— У тебя какие-то планы? — лукаво улыбнулся Валерий.
— Кир, последний шанс! — подмигнул Гугер. — Сгруппируйся!
Кирилл стоял потрясённый. Нет, он не мог уехать завтра утром, уехать так внезапно и насовсем! А как же всё? Как же псоглавцы? Как же Лиза?! Нет, это невозможно!
— П-послушайте, — запинаясь, сказал Кирилл. — Так нельзя!
— Почему? — тотчас спросил Валерий.
Кирилл чувствовал себя нефтяником, чья партия сворачивает работы, хотя до нефтяного пласта не добурились каких-то два метра.
— Тут… Тут всё непросто… — Кирилл не знал, как ему объяснить ситуацию. — В общем, вы свою работу сделали, а я — ещё нет.
— А что тебе ещё остаётся?
На этот вопрос Кирилл ответить не мог.
— Как я понимаю, — начал Валерий, — твоя задача — собирать фольклор. Ты опросил местных жителей?
— Вообще-то моя задача — не фольклор собирать. Я должен узнать, происходит здесь что-нибудь необычное в связи с Псоглавцем или нет.
— И чо? — с интересом спросил Гугер. — Происходит?
— Происходит, — с наигранной уверенностью ответил Кирилл.
— А почему ты нам не рассказывал?
— Для чистоты эксперимента.
Гугер недоверчиво хмыкнул. Валерий покачал головой:
— Сколько времени тебе надо, чтобы довести работу до конца?
— Не знаю.
Гугер перебрался через вещи в багажном отделении автобуса и уселся на порог салона.
— Мы же не можем ждать здесь до тех пор, пока ты не решишь, что всё сделал, — резонно возразил Валерий. — Есть ли какие-нибудь критерии, по которым ты можешь судить, что миссия выполнена?
Есть критерии, подумал Кирилл. Поймать псоглавца.
— Нет критериев, — вздохнул Кирилл.
— Ох, Кирилл… — печально сказал Валерий.
Кирюша, это несерьёзно.
— Это серьёзно, — сам себе возразил Кирилл. — Я недоделал. Мне надо ещё побыть здесь.
Три дня назад он и сам бы ни за что не поверил, что не захочет уезжать из деревни Калитино.
— Хорошо, — согласился Валерий. — Давай разберёмся. Ты выяснил, что в деревне имеют место некие необычные явления, связанные с фреской. Верно?
— Верно.
— Ты их задокументировал?
— Ну, я кое-что записал, конечно, на диктофон, но это не то, — замямлил Кирилл. — Это нельзя задокументировать.
— Не хило, — буркнул Гугер и закурил.
— Как же ты отчитаешься перед Лурией?
— Расскажу.
— Считаешь, это будет убедительно?
— Да, — твёрдо и уверенно подтвердил Кирилл.
— А из того, что тебе известно сейчас, прямо на данный момент, уже следует, что деревня представляет интерес для Лурии?
— Следует.
— Значит, ты выполнил свою работу, Кирилл. Этого достаточно. Рад за тебя. Признаться, я думал, что ты просто бездельничаешь. Но если ты обнаружил некий феномен — великолепно. Однако дальше его должны изучать специалисты. Ведь ты не специалист.
Логика Валерия была безупречна. Но Кирилл готов был метаться из угла в угол, чтобы доказать: она здесь не работает.
— Н-ну… Понимаешь… Ну как же растолковать! — Он с мукой искал формулировки. — Это вот так вот не поймать, не пощупать… Это надо быть здесь, сжиться, шкурой ощутить…
— Специалисты сживутся.
Кирилл представил, как умные специалисты ночуют в школе, пугаются призрачных собак, влюбляются в Лизу, бродят по карьерам, падают с наблюдательной вышки…
— Не сживутся, — твёрдо сказал Кирилл. Он нашёл слова. — Это опыт индивидуальный. Он неповторим.
— Тогда он необъективен, и ты ничего не нашёл.
— Он объективен, — бессильно возразил Кирилл.
— Слушай, Кир, — сказал Гугер. — Если тебе тут понравилось, так ты поговори в Москве с Лурией, выпиши новую командировку и приезжай сюда хоть на год. Нам-то с Вэлом на фиг тут торчать? У нас никакого опыта нет. Говно здесь одно, вот и весь наш опыт.
— Я не могу всё оборвать… Не восстановится…
— Тогда оставайся здесь один.
Это был абсолютный аргумент.
— Мне нужна поддержка, — покраснев, сознался Кирилл.
Валерий и Гугер осуждающе молчали.
— Как-то мы с тобой друганами-то не стали, — осторожно заметил Гугер. — Ты ведь без нашей поддержки обходился. Зачем мы тебе?
— Есть травматический пистолет, — негромко сообщил Валерий.
Вот тут Кирилл уже вообще ничего не мог объяснить. Оружие, физическая сила — да, это было важно для Лёхи там Годовалова или для Сани Омского. Но поддержка Гугера и Валерия была не только в возможности самозащиты. А в чём тогда ещё? Кирилл не знал. Но был уверен, что без этих двоих он не найдёт псоглавцев.
— Знаешь, Кирилл, я всё понимаю, — мягко сказал Валерий тоном человека, который всё понимает. — У тебя роман с этой деревенской девушкой. Ничего предосудительного. И тебе это действительно важно. Но мы-то с Гугером здесь ни при чём. Да, наше присутствие отпугивает от тебя соперников. Но не надо делать нас заложниками своих отношений. Понимаешь, борись за них самостоятельно. И некрасиво вводить в заблуждение товарищей или работодателей.
Валерий всё свёл к Лизе. Именно этого Кирилл и боялся. Он уже сталкивался с ревностью женатых к неженатым. Хотя, может, он и сам всё сводил к тому, что Валерий просто завидует.
— Я постараюсь обрисовать картину, — убитым голосом произнёс Кирилл. — Ты сядь, Валер, это не в двух словах…
— Тогда в трёх, хорошо? — сухо попросил Валерий.
Он вытащил из кармана платок, расстелил на пороге салона рядом с Гугером и тоже сел. Кирилл стоял перед Гугером и Валерием, словно сдавал экзамен, и понимал, что экзамен будет провален.
Такой поворот всегда был в фильмах ужасов или в фильмах-катастрофах. Герой талдычит, что опасность реальна, а ему не верят. Обычно говорят, что мертвецы не оживают или что интересы туристского сезона важнее риска акулы, лавины, извержения вулкана.
— Это очень старая деревня, — начал Кирилл, — она на месте скита. И здесь у раскольников была легенда про людей-псов, которые убивают убегающих отсюда. Поэтому и Псоглавец в церкви нарисован.
— Увлекательно, — холодно сказал Валерий.
— Есть свидетельства, что здесь псоглавцы нападали на людей. А Псоглавец — древний образ, у него много значений. Надо сравнить, какое из его значений сейчас, в наше время, подходит для того, чтобы карать беглецов, и вообще, кто здесь будет считаться беглецом. Тогда станет ясно, кто такие псоглавцы, как они действуют, как спастись…