– Потерпите, молодежь, сейчас мы свалим, и вы продолжите.
– А кому с сердцем плохо? – осмелела темноглазая девчонка, одергивая юбку, сшитую из носового платка.
– Женщина у нас в машине. А ну-ка, паренек, дай-ка мне ключи от квартиры.
– Зачем?
– В гости ходить буду Подружка мне твоя нравится.
– Это моя жена, – резко ответил парень и бросил ключи на стол. Тут было чему удивляться. Белый еще не привык к новым устоям, подаренным народу демократическими преобразованиями.
– И давно вы обосновались?
– Год уже.
– Солидный стаж. А как родители?
– С понятием, – ответила молодая супруга. – Теперь его мать живет с моей на другой квартире. Она сразу сказала: «Пусть живут, пока живется. Лучше здесь, чем по чердакам». Моя старуха трепыхалась, а потом смирилась.
– Молодцы! «Мой Ваня был меня моложе, а было мне двенадцать лет». Кто назовет автора?
Автора никто не назвал, зато в дверь позвонили.
– Быстро они примчались.
«Скорая помощь» прибыла через сорок минут после звонка. К молодоженам пришли гости, но эта парочка была чуть старше. До приезда врачей в доме стояла тишина, лишь посуда звенела в принесенной сумке, которой не стоялось в углу, и она то и дело кувыркалась.
Когда появились врач и медсестра, которые выглядели не намного старше хозяев квартиры, Белый решил, что сам справится с задачей лучше практикантов, и, обрезав телефон, забрал докторский чемоданчик с собой. Чиж запер всю молодежную команду на нижний замок, который не открывался изнутри, и повесил ключи на крючок для сумок.
Водитель «скорой помощи» уже дремал и не обратил внимания, кто выходил из подъезда с саквояжем, на котором стоял красный крест.
Когда они сели в машину. Белый коротко приказал:
– Жми домой.
Старая скрипучая «Волга» с треском покатила по ночной Москве.
– Тебе не кажется, Серега, что мы делаем не то, что следует?
– У тебя есть другие предложения?
– Самое примитивное. Рыжую надо отправить в больницу, а не искать на свою задницу приключений.
– Там ее достанут и добьют.
– Какое тебе дело? У нас своих забот хватает;
– Я давал клятву. Я не имею права оставить умирающего человека без оказания ему первой помощи. У меня нет уверенности, что рыжая дотянет до утра, но я обязан сделать все, что от меня зависит.
Больную устроили на диване. Чиж спал на раскладушке, а Белый не сомкнул глаз. Среди медикаментов нашлась одна ампула морфия. Он не знал, на какой стадии находится женщина, но растянул дозу на два укола. Сердечных препаратов в сумке хватало, но многих Белый не знал. Он рассчитывал на свое чутье.
* * *
Эта ночь в Москве проходила очень беспокойно. По городу носились милицейские патрули, «скорые помощи». Криминальные боссы и мелкие жулики вышли на промысел. Кто-то кого-то спасал, кто-то кого-то убивал, а центральный морг пополнялся неопознанными трупами.
В теплом и уютном кабинете Хлыста появился Колюня. Сегодня он торопился и отказался от клубничного мороженого. Все сегодня находились на взводе и слишком суетились.
Колюня стоял у стола в пальто и держал в руках конверт.
– Это обещанные фотографии двух беглецов. Они находились в одном отряде с Хрящом. Оба отбывали срок за убийство. Меня не покидает мысль о том, что Хрящ оценил свою жизнь дороже денег и отправил вперед себя курьеров. Не могу настаивать на своей версии, но ее надо иметь в виду.
Хлыст достал фотографии, внимательно разглядел их и бросил на стол. На мгновение ему показалось, что он видел этих ребят совсем недавно, но понимал, что такое невозможно, и отбросил шальную мысль.
– Где же мы их возьмем? К нам они не придут.
Сейчас Хлыста эта проблема не очень-то беспокоила. Шевцов снял с него ответственность за деньги и потребовал навести порядок в собственном заведении.
– Пусть поисками займется Глухарь, – предложил Колюня. – Беглые зеки не будут разгуливать по Москве, пока не найдут поддержку. Они обратятся за помощью к местным авторитетам, которых им порекомендует Хрящ. Я слышал, что криминальная Москва не любила Хряща. Если Глухарь поднимет свои связи, то за определенные услуги ему сдадут курьеров.
– Хорошо. С этим все ясно. Глухарь набирает силу и выходит из-под контроля. Я это знаю и продолжаю ему платить!
– Понимаю. Похоже на историю с факиром, который из костей и плоти создал шедевр, вдохнул в него жизнь, а шедевром оказался тигр, который сожрал своего создателя.
– У меня не очень хорошо варит голова, мой мальчик, и я туго соображаю.
– Конечно, Яков Леонидыч. Кулак и сила Глухаря – это поддержка Соленого, с которым они стали слишком дружны в последнее время. У Соленого есть своя игла, как у Кощея. Он обеспечивает криминалитет автомобилями. Такого мастерства в перебивке номеров, перекраске и оформлении документов никто не достигал. Стоит прикрыть этот бизнес, и Соленый превратится в стандартную шпану.
– Это реально?
– Не берусь судить. Его трудно вычислить. А вам нежелательно тратить время на розыски. К тому же кто пойдет громить Соленого? Не Глухарь же?
– И что делать? – спросил Хлыст, зная уже ответ на этот вопрос.
– Соленый кинул Седого. Крупно кинул. Седой вор в законе, но не имеет реальной силы. Зато Седой знает все о Соленом.
– Где его искать?
– Плавучий кабак в старом Северном порту. Сейчас там притон для вышедших на покой шлюх и бандитов. Пьют водку и вспоминают светлое прошлое.
– Отличная работа, Колюня. Спасибо, дружок. Жаль, что ты спешишь.
– Я завтра загляну. Удачи, Яков Леонидыч.
После ухода любимчика Хлыст попросил пригласить к нему игрока из зала. Курчавая голова, торчавшая в дверях, кивнула и исчезла.
Ефимов не заставил себя долго ждать. Он пребывал в приподнятом настроении и вел себя непринужденно.
– Сегодня мне везет. Я выиграл в вашем заведении тысячу долларов.
– Потому что крупье за третьим столом получил соответствующие инструкции, господин Ефимов.
– Я не нуждаюсь в подачках.
– Это не подачки. Я постарался поднять вам настроение, чтобы потом испортить и отпустить вас домой в том же духе, в каком вы пришли. Обычная перетряска мозгов.
Ефимов откинулся в кресле и забросил ногу на ногу.
– Валяйте, Корин. Я готов к атаке.
– Никакой атаки. Вы очень много говорили о своих возможностях, связях, силе. Но никто не видел вас в деле. Хватать киллеров по наводке – это ваша работа, а не подвиг. Вдесятером на одного безоружного хлюпика? Стыд! Вы хотите занять место человека, который проявил себя как высококлассный профессионал. Я должен убедиться в том, что вы лучше.