«Мы держали курс на Понапе. У Бейли был компас, так что мы знали, куда плыть. В первую ночь все было в порядке: Хендерсон и Мелик сидели на веслах, море было спокойным, провизии и воды у нас имелось вдоволь. И тут мы со Сполито и Йохирой заметили, что в воде кто-то есть. Сначала мы подумали, что это акулы или дельфины, а может быть, марлины. Было уже темно, и стая держалась подальше от лодки, однако от нас не отставала. Когда я заступил на вахту, они подплыли ближе. Странный у них был вид: вместо плавников и хвоста — руки и ноги. И вдруг один из них подплыл к лодке, в мгновение ока схватил Сполито и потащил его в воду; Сполито заорал, Мелик бросился к нему, но не успел. Мелик говорил, что видел, как в воде мелькнула рука с перепонками; потом эта рука ему все время мерещилась, он чуть с ума от страха не сошел. Сполито больше не появился. Наши преследователи исчезли, но прошел примерно час, и они снова нас окружили. На этот раз утащили Йохиру. После этого ничего не произошло, а под утро на горизонте показался остров.
Такого острова я отродясь не видел. На нем ничего не росло, а земля была покрыта какой-то черной грязью. А еще на нем находились руины каких-то зданий, сложенных из больших камней. В одном из зданий сохранилась огромная дверь, частично разбитая. У Хендерсона был бинокль, он стал в него смотреть. Потом по очереди посмотрели и мы. Хендерсон сказал, что надо бы высадиться на остров, но я был против. В конце концов мы решили, что Хендерсон, Мейсон, Мелик и Гундерс высадится на берег, а я и Бентон останемся в шлюпке. Так мы и сделали; те высадились, а мы наблюдали за ними в бинокль.
Они вышли на берег и, шлепая по грязи, направились к огромной двери. Не знаю, что там произошло, только вдруг оттуда выскочило что-то большое и черное и набросилось на людей. Вскоре оно с хлюпаньем исчезло за дверью, но Хендерсона и остальных уже не было. Я отдал бинокль Бентону, потому что не хотел этого видеть. Мы навалились на весла и быстро поплыли прочь. Так мы и гребли без передышки, пока нас не подобрал “Рейнланд”».
— Вы знаете координаты того острова? — спросил профессор Шрусбери.
— Нет. Но мы потерпели кораблекрушение в сорока девяти градусах пятидесяти одной минуте южной широты и ста двадцати восьми градусах тридцати четырех минутах западной долготы. Оттуда мы плыли в сторону Понапе и по пути наткнулись на этот остров.
— Вы видели остров утром, в светлое время?
— Да, но тогда опустился туман, странный такой — зеленый. Трудно было что-то разглядеть отчетливо.
— Это далеко от Понапе?
— Примерно день плавания.
Больше профессор не добился от моряка ничего, однако рассказом остался доволен. Убедившись, что матрос идет на поправку после всего пережитого, он предложил нам вернуться в гостиницу.
Там нас ждал бригадный генерал Холберг, суровый седовласый человек лет шестидесяти. После взаимных приветствий он немедленно перешел к делу.
— Я получил приказ оказывать вам всяческую помощь, профессор Шрусбери, — с ледяной улыбкой сказал он. — Очевидно, сэр, эта операция разработана лично вами?
— Но ведь вы уже ознакомились с документами?
— Ознакомился. У меня нет возражений. В конце концов, это ваше дело, а не мое. Эсминец готов к отплытию. Кроме того, нас будет сопровождать авианосец. Оружие в полной боевой готовности, однако, полагаю, сначала вы испробуете кое-что другое?
— Да, таков мой план.
— Когда вы намереваетесь отплыть с Понапе?
— Примерно через неделю, генерал.
— Очень хорошо. Мы будем в вашем распоряжении.
На следующей неделе мы загрузили на корабль большое количество мощных взрывчатых веществ, которые должны были понадобиться нам на Черном острове — если, конечно, мы его найдем. При этом нас не покидало ощущение надвигающейся опасности. Дело было не только в том, что за нами следили, — к этому мы были готовы. Нет, тут было что-то другое — ощущение некоей мощной, первобытной силы, из-за которой аура зла ощущалась нами почти что физически. Мы все это чувствовали, а я чувствовал и нечто большее.
Не могу объяснить, откуда у меня взялся этот страх. Это не был страх перед неведомым злом, затаившимся на далеком острове; нет, это было что-то другое, что сидело в самых недрах моей души, составляло мою неотъемлемую часть, пульсировало в моих жилах вместе с кровью. Как ни пытался я избавиться от этого чувства, у меня ничего не выходило; сколько раз я жалел, что в тот вечер в Сингапуре, который уже казался мне далеким сном, принял предложение профессора Шрусбери! Ощущение надвигающейся катастрофы преследовало меня день и ночь вплоть до нашего отплытия с Понапе.
Тот день был душным и жарким, а для меня еще и зловещим. Мы взошли на борт эсминца «Гамильтон»; здесь уже находился генерал Холберг. Курс был рассчитан профессором Шрусбери после того, как он еще раз поговорил с матросом Сереке. Подчиненные генерала тоже не бездельничали: над тем местом, где затонул пароход «Йокогама», день и ночь кружили самолеты; вскоре один из летчиков доложил, что видит странное скопление тумана, в котором, как ему кажется, что-то есть. Получив координаты, «Гамильтон» немедленно повернул туда.
Несмотря на мои тревожные мысли, плавание проходило спокойно. К полудню небо прояснилось; духота исчезла, подул свежий ветерок. Мы немного развеселились, напряжение спало; только генерал Холберг, как и подобает военному, сохранял строгую сосредоточенность. Вскоре они с профессором Шрусбери пустились в долгую дискуссию по поводу действенности современного оружия. Больше всего профессора интересовал следующий вопрос: что будет в результате удара с таким маленьким клочком суши, как Черный остров?
— Его не станет, — лаконично бросил генерал.
— Вот как, — произнес профессор. — Интересно.
Я отнюдь не был обрадован нашим приближением к Черному острову и в любом случае не разделял спокойной уверенности генерала. Наконец где-то после полудня впереди показался островок, и вскоре от эсминца отошли две шлюпки: в первой сидели профессор Шрусбери, Фелан, Кин и я; во второй, где находилось необходимое оборудование, плыли Бойд, Колум и еще двое матросов с эсминца. Корабельные орудия были нацелены на остров.
Я даже не удивился, обнаружив, что Черный остров представляет собой верхушку того самого храма, что я видел во сне. Он был именно таким — с огромной дверью, за которой зияла бездонная черная дыра, откуда медленно выползали клубы зеленоватого тумана. От вида величественных руин захватывало дух; на земле валялись огромные расколотые камни и куски колоссальных зданий, разрушенных землетрясением и, судя по всему, взрывом. И камни, и почва вокруг них были совсем черными и производили ужасающее впечатление; поверхность камней была испещрена странными иероглифами и жуткими рисунками. Само здание было построено так, словно на свете не существовало законов евклидовой геометрии, — стены сходились под невероятными углами и в немыслимых плоскостях. Создавалось впечатление, что это здание, как и другие, ныне разрушенные строения подводного города, было создано представителями внеземной цивилизации.