– Нет.
– Кого вы ищете?
– Никого. Я здесь никого не знаю, кроме вас.
Хотелось пить, но я молчала, понимая, что принести что-то просто невозможно. Герцог уловил сам.
– Постойте здесь в стороне, я сейчас что-нибудь раздобуду. Только не делайте ни шагу в сторону, слышите, иначе я потом вас не найду.
Он исчез в толпе.
А через пару минут… О, только не это! Конечно, цыган к цыганке в пару вариант неплохой, если бы этим цыганом не был… Сен-Мар!
Он «клюнул» явно на мой костюм и обомлел, узнав меня даже под маской. Мне бы уйти, но как и куда?! Карета далеко, из Ратуши самой не выбраться, до дома тоже далеко.
Я попыталась сделать вид, что не вижу Сен-Мара, не узнаю его, но не помогло ничто. Какого черта он здесь делает?! Все на празднике у кардинала, а он шляется по чужим.
– Мадемуазель?! Я просто почувствовал, что мне нужно в Ратушу. Вы великолепны в любых костюмах!
А к нам уже пробивался Меркер. Но, завидев Сен-Мара, остановился, замер у стены, приглядываясь.
Черт! Как же избавиться от этого индюка в цыганском наряде?
Мне показалось, что выход нашелся. Я схватила его за руку:
– Смотрите, мне кажется, не только вы и я здесь. Там… Мария де Гонзага!
Сен-Мар рассмеялся:
– Нет, вам показалось. Герцогиня де Невер на приеме у кардинала. Я с ним в ссоре, потому не вхож, а она делает вид, что дружит с Его Преосвященством.
Мне было наплевать на Марию и кардинала, потому что Сен-Мар, рассказывая мне о своей удаче, приобнял (как я ни уклонялась, избавиться от его руки не получалось – тесно) и наклонился к моему уху, пират-Меркер некоторое время наблюдал эту идиллию, а потом я увидела его спину. Я ни за что не смогу объяснить герцогу, что встреча с Сен-Маром нелепая случайность.
Вот так!
В моем списке тех, кого следовало придушить, добавился номер три… Может, не стоит с Сен-Маром доводить до плахи, прикончить прямо тут? Я помнила, что ему будут долго и тяжело рубить голову, палач не с первого раза сумел отделить её от туловища. А я бы быстро и почти безболезненно придушила. Подергал ножками десяток секунд и все…
Герцога не было видно нигде. Настроение испортилось, я сделала вид, что страшно устала и мне душно, и запросилась наружу, надеясь хоть там увидеть карету и отвязаться от ненужного поклонника.
Из Ратуши-то мы вышли, но с другой стороны, кареты не видно, сколько ни искала. Сен-Мар живо поймал какой-то наемный экипаж (по праздникам многие хозяева, уезжая из Парижа, позволяют кучерам подрабатывать, а иногда и сами отправляют на заработки).
– Это не карета, а тюрьма на колесах! – ворчал мой попутчик.
Я молчала, мне было все равно. Так замечательно начавшийся вечер по вине этого индюка был безнадежно испорчен.
– Вы тоже обиделись на то, что вас не пригласили? Потому приехали на карнавал? Я обиделся. Король меня видеть не желает, все у кардинала… Но это замечательно, что я отправился в Ратушу. А кто вас привез? – наконец сообразил Главный.
Не могла же я ему рассказать о герцоге? Пожала плечами:
– Сама. Остановите карету у Люксембургского сада. И не стоит меня провожать…
– Как хотите, – обиделся Сен-Мар. Но мне было все равно. Хотелось действительно забраться в постель и прорыдать остаток ночи.
Но это оказались не все испытания.
Париж гулял и ходить по нему ночью даже цыганкам не рекомендовалось…
Под ногами жуткая слякоть, потому что снег хоть и пытался выпасть, но не удержался, был растоптан и расквашен. С неба тоже морось… Холодный ветер, а я в костюме без шали, она где-то потерялась в Ратуше, ноги промокли, настроение хуже некуда…
Кавалер уехал, надув губы. Высадил меня по моему, правда, требованию возле сада и даже ждать не стал – уехал. А ко мне тут же пристали три подвыпивших дурака:
– О, смотри, цыганка! Погадай!
Я не стала связываться, поспешила к входу во дворец. Но они не отставали, и чем быстрей шла я, тем больше распалялись выпивохи. Господи, добраться бы до входа, пусть парадного, я уже не рискнула бы идти к черному. Я бы забарабанила в двери и заорала так, что кто-нибудь из слуг услышал.
Но мои преследователи начали терять терпение:
– Она нами брезгует! Маркиза какая!
– Герцогиня!
– Королева!
Я уже бежала. Было не до оглядывания по сторонам, добраться бы до двери.
И вдруг… Карета стояла там же, где я в нее садилась. От нее отделился пират и загородил дорогу моим преследователям:
– Ну-ка, успокойтесь!
Те замерли, а я заметила, что рука Меркера легла на эфес шпаги (видно, захватил из кареты).
– Мадемуазель, идите в дом.
Тон ледяной, не терпящий возражений, но я все равно застыла, хотелось хоть что-то сказать, объяснить, только что?
– Идите в дом!
И уже начавшим приходить в себя пьяным:
– Хотите выпить? Могу угостить в «Зеленом лисе». Пошли?
Те оживились:
– А пошли, если хороший человек предлагает.
– Ну её! Пойдем!
Я скользнула к черному входу. Он был открыт.
Бьянка моему потрепанному виду и убитому настроению ужаснулась:
– Что случилось, госпожа?!
Краткому объяснению ужаснулась еще сильней:
– Ну и мерзавец этот Главный! Оставить женщину одну на улице!
Я не стала объяснять, что худшее из того, что сделал Сен-Мар – само его появление в ратуше, все остальное мелочи.
Прогулка раздетой по снежной каше и на ледяном ветру не прошла даром, я заболела.
Но через день в пятницу к полудню все равно была на ногах с раскалывающейся головой и шпагой в руках. Вдруг герцог придет давать очередной урок?
Он пришел. Поздоровался, словно чужой, приветствовал герцогиню, присмотрелся ко мне внимательней:
– Мне кажется, вы нездоровы, мадемуазель.
Я улучила минутку и зашептала:
– Встреча с Сен-Маром была случайной, клянусь вам!
Чувствовала себя, словно школьница, объясняющая, почему опоздала.
– Я не хотела, чтобы он видел вас…
– Мадемуазель, вы простужены, не стоит так нагружать организм. Мы не будем сегодня заниматься. В следующий раз…
– Спасибо…
– …когда-нибудь. Герцогиня, извините. Мадемуазель Анна действительно простужена, ей необходим отдых.
Жестоко? Но он прав. Организовал мне такой праздник, а я на нем принялась любезничать с Главным, которого Меркер терпеть не может, называя вороной в павлиньих перьях.