Он промолчал, но я от него не отставал. С усталым видом он опустился на стул. Неужели он и в самом деле считает, что мне можно ничего не объяснять? — не унимался я. Фелан уклончиво ответил, что есть такое зло, о котором людям лучше не знать, чем еще сильнее разбередил мое любопытство. Мне когда-нибудь приходило в голову, продолжал он, что в пространстве и времени могут происходить сдвиги более ужасные, чем все известные мне ужасы? Неужели я никогда не задумывался над тем, что существуют иные сферы и иные измерения кроме тех, что известны человечеству? Неужели я не понимаю, что пространство может складываться, как ткань, когда один слой ложится на другой, и что время — это такой вид измерения, в котором можно перемещаться назад, в прошлое, или вперед, в будущее? Так говорил Эндрю Фелан, не давая мне вставить ни слова.
— Я просто пытаюсь защитить вас, Кин, — сказал он наконец.
— Вам удалось ускользнуть от преследователя там, в Инсмуте?
Он кивнул.
— Вы его заметили?
— Да, иначе и вы бы его не видели, поскольку в своем… как бы это выразиться… гипнозе видели только то, что видел я. Между прочим, Кин, гипноз — довольно опасное средство; я применил его только для того, чтобы вы поняли, как опасно играть с подобными вещами.
— Вы применили не только гипноз.
— Возможно. — Он махнул рукой. — Скажите, можно у вас немного отдохнуть, прежде чем я продолжу поиски? Мне бы не хотелось, чтобы обо мне узнала миссис Брайер.
— Я прослежу, чтобы вас не беспокоили.
Но я уже принял решение: нет, Эндрю Фелану так просто от меня не отделаться. Выход только один — начать самостоятельное расследование, несмотря на его предостерегающие намеки и замечания. Помимо всего прочего, есть еще и тайна самого Фелана, о котором два года назад трубили все газеты; значит, мне предстоит раскрыть и ее. Предложив своему гостю чувствовать себя как дома, я ушел, сказав, что иду в колледж, однако вместо этого, выйдя на улицу, позвонил туда и предупредил, что сегодня не смогу посетить занятия. Затем, наскоро перекусив, я отправился прямиком в Кембридж, в библиотеку Уайденера.
Эндрю Фелан говорил, что прибыл с Целено. Я запомнил необычное название и решил прежде всего выяснить, что это такое. Вопреки моим ожиданиям, Целено я нашел очень быстро — и не продвинулся вперед ни на шаг. Более того, еще больше запутался.
Поскольку Целено — это одна из звезд скопления Плеяды в созвездии Тельца!
Тогда я обратился к газетам и начал просматривать выпуски за сентябрь 1938 года, где могли быть сообщения об исчезновении Эндрю Фелана. Я надеялся, что смогу найти в них хоть какие-нибудь объяснения, кроме описаний комнаты, из которой он исчез и в которую сейчас так внезапно вернулся. Однако чем больше я читал, тем больше у меня возникало вопросов; все, что сообщали газеты, представляло собой лишь перечисление совершенно необъяснимых загадок. Впрочем, в некоторых заметках проскальзывали довольно туманные намеки на некие зловещие и непонятные события; и тут я насторожился. Фелан работал у доктора Шрусбери, проживавшего в Аркхеме. Как и Фелан, доктор Шрусбери в свое время внезапно исчез и столь же внезапно вернулся после многолетнего отсутствия. Незадолго до исчезновения Фелана дом доктора Шрусбери, равно как и он сам, был уничтожен пожаром. Фелан служил у него секретарем и при этом подолгу работал в библиотеке Мискатоникского университета.
Итак, искать ключ к разгадке тайны следовало в Аркхеме, где я наверняка смог бы найти список книг, которые чаще всего читал Фелан — скорее всего, по просьбе доктора Шрусбери. Прошел всего час; времени для расследования у меня было достаточно. Я сел в автобус, который доставил меня из Бостона в Аркхем, и вскоре входил в учреждение, где надеялся получить информацию об Эндрю Фелане.
Моя просьба показать список книг, которыми чаще всего пользовался Фелан, была встречена со странной настороженностью; в итоге меня пригласили в кабинет директора библиотеки, доктора Лланфера, и тот спросил меня, почему я интересуюсь книгами, которые хранятся под замком и выдаются только по личному распоряжению директора. Я ответил, что расследую причины исчезновения Эндрю Фелана и интересуюсь его работой.
Директор прищурился.
— Вы из газеты?
— Я студент, сэр.
К счастью, у меня был с собой студенческий билет, который я не замедлил предъявить директору.
— Очень хорошо. — Он кивнул и словно бы нехотя выписал мне разрешение. — Должен сообщить вам, мистер Кин, что из тех немногих, кто пользовался этими книгами, в живых не осталось почти никого.
Получив столь зловещее предупреждение, я был препровожден в маленькую комнатку — чуть больше обычной библиотечной кабины, — куда помощник библиотекаря принес нужные мне книги и документы. Самой главной из них — и, вероятно, наиболее ценной, судя по тому, как бережно обращался с ней служащий, — был древний фолиант под названием «Некрономикон», написанный арабом по имени Абдул Альхазред. Фелан несколько раз пользовался этой книгой, однако, как выяснилось, она предназначалась только для посвященных, а не дилетантов вроде меня, ибо имела отношение к вещам, абсолютно мне неизвестным. И все же кое-что я понял — книга повествовала о зле, ужасах, вечном страхе перед неведомым и разных кошмарных тварях, что разгуливают в ночи — не в той ночи, которую знают люди, а в ночи беспредельной, полной тайн и таких ужасов, какие только существуют на свете, иначе говоря, темной стороне мироздания.
Так ничего и не выяснив и от этого находясь на грани отчаяния, я перевел взгляд на рукопись книги профессора Шрусбери «Ктулху и “Некрономикон”». Вот на ее-то страницах, совершенно случайно — поскольку и в ней содержались вещи столь же непонятные, что и в книге араба, — я нашел одну сноску, от которой внезапно похолодел. Просматривая страницу, где говорилось о потусторонних мирах и обитающих в них тварях, в середине фразы я внезапно увидел цитату из другой книги, озаглавленной «Текст Р’льеха», в которой говорилось:
«Великий Ктулху поднимется из Р’льеха, Хастур Невыразимый спустится со своей черной звезды, что в Гиадах… Ньярлатхотеп будет вечно выть во тьме, Шуб-Ниггурат породит тысячи себе подобных…»
Я перечитал отрывок еще раз. Это было невероятно, чертовски невероятно… однако вот уже второй раз за прошедшие двадцать четыре часа я натыкаюсь на упоминание о далеких мирах и звездах — Гиады в созвездии Тельца… но ведь именно там находится звезда Целено!
И словно в насмешку, перевернув рукопись, я обнаружил под ней запечатанную папку, на которой чьим-то мелким почерком было написано: «Материалы с Целено». Увидев, что я взял ее в руки, седой библиотекарь сразу подошел ко мне.
— Эту папку никто не открывал, — сказал он.
— Даже мистер Фелан?
Старик покачал головой.
— Мистер Фелан сам принес ее к нам, но, поскольку на ней стояла личная печать доктора Шрусбери, мы решили, что и мистер Фелан ее не открывал. Впрочем, утверждать этого нельзя.