Пауль распахнул дверцу и вышел из машины, угодив правой ногой в лужу. По крайней мepe, рядом с большим чугунным почтовым ящиком был звонок, хотя ни имени, ни номера дома на воротах указано не было. Пауль нажал большим пальцем на кнопку и долго не отпускал. Однако ничего не произошло. Он посмотрел на машину, за мокрым ветровым стеклом которой смутно виднелась фигура Фраттари. Неужели время снова потрачено впустую?
Сев обратно в машину, Пауль отпустил ручной тормоз и позволил машине катиться вперед, пока расстояние между капотом и воротами не сократилось до ладони.
– Ждите здесь, синьор Фраттари. Я скоро вернусь.
Было ли неясное жужжание, которое он услышал, ответом на его слова? Пауль не был в этом уверен. Во второй раз за короткое время он вылез из сухой машины и забрался на капот. Отсюда тренированному человеку не представляло труда перелезть через ворота и спуститься на землю с другой стороны. Когда он подпрыгнул, то неожиданно подумал, что не знает, как вернется. Не важно, он и во второй раз сумеет перебраться через ворота или стену. А возможно, во всяком случае он надеялся, это и вовсе не понадобится. Дом, к которому он приближался быстрым шагом, был одноэтажным, но впечатляющих размеров. Однако Пауль не заметил ни одного освещенного окна или другого намека на то, что хозяин дома у себя.
– Пожалуйста, только бы он был здесь! – тихо произнес Пауль. – Только бы он был дома!
Рядом с входной дверью тоже был звонок, и снова никто ему не ответил. Даже после того, как Пауль забарабанил в дверь кулаком. Внезапно в голову ему пришла мысль, и он рискнул. Но дверь от простого нажатия не распахнулась: она была крепко заперта. Когда вспыхнула еще одна молния, осветив округу коротким, неприятным светом, а сразу же вслед за ней по долине прокатился гром, Пауль обошел вокруг дома. Еще с дороги усадьба производила впечатление большой, но он удивился, насколько огромной она была на самом деле. За домом несколько пробковых дубов тянули свои ветви вверх; между ними возвышались странные скалы, которые, как показалось Паулю, были неестественного происхождения.
Он направился к одной из скал; снова сверкнула молния, и когда она осветила все вокруг белесым светом электрического разряда, Пауль вздрогнул. Огромные, глубоко запавшие глаза пристально смотрели на него с лица, от вида которого кровь заледенела в его жилах. В существе чувствовалось нечто гибельное, потрясающее, хотя точнее Пауль не смог бы сказать. Возможно, дело было в холодном, безжалостном взгляде. Паулю показалось, что существо бесконечно превосходит его, будто знает, что может в любой момент поступить со слабым человеком, как ему вздумается. Пауль стоял перед скульптурой в рост человека, сделанной настолько убедительно, что она казалась живой. Он обрадовался, когда молния потеряла силу и страшное лицо снова окутала тьма.
– Юстус – мое самое последнее творение. Как он вам нравится? – прозвучал голос у него за спиной.
Пауль не слышал, что кто-то приближался к нему. Это было неудивительно, учитывая неутихающий ливень. Пауль развернулся и оказался лицом к лицу с мужчиной, одетым в темное и обутым в слишком большие резиновые сапоги; над головой он держал огромный зонт. Хотя Пауль никогда не встречался с этим человеком, он сразу узнал его. Маленького роста, худой, изнуренный, лицо как у мертвеца, с запавшими глазами, почти как у статуи, – все в хозяине усадьбы было таким же, как и у брата. Только Джакомо Анфузо не носил седую бородку и усы.
– Людовико Анфузо, я полагаю. – Пауль почувствовал, что такая официальность, учитывая обстоятельства, смешна, но что еще он мог сказать? – Меня зовут Пауль Кадрель, и я очень рад видеть вас. Я уже решил, что вас нет дома.
– Я не принимаю посетителей.
– Простите за вторжение, но обстоятельства не оставили мне времени заранее договориться о встрече.
– Я никого не принимаю даже по предварительной договоренности. Поэтому я прошу вас уйти, синьор.
– Но мне нужна ваша помощь, отец Анфузо!
– Я больше не священник.
– Все равно мне нужна ваша помощь как… как экзорциста!
– Я больше не занимаюсь этой деятельностью. Святой престол запретил мне это. И, наверное, к лучшему.
Взгляд старика скользнул по усадьбе с деревьями и скульптурами, и как раз в этот момент еще одна молния осветила декорации. Пауль понял, что все статуи внушали ему страх.
– Мне это известно, синьор Анфузо, и все же вы должны мне помочь. Я не знаю, к кому еще обратиться.
– В Ватикан или к вашему приходскому священнику. Они помогут вам связаться с экзорцистом, при условии, что в данном случае действительно нужна помощь экзорциста, а не психиатра.
– Я не могу обращаться в официальные органы. Одержимый, мужчина в моей машине, ну, как бы это сказать… Я похитил его сегодня утром из больницы.
Людовико Анфузо удивленно поднял брови.
– Почему вы сделали, это, синьор?
– Потому что я твердо убежден: только экзорцист в силах ему помочь.
– Но почему вы обратились именно ко мне?
– В данных обстоятельствах я едва ли мог обратиться в официальные органы. Кроме того, я подумал, что вы, вероятно, захотите пролить свет на убийство своего брата.
Мужчина под зонтом удивленно посмотрел на него.
– Каким образом смерть Джакомо связана с вашим предполагаемым одержимым?
– Я – тот человек, на руках которого умер ваш брат. А в моей машине сидит Альчиде Фраттари; по всей вероятности, он знает тайну, которая связана с убийством отца Анфузо. Что-то, имеющее отношение к римским катакомбам. Но если задать ему вопрос на данную тему, то в нем просыпается демон. Он говорит не своим голосом и проявляет ужасные силы.
– Какие силы?
– Вчера в больнице он, пожилой человек, швырнул меня через комнату. И при этом даже не прикоснулся ко мне!
Худое тело экзорциста вздрогнуло; он, кажется, принял решение.
– Хорошо, давайте отведем его в дом!
После того как Людовико Анфузо открыл ворота, Пауль заехал во двор и остановил «фронтеру» перед самым домом. Теперь они могли доставить Фраттари внутрь, не намочив его, тогда как Пауль промок до нитки. Они отвезли писателя в комнату для гостей, где царил затхлый запах, но которая в остальном производила впечатление чистой, и помогли ему лечь на кровать. Как послушный ребенок, Фраттари позволял им руководить собой. Анфузо укрыл его шерстяным одеялом, и они вышли.
В коридоре Пауль сказал:
– У него такой безучастный вид с тех пор, как я примерно три часа назад вывез его из больницы. Но когда я вчера заговорил с ним о катакомбах, его словно подменили.
– Это обычная манера поведения.
– Я тоже немного занимался экзорцизмом – разумеется, чисто теоретически. До сих пор я думал, что одержимые ведут себя абсолютно нормально, пока в них не проснется демон.