Теперь я хорошо понимала, что нужно возвращаться. Мари права, нам здесь не место. Может, потому она бесится и готова убить меня своими руками? Я-то еще могу перейти, а она уже нет. Может, потому и сдала меня, чтобы я тоже не могла?
Я почти простила свою наставницу-предательницу, а вот что делать с Луи и своей любовью к нему, не представляла. Уже знала, что буду тянуть до последнего, что перейду так поздно, как только смогу, чтобы еще хоть раз увидеть веселую насмешку этих голубых глаз.
Людовик осторожно просунул руку под мои плечи, а второй подхватил под колени. Собирается перенести на кровать? Неплохо бы, но что дальше? Я не стала «просыпаться», но за шею его обняла, рассудив, что второго такого случая может и не представиться. И в плечо носом тоже уткнулась.
Герцог де Меркер пах хорошим мылом.
Когда он укладывал меня на постель, невольно застонала от боли.
– Тихо, тихо…
Он осторожно устроил меня так, чтобы было удобно, присел рядом. Погладил волосы.
Господи, как же хотелось сбросить с себя «сон» и попросту прижаться к нему! Но я не могла, не имела права, понимая, что скоро уйду навсегда.
Рука легла мне на волосы, пальцы чуть перебрали локоны…
– Кто же ты такая…
Мари права: никаких привязанностей, никакой любви! Сердце обливалось кровью, заходилось в тоске, хотелось выть, вцепившись зубами во что-нибудь или руками в самого Луи.
Огонь в камине почти погас, в комнате стало темно. Людовик осторожно прилег рядом, обнял меня, стараясь не касаться раненого плеча.
Я дышала через раз, чтобы не догадался, что все слышу, но он понял.
– Не спишь?
Соврать не смогла, прошептала в ответ:
– Нет…
– Прости, если обидел. Нужно было сразу попросить помощи, а не рисковать самой. Я бы даже вопросов не задал.
– Я не имела права, Луи. Это не моя тайна.
Его губы коснулись моих волос, прижался к ним щекой, плотней обхватив рукой талию. Ей-богу, я уловила нечто… Герцога явно возбуждало наше слишком близкое соседство на кровати.
– Не лезь больше в политику.
Я тихонько рассмеялась:
– Не буду.
– Я все думаю: им нужна была твоя жизнь или договор тоже?
– Если Мари не сказала про договор, то они не знали. Никто не знает, что у меня есть текст.
Герцог вздохнул:
– Заметь, не спрашиваю откуда.
– И не нужно.
– Скоро у тебя рука заживет?
– Хозяйка сказала, что скоро.
– Жаннетта?
– Я не знаю, как её зовут.
– Она ведает толк в лечении ран. Если травы приложила, значит, все пройдет быстро. Она меня не раз выхаживала.
– Вы так часто попадали в переделки, сударь?
– Неужели вы ревнуете меня к Жаннетте, сударыня?
Разговор пошел в привычном для нас тоне – ироничном с поддевками.
– К Жаннетте нет, просто пытаюсь понять, как часто вы заступаетесь за прекрасных дам.
– М-м-м…
– Кстати, сударь, вы обещали упасть в обморок, увидев меня в мужской одежде, но не выполнили обещание.
– Было темно, я не понял, что это вы. А вообще, предпочел бы увидеть тебя совсем без одежды.
Опасные речи, тем более он развернул меня к себе, правда, стараясь не слишком прижиматься.
– Гм…
– Скажи спасибо, что у тебя рука болит, не то… – пробормотал герцог. – Давай спать, завтра выезжать рано.
– Куда?
– Текст повезли надежные люди. А мы с тобой ко мне в имение, Вандом недалеко.
– Нет, мне нужно в Париж.
– Незачем. Лечить руку будешь у меня. И прятаться от убийц тоже.
– Луи, мне нужно в Париж, чтобы Мари не натворила глупостей. Я не могу сразу всего тебе рассказать…
Он снова вздохнул:
– Не говори, шпионка. Но ты прекратишь этим заниматься. И постараешься вылечить руку поскорей.
– Это я тебе обещаю.
Поцелуй после такого жаркого обещания получился не менее горячим.
Разве можно целоваться двум людям, давно и страстно жаждущим друг друга?
Стаскивая с меня одежду, Луи пообещал:
– Утром все верну на место. И рану твою не задену, не бойся.
– Плевать на рану!
– Надеюсь, ты не девственница? – пробормотал герцог мне в шею.
Какое у него восхитительное тело – сильное, с атласной кожей и перекатывающимися под ней буграми мышц. Руки ласковые и властные одновременно. Губы такие же. Он овладел и подчинил, оставаясь при этом нежным и бережным. Я поддалась и потянулась навстречу, сгорая от страсти, млея от ласки.
Была забыта политика, король, кардинал, все заговоры, вместе взятые. Как я могла только подумать о том, чтобы отказаться от вот этого человека, от близости с ним хоть на день, на час, на минуту?! Не вернусь? Плевать! Ночь с Луи де Меркером стоила того, чтобы остаться здесь навсегда.
Я не кричала только потому, что к моим губам прижаты губы Луи. Его дыхание пахло розами, герцог явно использовал розовую воду для полоскания рта.
– Анна… ты… О боже!..
– Да, Луи! Еще!..
– М-м-м…
Он не отпустил меня и потом, держал в объятьях, словно боясь, что исчезну.
Уткнувшись носом в грудь герцога де Меркера, я медленно приходила в себя. Болело раненое плечо, но на это было наплевать, потому что мою спину крепко охватывала рука Луи, а голова лежала на другой его руке.
Пальцы поползли по позвоночнику, эта немудреная ласка заставила всколыхнуться все внутри. К тому моменту, когда его рука добралась до низа моей спины, я явственно почувствовала его возбуждение и то, что Луи готов повторить.
Я тоже готова. Невольно прижалась сильней.
Он перевернул меня на спину, заглянул в глаза, насколько возможно в темноте:
– Ты не исчезнешь снова?
И я совершенно честно ответила:
– Нет.
Нет, даже если это грозит мне невозвращением, нет, если для меня это беда, нет, если я тысячи раз пожалею потом. Нет, потому что меня обнимал любимый мужчина.
Я уже знала, что за такие ночи с ним, сколько бы их ни было, готова пожертвовать своей жизнью в ХХ веке.
Безумство? Конечно, но разве бывает разумная любовь?
– Анна…
Все повторилось – ласки, восторг, затопивший сознание, унесший куда-то туда, где не было ни Армана с его дверью, ни Мари с её злостью, ни королей и кардиналов с заговорами. Они перестали существовать. Хотя бы на эту ночь перестали.