– Нет, она настоящая.
Секретарь принес кофе. Он тоже не узнал умершую. Имя покойной также не вызвало у него никаких воспоминаний.
– Жаль, – заметила Клаудия. – Я надеялась, что наше расследование наконец немного продвинется вперед. Каждый день приносит нам новый изуродованный труп, а это не та известность, о которой мечтает начальник полиции.
– Убитым данная ситуация также не совсем приятна, – с укором произнес Уэхара.
– Разумеется, вы правы. Повседневная полицейская работа притупляет чувства.
– Чувства притупляются только тогда, когда человек этого хочет.
– Возможно, – коротко ответила Клаудия, очевидно, не желая пускаться в дискуссию с монсеньором на тему морали. – Однако, возможно, связь между Сорелли и мертвой женщиной на Виале Ватикано содержится в ваших документах. Не будете ли вы столь любезны позволить нам попросить вашего секретаря поискать еще раз?
– Разумеется. Еще что-нибудь, commissario?
– В общем, да. Поэтому я и привела с собой синьора Кадреля. Вы, конечно, слышали о том, что случилось вчера у развалин Сан-Ксавье, монсеньор.
– Да, это ужасно. Я не очень хорошо знал отца Анфузо, но мы несколько раз встречались. У него была очень насыщенная жизнь. – Уэхара посмотрел на Пауля. – Так, значит, вы оказались лицом к лицу с убийцей, брат Кадрель.
– У него было изуродованное лицо, – ответил Пауль и коротко сообщил о борьбе с человеком, которого он считал убийцей Анфузо или, по крайней мере, сообщником убийцы.
Клаудия снова взяла слово:
– Особенно меня интересуют последние слова отца Анфузо. Не могли бы вы повторить их, Пауль?
– Там нечего повторять: «Петр…» Затем он умолк.
– И правда, не много, и может означать все, что угодно, – заметил Уэхара.
– Теоретически – да, – согласилась Клаудия. – Но я не могу не думать о впечатляющем путешествии по катакомбам, монсеньор. Ренато Сорелли отвечал за археологические раскопки могил, в том числе и могилы святого Петра. Правильно?
– Правильно, но к чему вы клоните?
– Сначала убивают Сорелли, а затем Анфузо, который хорошо его знал. Умирая, Анфузо говорит о Петре, а Сорелли исследовал его могилу. Я достаточно долго служу в полиции, чтобы уловить связь. Не могли бы вы сделать мне одолжение и еще раз спокойно подумать над этим, монсеньор? Возможно, вы догадаетесь, что имел в виду Анфузо.
– Обязательно подумаю, – пообещал Уэхара.
Выйдя в коридор, Клаудия и Пауль чуть не столкнулись с мужчиной среднего роста, лет пятидесяти, который целенаправленно двигался к кабинету Уэхара. Паулю бросилось в глаза, что тот был в мирской одежде, костюме-тройке, сшитом на заказ.
Клаудия не смогла полностью подавить стон, но заставила себя сделать приветливое лицо.
– Синьор Тарабелла, что вы тут делаете?
Начальник безопасности Ватикана упер руки в бока и выглядел при этом как борец-коротышка, вызывающий противника на бой. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы Пауль понял, что имела в виду Клаудия, говоря об «осенней мухе».
– Скорее я должен задать вам этот вопрос, комиссар Бианки. Как так получилось, что вы вынюхиваете здесь, в Ватикане, без моего на то разрешения?
– Без вашего разрешения? Я позвонила монсеньору Уэхара и спросила его, примет ли он меня. Он согласился. Он не сказал мне, что прежде должен получить разрешение у вас. – Клаудия, как всегда, уложила соперника на обе лопатки. – Похоже, он даже не подозревал об этом.
– Я буду жаловаться начальнику полиции на вас, комиссар, и на вашего коллегу.
Пауль старательно поднял руку, как нерешительный первоклассник.
– Тогда я вынужден попросить вас обратиться к генералу Общества Иисуса, синьор. Именно ему я подчиняюсь, а вовсе не начальнику полиции.
– Что вы там болтаете? Разве вы не полицейский?
– Нет, я иезуит. Нас иногда называют отрядом полиции Господа, но я считаю это преувеличением. Пауль Кадрель, вот как меня зовут. С кем имею честь?
– Олиндо Тарабелла, главный инспектор службы безопасности.
– О, я мог бы и догадаться.
– Почему?
Пауль покосился на Клаудию.
– Так как я много о вас слышал.
Ноздри Тарабеллы задрожали, выдавая его гнев.
– Я ожидал большей любезности от члена Общества Иисуса. Но смейтесь, смейтесь на здоровье. Вы еще удивитесь! Я действительно пожалуюсь на вас, на вас обоих. А что касается вас, комиссар, то я просто запрещаю вам проводить какие-либо расследования в Ватикане. В этих стенах у вас нет прав, пожалуйста, запомните это!
– Как жаль. Однако вы ведь обещали оказать поддержку римской полиции. Кроме того, я думаю, что Ватикан и сам заинтересован в раскрытии серии убийств. Мы ведь только что обнаружили третью жертву.
Тарабелла, похоже, был поражен.
– Третью жертву? О ком идет речь?
Клаудия окинула его ледяным взглядом.
– Не думаю, что вас это касается, синьор Тарабелла. Труп лежит за этими стенами, и это уже не ваша территория. Всего вам доброго!
Она прошла мимо Тарабеллы, и Пауль последовал за ней. Когда они покинули Бюро археологических раскопок и стали спускаться по винтовой лестнице, он заметил:
– Не думаю, что это было очень благоразумно, Клаудия. Возможно, помощь Тарабеллы нам еще пригодится.
– Я знаю, – отчасти яростно, отчасти подавленно ответила она. – Как представительница римской полиции, я должна была вести себя вежливо и дипломатично. Но как Клаудия Бианки, я могу сказать лишь одно.
– И что же?
– Этот тип просто действует мне на нервы!
Дождь усилился, но ни туристы, ни торговцы на Пьяцца Сан-Пьетро не были готовы подчиниться погоде. Туристы раскрывали зонты, торговцы накрывали целлофаном свой товар: маленькие копии собора Сан-Пьетро, изображения Папы и Богоматери в дешевых рамках, путеводители и брошюры о жизни великих святых.
– Как на ярмарке, – заметила Клаудия. – Коммерция не знает отдыха.
– Как и Бог, – ответил Пауль и добавил, сдержанно улыбнувшись: – Кроме, естественно, седьмого дня.
– Скажите честно, Пауль, разве у вас как у человека верующего не болит душа, когда вы видите это?
– Нет, а должна?
– Но ведь в этих дешевых сувенирах вряд ли можно найти Бога. Конечно, если он вообще существует.
– Кто не верит в Бога, Клаудия, вряд ли найдет его. Но тот, кто верит, может увидеть его даже в маленьком соборе Сан-Пьетро из пластика или в слишком крикливом изображении Марии. Вера – отнюдь не вопрос художественного ремесла.