Авраам.
Да, звук исходил от Владыки, — и все же это был не тот мощный и властный голос, каким его знала Келли. Авраам. Не делай этого.
Интонация была явно женской. Но ведь сама Келли ничего не произносила. Этот голос она слышала впервые в жизни.
А вот Сетракян точно слышал его ранее. Келли поняла это по тепловой ауре человеческого существа, по тому, как участился сердечный ритм старого охотника.
Я живу и в ней тоже… Я живу в ней…
Мститель остановился. В его взгляде появился намек на слабость. Вампир Келли ухватилась за эту возможность, ее челюсть отвалилась, рот распахнулся, она почувствовала, что ожившее жало вот-вот выстрелит.
Но тут охотник воздел свой меч и с криком бросился на нее. У Келли не осталось выбора. Серебряное лезвие, ослепительно пылая, прожигало мрак ее глаз.
Она повернулась, пробежала вдоль парапета, перемахнула через него и стремглав помчалась по отвесной стене вниз. Пересекая пустой участок между домами, Келли лишь раз обернулась, чтобы бросить взгляд наверх, на дряхлое человеческое существо с его тающей тепловой аурой. Старик стоял там по-прежнему в полном одиночестве. Стоял и смотрел, как она исчезает в ночи.
Эф подошел к Заку и потянул его за руку, стремясь уберечь от обжигающего света ультрафиолетовой лампы, лежавшей в оконной клетке.
— Убирайся! — выкрикнул Зак.
— Ну же, дружок, — сказал Эф, стараясь успокоить его. Им обоим нужно было успокоиться. — Эй, братан. Зед. Ну же…
— Ты пытался убить ее.
Эф не знал, что сказать. Потому как он и впрямь пытался убить Келли.
— Она… Она все равно уже мертва.
— Не для меня!
— Ты видел ее, Зед. — Эфу не хотелось, чтобы разговор коснулся жала. — Ты видел, во что она превратилась. Она больше не твоя мама. Мне очень жаль.
— Ты не должен убивать ее! — всхлипнул Зак. Его голос все еще прерывался после перенесенного приступа.
— Должен, — сказал Эф. — Должен.
Он подошел к Заку, пытаясь восстановить утраченный контакт с сыном, но мальчик отскочил от него. Вместо того чтобы прильнуть к отцу, Зак пододвинулся к Норе — единственному человеку поблизости, который хоть как-то мог заменить маму, — и с плачем уткнулся в ее плечо.
Нора посмотрела на Эфа. Ее взгляд был полон сочувствия, но Эф не принял утешения.
Позади него в дверях появился Фет.
— Пошли, — сказал Эф и выбежал из комнаты.
Ночная стража
Они продолжали медленно продвигаться по улице, направляясь к парку Маркуса Грейви, — пятеро свободных от службы пеших полицейских и сержант, следовавший за ними в своем личном автомобиле.
Никаких значков. Никаких видеокамер, положенных для патрульных машин. Никаких докладов о проделанной работе. Забыты внутренние расследования, общественные советы и отдел собственной безопасности.
Главное — сила. И наведение порядка.
Федералы уже навешали на это ярлыки: «инфекционная мания», «чумное помешательство» и так далее.
А куда делся старый добрый термин «плохие парни»? Вышел из моды?
Что там говорили в правительстве? Мобилизовать полицию штата? Призвать национальную гвардию? Развернуть войска?
«По крайней мере, дайте нам, простым городским полицейским, ребятам в синей форме, право первого выстрела».
— Эй! Что за херня?!..
Один из мужчин схватился за руку. На ней был глубокий разрез — что-то рассекло локоть, пройдя сквозь рукав. Еще один снаряд ударил в асфальт прямо перед ногами.
— Они что, бля, начали швырять камни? Мужчины вскинули глаза наверх, к крышам.
— Вон! Там!
Огромный кусок декоративной облицовки с изображением геральдической лилии плавно опускался им на головы. Мужчины бросились врассыпную. Камень с треском разбился на бордюре тротуара, обдав голени мужчин градом обломков.
— Сюда!
Они бросились к двери подъезда, ворвались внутрь. Первый из мужчин рванул по лестнице на второй этаж. Там, посреди лестничной площадки, стояла девочка-подросток в длинной ночной рубашке.
— Убирайся отсюда, детка! — заорал мужчина, огибая ее и направляясь к следующему пролету. Наверху кто-то двигался. Сейчас полицейскому не нужно было вызывать подкрепление, не нужно было играть по правилам, не нужно было искать оправданий для применения силы. Он выкрикнул, чтобы парень наверху остановился, а затем, открыв огонь, вколотил в него четыре пули и уложил на месте.
Полицейский приблизился к бунтарю, весь дрожа от возбуждения. Черный парень, в груди — четыре исправные дырки. Улыбаясь во весь рот, полицейский повернулся к пролету лестницы.
— Один есть!
Черный парень шевельнулся и принял сидячее положение. Полицейский попятился и успел вбить в него еще одну пулю, прежде чем парень, вскочив, прыгнул на него, крепко обхватил мужчину руками и принялся что-то делать с его шеей.
Полицейский крутанулся на месте — его винтовка оказалась стиснутой между ним и нападавшим, а бедром он уперся в перила лестницы, — и почувствовал, что ограждение начало поддаваться.
Оба упали, с грохотом шмякнувшись на пол. Обернувшись на шум, полицейский, стоявший внизу, увидел, что на его товарище лежит подозрительный тип и словно бы грызет ему шею — во всяком случае, было очень похоже. Прежде чем выстрелить, он взглянул вверх — туда, откуда они свалились, — и увидел девочку-подростка в ночной рубашке.
Она спрыгнула на полицейского, свалила с ног и, усевшись верхом, принялась раздирать ногтями его лицо и шею.
В этот момент вернулся третий полицейский. Спустившись по лестнице, он сначала уставился на девочку, а потом увидел за ней парня с жалом, вылезшим изо рта. Жало волнообразно подрагивало: урод высасывал из первого полицейского кровь.
Третий полицейский выстрелил — пуля ударила в девочку и опрокинула ее на спину. Полицейский собрался было открыть огонь по уроду, но тут из-за его спины высунулась чья-то рука, длинный когтеобразный ноготь вспорол мужчине горло, отчего полицейского развернуло, и он рухнул в объятия поджидавшей сзади твари.
Келли Гудуэдер, кипя яростью от неуголимого голода и жажды крови, подхлестнутой тоской по сыну, одной рукой без всякого труда втащила полицейского в ближайшую квартиру и с треском захлопнула за собой дверь, чтобы никто не помешал ей как следует насытиться.
Владыка. Часть первая
Конечности мужчины дернулись в последний раз, с губ сорвался тонкий аромат финального вздоха, а зубы выбили дробь, просигналив тем самым, что трапеза Владыки закончена. Гигантская тень выпустила из своих объятий недвижное обнаженное тело, и оно свалилось к ногам Сарду, присоединившись к телам других четырех жертв, уже лежавшим там.