* * *
В столовой всем выдали сухой паек — по пачке печенья, сырку и паре вареных яиц. Яйца, по-видимому, сварили еще вчера — они были холодными и тяжелыми, как булыжники.
Водители разогревали двигатели автобусов. Было еще темно, выхлопные хвосты сизо мотались в свете фонарей.
— В каждый автобус — по ящику воды! Сопровождающие групп, возьмите воду и стаканы!
Руслан зашел в свою комнату за рюкзаком и испытал моментальное удовольствие от того, что эта палата, эта кровать, залитая мочой, и эти соседи больше не будут портить ему жизнь. Ни Джеку, ни Пистону не было до него дела — они висели на подоконнике, высматривая что-то в медленно сереющем мраке.
— Я вроде видел, — неуверенно сказал Хрустик. Джек тяжело глянул на него. Хрустик проглотил язык.
— Если ветер с той стороны, то может лихорадку принести, — пробормотал Пистон. — По ветру.
— До ветру! — зло рявкнул Джек. — Кретины косорукие, не могли выжечь пару мертвяков…
— Может, их не пара, — сказал Пистон. — Мы не знаем. Может, их пара десятков. Там вроде старая турбаза, ну, что от нее осталось…
Джек плюнул на пол.
— Уматываем отсюда, — сказал сквозь зубы. — Полгода сидеть взаперти с мертвяками — на фиг.
Они вышли, не глядя на Руслана. Тот вздохнул с облегчением, поискал на полке фанерного шкафа свою вязаную шапку и не нашел. Беззвучно застонав, заглянул под кровати; шапка нашлась у дальней стены, ею, кажется, играли в волейбол, а больше ничего. Ничего страшного.
Он отряхнул шапку от пыли. Автобусы начали заунывно сигналить — Руслан не видел их, окно комнаты выходило на другую сторону. Сам собой погас свет — наверное, вырубили электричество по всему корпусу. В сереющем сумраке проступил лесок на склоне напротив и крыша генераторной — где-то там техник видел мертвяков.
Руслан бегом спустился по лестнице. Дверь туалета стояла распахнутой настежь. Руслан заскочил — на секунду.
Туалет был просторный, кабинки разделялись фанерными стенками. Между стенками и полом оставалось сантиметров двадцать пять, чуть больше — между стенками и потолком. Как только Руслан закрыл за собой задвижку кабинки — в туалет вбежали, топая, несколько человек.
Тусклый свет проникал из высоких окошек, забранных стеклоплиткой. Послышалось сдавленное хихиканье, дверь кабинки чуть дернулась, и в щель между дверцей и полом Руслан увидел две пары ног в знакомых ботинках.
— Джек! — рявкнул он. — Пошел вон!
Дверь кабинки дернулась снова. Джек заржал, на этот раз не прячась, и ботинки исчезли. Надсадно гудели автобусы, снаружи выкрикивал что-то мужской голос. Руслан толкнул дверь и, как в кошмарном сне, понял, что она не открывается.
— Придурки! Идиоты!
Ничего нельзя было придумать глупее, когда все так взвинчены и напряжены. Когда сигналят автобусы. Когда над всеми нависла тень лихорадки Эдгара. Впрочем, Джек всегда так поступает.
Чем они ее заперли? Руслан ударил кулаком, потом навалился на дверь всем телом. Кабинка затрещала. Дверь не поддавалась. Защелка уже отскочила бы… Что там, снаружи, как они ухитрились запереть?!
— Эй! Откройте! Сюда!
Сейчас вернутся и откроют, подумал Руслан. И будут мерзко ржать. Или придет комендант, злой до невозможности, и виноватым окажется Руслан. Задержатся из-за него минут на пятнадцать… Пока станут делать перекличку, пошлют кого-то искать…
— Сюда! Откройте! Придурки, откройте!
Он встал ногами на унитаз. Ухватился за верхний край перегородки, подтянулся, выглянул наружу. В туалете никого не было. Его рюкзак валялся под раковиной, полуоткрытый. В мутном зеркале напротив Руслан увидел себя: он был похож на куклу над ширмой. Он покосился вниз и увидел, что внешние ручки двери связаны чьим-то облезлым шарфом, судя по расцветке, девичьим. Дотянуться до него сверху не получалось.
Громоздкая зимняя куртка мешала пролезть между стенкой и потолком. Руслан спрыгнул с унитаза, наспех стянул куртку, прислушиваясь к отдаленному шуму. Автобусы вроде бы перестали сигналить.
Нацепив куртку на крючок, Руслан снова вскарабкался наверх. Перебросил ногу через перегородку. Щель под потолком показалась страшно узкой. Он поцарапал ухо, протискивая голову. Перевалился, неуклюже спрыгнул на пол. Вот дрянь, теперь надо вызволять куртку, надо развязывать затянутый узел… А шарф еще и мокрый…
Никто не шел за ним. Подождут, подумал Руслан. Он бросил дергать шарф, открыл рюкзак. Где-то тут был перочинный ножик. Где? Вот дрянь, завалился на самое дно…
Он выловил ножик, с трудом открыл, распорол коротким лезвием ткань. Отбросил шарф, превратившийся в тряпку, распахнул дверцу, сорвал с крючка свою куртку… Теперь придется оправдываться, что-то объяснять. Провались они все, пропади пропадом этот Джек!
Подхватив рюкзак, он выбежал в пустынный холл. Распахнул одну дверь и вторую.
Площадка перед корпусом была пуста. Четыре прямоугольника обозначали места, где провели ночь автобусы. Снег был истоптан, валялся брошенный мусор, но никого не было, и автобусов не было, только след огромных колес тянулся по дороге в горы. К перевалу.
Руслан охрип.
Они, конечно, не могли уехать далеко. Они же только что были здесь. Нужно время, чтобы один за другим вывести на трассу четыре большие машины… Они едут осторожно, на дороге снег…
Он кинулся бежать. Выскочил за поворот. Успел увидеть, как мелькнул в конце видимого участка трассы, поворачивая за каменную гряду, последний автобус. Метрах в трехстах.
— Стойте!
Так быстро он не бегал никогда в жизни. Визжал под подошвами снег. Автобусы скрылись, отпечатки их шин вели в никуда. Руслан бежал, задыхаясь, пока сильная боль в боку не заставила его остановиться.
Вот так скандал. Если они вернутся за ним с половины пути… Они же убьют его, они просто…
Они не вернутся.
Он отодвинул эту мысль, чтобы дать себе отдых. Дать время. Не сейчас; во всяком случае, гнаться за автобусом глупо.
Они не вернутся! Его отсутствия просто никто не заметил в суете отъезда. Спросили: все здесь? И Джек с Пистоном радостно ответили: все!
Но зачем? Им нравилось над ним издеваться. Но оставлять вот так… какой смысл?
Никакого. Они просто не думали. Они делали то, что казалось им забавным. Ничего личного: его не хотели убить. Просто так вышло.
Руслан закусил губу. В группе его мало кто знает. Если заметят отсутствие — решат, что просто сел в другой автобус. Никто не поднимет тревогу. Здесь у него нет друзей.
Он шел и шел по следу за автобусами. Было очень тихо. Еле слышно поскрипывали сосны. Снова начал идти снег.
За перевалом, подумал Руслан, уже не будет иметь значения, заметят пропажу человека или нет. Потому что никто не захочет рисковать жизнью и возвращаться. Перевал закрывается сейчас, вот с этим снегопадом. Автобусы проскочат в последний момент…