в Питер. Из долгого нудного разговора с Аней стражам законности удалось выяснить, что из Питера незадолго до маминого исчезновения звонил некто Топтыгин Геннадий Вячеславович, бывший супруг Аннушки, чем вверг в состояние душевного неравновесия как саму бывшую супругу, так и бывшую тещу. Стало очевидным, что в северную столицу Татьяна Константиновна могла отправиться только с одной целью — отомстить за оскорбление. Отрабатывались, конечно, и другие версии, но работники угрозыска придерживались все же мнения, что теща сдвинулась по фазе и рванула убивать зятя.
Однако следствие зашло в тупик. Оказывается, что Абрамова Татьяна Константиновна не была зарегистрирована ни на один поезд из Перми. Проделав титанический труд в кратчайшие сроки, оперативники выяснили, что Татьяна Константиновна вообще ни на одном из уходящих из Пермской области поездов не уезжала. Оставалось одно — разыскать в Петербурге Геннадия Топтыгина и предупредить о грозящей ему опасности.