Со стороны Арсений выглядел как сытая игуана. Откроет глаза, посмотрит, снова закроет. И так раз двадцать. Бабка уличила внука в полном отсутствии зрительного воображения и при помощи таких уроков пыталась исправить этот дефект. Дефект сопротивлялся изо всех сил.
Попутно с тренировкой зрительного воображения Арсению было велено управлять потоком мыслей.
Оба урока Арсений провалил с треском.
От нечего делать он вспомнил чуть ли не первый урок. Целью которого было почувствовать больной палец на левой ноге. Арсений так и не понял, для чего нужны такие бессмысленные мучения, но у него получилось.
Арсений сидел в кровати и отчетливо ощущал оба больших пальца на ногах. Ему было грустно и страшно.
Пришла моя СМСка: «Она пытается отключить твой ум».
Арсений дважды перечитал и даже не удивился. Ему не хотелось говорить. Словно звук голоса испортит что-то важное.
Наша дальнейшая переписка выглядела так:
«Ум сопротивляется?»
«Ага».
«Нарисуй на листе бумаги что хочешь».
Арсений нарисовал. Чайник. Похожий на долбанутого безногого слона.
«Посмотри в блоге, что я нарисовала пять минут назад».
«Мой чайник лучше».
Арсений сравнил чайники и пририсовал своему цветок на боку. Теперь слон выглядел не только долбанутым, но и оптимистичным.
«Как это получилось?»
«Подсоединение. У нас получается выходить на контакт».
Следующий вопрос Арсения меня слегка озадачил: «Ты уже выключала мысли?»
Еще бы! Я именно с этого и начинала. Наверное, бабка учит его по какой-то другой схеме.
«Да, у меня это хорошо получается. Я называю это медитацией. Но это не медитация».
В этот день Арсений со мной больше не «разговаривал», зато у меня возникла устойчивая уверенность, что изменение сознания дается ему гораздо труднее, чем мне. И я даже знаю почему именно. Нам обоим недоставало стимула. Мало знать как, нужно знать – зачем. Ведь по-настоящему Арсений не собирался стать колдуном и вести бабкин образ жизни. Просто он решил научиться хоть чему-то полезному, но пока ему никто не объяснил, как его знания будут выглядеть на практике.
Арсений отключил мобильник и внезапно понял: ему нужен толчок, прорыв, фиг знает как это назвать, но чтобы накопленные знания и навыки начали хоть как-то проявляться в реальной жизни, а не во снах.
– Она говорит, что ты мне пытаешься отключить ум, – сообщил он бабке.
– Не дура. Понимает, – согласилась бабка.
– И что у меня ум сопротивляется. Но я не понял, на кой фиг мне становиться безумным?
– Ты действительно уверен, что ты и ум – одно и то же?
Арсений сдался. Слова бабки оказались выше его понимания. Утешало только одно – где-то была я, и я уже через все это прошла. Задумавшись, что во мне такого чудесного, Арсений впал в новые сомнения.
– Хоть что-то в тебе да отложится. Потом вспомнится, когда время придет. Еще спасибо мне скажешь, – медленно произнесла бабка.
Следующий час Арсений по заданию бабки придумывал приемлемый способ получать ответы через косвенные ощущения. Решил: раз мозг состоит из двух полушарий, правое будет «да», а левое – «нет». Тренировка была примитивная. Начиналась с риторических вопросов.
Меня зовут Арсений? Да. Концентрируем ощущения в правой части башки.
У меня две ноги? Да.
Я женщина? Нет. Приятное тепло в левой половине головы.
Не меньше десяти тупых вопросов, а потом нужно было чередовать их с такими, ответа на которые Арсений знать не мог. Удивительно, но в скором времени он определил, когда я ему позвоню. Но на звонок не ответил, продолжив тренировку. Которая закончилась сильным головокружением и беспричинным приступом страха.
– А почему нельзя так настроиться, чтоб видеть все в картинках? – замученно спросил Арсений. – А то или «да», или «нет». Лучше как в телике: задал вопрос и смотри все возможные варианты.
Озверевшая бабка схватила первое попавшееся, а именно линейку, и погнала внука вниз по лестнице, норовя треснуть его по спине. Наверное, она таким образом вбивала познания.
– Все коту под хвост! Ты каким местом слушал? Балбес! В совином ухе разума больше, чем в тебе. Запомни! Невозможно просчитать все варианты! Это не математика. Тут интуиция нужна. «Да» или «нет» – это тоже варианты, только их ограниченное количество. Понял? Надо уметь выбрать главное! И желательно – быстро!
Сообразив, что наиболее верным будет грамотное отступление за непреодолимые границы, Арсений закрылся в ванной комнате.
«Мне нужен прорыв, или я действительно сойду с ума», – подумал он.
Почему-то взгляд не отлипал от шкафчика, в котором валялась пачка старых бритвенных лезвий.
– Вылезай, бестолочь!
Бабка колотила кулаком в дверь. Мешала сосредоточиться. Арсений, изобразив громкий кашель, открыл дверцу шкафчика. Скрип дверцы бабка слышать не могла, но в ее голосе появились повелительные ноты.
Бритва. Упакована в бумажку. Плоский прямоугольник. Два острых края. Секунда – и все произойдет как положено.
– Это ничего не изменит, – заорала бабка.
С некоторым сожалением Арсений аккуратно положил бритву обратно. Бабка права – такой способ не для него.
– А я уже просчитал все возможные варианты развития событий…
– И что? – подозрительно спросил запыхавшийся голос из-за двери.
– А то.
Арсений не мог видеть лица бабки, а жаль. Он бы сильно удивился, обнаружив, что она счастливо улыбается. Бабке было весело. Теперь она была уверена, что хоть что-то из ее лекций запомнится. Кроме того, она живо представила ситуацию со стороны. Та еще картина.
– Я скоро разучусь думать как все нормальные люди, – сообщил он сам себе.
– Ум в этом деле точно не при делах. Вот сколько я сейчас пальцев показываю? – Бабка начинала сердиться.
– Кому?
Бабка оторопела.
– Тебе, кому ж еще.
– А я, значит, за дверью. Значит, ты двери показываешь или себе.
Плюнув, бабка отступила.
– Два, – вдруг заявил Арсений из-за двери.
Удовлетворенная ответом, бабка решила продолжить допрос:
– А кто сейчас нам позвонит?
– Тетка чужая, – не успев опомниться, автоматически выпалил Арсений.
– А чего ей надо?
Но звонок уже дребезжал вовсю, и Арсений бодро посоветовал бабке самой у нее спросить.
В ванной комнате было неплохо, а главное – спокойно. Но вечно тут оставаться смысла не было. Арсений прислушался и осторожно выбрался в коридор. Бабка попрощалась с собеседницей и тяжко вздохнула.