Далее профессор начал рассказывать мне о труде Абдула Альхазреда, книге «Аль Азиф», которую позже стали называть «Некрономикон». Никто, кроме ее безумного автора, не подбирался так близко к тайнам Ктулху, Йог-Сотота и других Властителей. В этой книге, которую тайком передавали друг другу после того, как в 731 году нашей эры таинственно исчез ее автор, рассказывалось о таких ужасных вещах, какие трудно вообразить обычному человеку, а если он их и вообразит, то постарается поскорее забыть и даже не попытается объяснить принципы существования человечества, низводящие его до положения песчинки, затерянной в безграничных просторах космоса. Служители церкви разных конфессий дружно приговорили эту книгу к забвению и так рьяно взялись за ее уничтожение, что в мире осталось всего несколько экземпляров — в Национальной библиотеке Парижа, в Британском музее, в библиотеке Университета Буэнос-Айреса, библиотеке Уайденера в Гарварде и в библиотеке Мискатоникского университета в Аркхеме. Ее арабский оригинал был утерян много веков назад, примерно в 1228 году, вскоре после того, как Олаус Вормий перевел книгу на латынь.

Профессор Шрусбери читал и латинский, и древнегреческий переводы; в Аравии же он надеялся отыскать экземпляр книги, написанный по-арабски, или даже сам оригинал рукописи, который, по его мнению, остался у Альхазреда, тогда как Вормий делал перевод с копии, впоследствии утерянной. Конечно, это была всего лишь догадка, однако базировалась она на весьма разумных предположениях; таким образом, целью нашего путешествия в Аравию был поиск бесценной рукописи. Думаю, что профессором руководило еще одно стремление, которое он тщательно скрывал; на эту мысль меня навели его рассуждения о Ктулху — каким бы искренним ни казался мне этот человек, я чувствовал, что за его разговорами скрывается еще что-то весьма важное. Свои поиски он собирался вести в Иреме и в Безымянном городе, но сперва нужно было найти сами эти древние города, расположенные соответственно близ Тимны и Салалаха.

После этих пояснений он вручил мне отпечатанные на машинке листки с отрывками из «Некрономикона» и терпеливо ждал, пока я их прочту. Я смог лишь бегло просмотреть листки, но и этого хватило, чтобы убедиться в их огромной важности.

Вот что я прочитал:

«Тот, кто говорит о Ктулху, пусть помнит: он кажется мертвым, но он не мертв; он спит и не спит; он умер и не умер; он спит и он мертв, но придет день, и он восстанет. Он восстанет ото сна, и тогда все убедятся, что

Не то мертво, что вечность охраняет,

Смерть вместе с вечностью порою умирает».

И далее:

«Великий Ктулху поднимется из Р’льеха; Хастур Невыразимый прилетит с темной звезды, что в Гиадах возле Альдебарана, сияющего как красный бычий глаз; Ньярлатхотеп будет вечно выть во тьме; Шуб-Ниггурат породит тысячу отпрысков, кои начнут размножаться и станут повелевать всеми лесными нимфами, сатирами, лепреконами и малым народцем; Ллойгор, Зхар и Итакуа будут летать среди звезд…»

И еще:

«Тот, кто обладает пятиконечным камнем, станет повелевать всеми, кто ползает, плавает, ходит или летает, и сможет добраться до источника, от которого нет возврата…»

Было там и кое-что еще — рассказ о грядущем возвращении Властителей, о их преданных последователях, которые служат своим хозяевам кто в образе человека, а кто в образе и вовсе странном. На страницах книги я встретил наводящие ужас имена, такие как Уббо-Сатла, Азатот, слепой безумный бог, ’Умр Ат-Тавил, Цатоггуа, Ктугха, и много других имен, жутких гигантских тварей, древних, как сама Земля, а может быть, и более древних, чем наша Солнечная система. Честно говоря, прочитав несколько страниц, я уже не хотел читать дальше, поэтому, сославшись на усталость, вернул листки профессору.

Предложив мне хорошенько выспаться, профессор, который, по-видимому, вовсе не нуждался в отдыхе, сказал, что займется дальнейшими приготовлениями. Но прежде он вывел меня на палубу и попросил хорошенько осмотреться вокруг. Наше судно сопровождала стая каких-то крупных рыб, которых я сначала принял за дельфинов; когда же я сказал об этом профессору, тот лишь насмешливо улыбнулся. Потом, уже засыпая, я и сам удивился, вспомнив о тех дельфинах — они никогда не подплывают так близко к Саутгемптону. И тогда, как ни печально мне было это сознавать, я понял, кто плыл рядом с «Принцессой Элен».

Когда я уснул, мне вновь приснился сон.

Только на этот раз мне снились жуткие чудовища, Глубинные жители, которые преследовали нас на суше и на море, огромные твари, похожие на летучих мышей, какие-то аморфные существа, плавающие глубоко под водой, таинственные земли и занесенные песками города, в которых хранилось нечто, что непременно нужно было найти; мне снилось, что мы убегаем, а по нашему следу упорно идут злобные твари, от которых нет спасения…

3

Опускаю подробности нашего дальнейшего путешествия, которое прошло сравнительно спокойно. Впрочем, не было и дня, чтобы поблизости не выныривала какая-нибудь тварь, напоминающая рыбу или амфибию; порой среди волн мелькала горбатая спина или жуткая ступня с перепонками; иногда я замечал в море уродливое лицо — получеловеческое-полулягушачье, со сверкающими глазами василиска и жутким широким ртом в складках жесткой кожи. Но, повторяю, все это происходило лишь мельком, так что я даже не был уверен, видел ли я этих тварей на самом деле или же то было просто игрой воображения. А поскольку наше судно спокойно следовало своим курсом, а пассажиры не проявляли никаких признаков волнения, то и я пришел к выводу, что все увиденное мною — лишь следствие разыгравшейся фантазии, что в сложившихся обстоятельствах было вполне объяснимо.

Высадка в Адене также прошла без происшествий. Профессор Шрусбери сообщил, что не собирается надолго задерживаться в городе, где нас легко могут выследить Глубинные; кроме того, этим тварям трудно подолгу находиться на суше, так что чем скорее мы отправимся в пустыню, тем больше у нас шансов оторваться от преследователей.

— И все же, — добавил профессор, — не следует обольщаться, так как есть другие твари, которые способны следовать за нами и в пустыне.

Проводники и носильщики для экспедиции были заранее наняты по нашему телеграфному запросу и теперь поджидали нас недалеко от побережья, в Дамкуте. Прибыв в Дамкут, мы уже через несколько часов были готовы к отъезду в пустыню. Профессор несколько раз прошелся по улочкам Дамкута, внимательно оглядываясь по сторонам, но не обнаружил ничего подозрительного. Убедившись, что поблизости нет Глубинных и нам ничто не угрожает, он дал сигнал к отправлению.

Целью нашего путешествия была обширная пустыня Руб-аль-Хали — или Роба-Эль-Халийя, как называл ее Альхазред. Мы должны были доехать до Салалаха и оттуда повернуть на север, к Безымянному городу, упоминаемому в книге Абдула Альхазреда. Судя по всему, профессор точно знал, где находится этот затерянный город, хотя вслух об этом не заявлял. Итак, мы нагрузили верблюдов, и наш отряд двинулся в путь после недолгих колебаний профессора, который подумывал о поездке на самолете в Мариб [79] , но в конце концов решил не отклоняться от первоначального плана действий.