Аттикус нежно поцеловал подругу.
— Когда окажешься в воде, главное — выгреби на поверхность, а остальное сделает жилет.
Андреа улыбнулась.
— Я же служу в Береговой охране, помнишь? Мне постоянно приходится прыгать в воду.
В ответ Аттикус также улыбнулся и сказал одно только слово:
— Хорошо.
Втроем они перебрались через ограждение и почти синхронно прыгнули вниз, где их ждали холодные воды Атлантики и темная тень.
Залив Мэн
У Аттикуса перехватило дыхание, едва он погрузился в холодные воды залива над отмелью Джеффри. Оказавшись под водой, он изо всех сил начал выгребать наверх, хотя мог бы этого и не делать. Спасательный жилет в любом случае вынес бы его на поверхность. Вынырнув, Аттикус набрал полные легкие воздуха и обнаружил, что находится прямо перед сильно накренившимся корпусом «Титана». Несколько секунд он, не двигаясь, взирал на нависшую ослепительно белую громаду яхты, грозящую в любой момент обрушиться на него и раздавить.
В стороне раздались громкий хлопок и затем шипение. Аттикус повернулся и увидел капитана, а рядом с ним надувающийся спасательный плот. Он выдохнул с облегчением, увидев, что кэп сначала помог взобраться на плот Андреа, а потом залез сам.
Не теряя времени, Аттикус поплыл к ним. Будучи в прошлом «морским котиком», а после океанографом, он плавал с такой же легкостью, как и ходил по земле. Но сейчас все его тело было изранено, силы, отнюдь не безграничные, находились на пределе, да еще и громоздкий жилет значительно затруднял движения. Тем не менее Аттикус упрямо плыл вперед, равномерно, хотя и медленно, работая руками и ногами.
Волны ежесекундно захлестывали лицо, попадая в уши и заставляя зажмуриваться. Приходилось постоянно отирать лицо, чтобы не сбиться с курса на плот, и — плыть, плыть. Дважды Аттикусу казалось, будто он слышит крики Андреа и капитана. Он, не замедляя ходу, поднял голову из воды и посмотрел на плот, до которого оставалось всего ничего — десяток футов. Кэп что-то кричал и одновременно жестикулировал. Андреа руками пыталась подгрести поближе, одновременно крича Аттикусу, чтобы он поторопился.
Хотя Аттикус и не мог точно различить слов, он все же сумел догадаться, что ему пытаются сообщить друзья. Что-то приближалось сзади. Аттикус испытал леденящий ужас, вспомнив перекошенное лицо Римуса.
Лорел.
Аттикус извернулся в воде и увидел невдалеке движущийся над водой акулий плавник. До него было примерно двадцать пять футов, но это означало, что челюсти двадцативосьмифутовой белой акулы находятся на расстоянии вдвое меньшем. Не дожидаясь, когда Лорел распахнет свою чудовищную пасть, Аттикус потянулся к бедру, достал «магнум» и прицелился.
Голова Лорел с раскрытой пастью показалась из воды. Аттикус выстрелил. Рука дрожала, и первая пуля прошла мимо цели. Удерживаясь в воде при помощи одних только ног, он крепко сжал пистолет обеими руками и выстрелил еще раз. Из бока акулы выплеснулся фонтанчик крови, но движения она не замедлила.
Когда острые как бритва зубы находились всего в футе от него, Аттикус приготовился выстрелить в третий раз. Он понимал, что, если даже сможет смертельно ранить Лорел, она по инерции пролетит вперед и сомкнет на нем свои челюсти. Но Аттикус не собирался сдаваться без боя. Он нажал на спусковой крючок, выстрелив прямо в разверстую пасть твари…
Будто пустую банку из-под кока-колы, гигантскую акулу отшвырнуло назад и вверх. Водопад обрушился сверху на Аттикуса, когда он, задрав голову, в немом изумлении взирал на взвившуюся в воздух Лорел, которая от неожиданности сжала свои чудовищные челюсти.
Из воды продолжало подниматься, изгибаясь аркой, змееподобное туловище Кроноса. Когда его голова оказалась на высоте пятидесяти футов над поверхностью, Кронос захлопнул челюсти, перекусив гигантскую акулу на три аккуратных куска. Голова и задняя часть Лорел, из которых хлестала кровь и вываливались внутренности, упали в океан. Оставшуюся часть проглотил морской змей и, закусив, стал постепенно скрываться под водой.
Аттикус вздрогнул, почувствовав, как кто-то ухватил его сзади, но тут же успокоился, увидев протянутые к нему руки Андреа и кэпа. Устроившись в безопасности на плоту, все трое смотрели, как туловище Кроноса изгибается, когда змей устремился вниз.
Гладкая голова ровно, без всплеска вошла в воду, после чего Кронос, образовавший гигантскую петлю, обрушил свое тело вниз с пятидесятифутовой высоты. Когда туловище ударилось о воду, огромная волна подхватила плот и вынесла из-под тени угрожающе накренившегося «Титана».
Наконец океан успокоился. Кронос исчез и более не показывался. «Титан» уходил под воду с громкими стонами и вздохами, будто человек. Под эти звуки Аттикус, Андреа и капитан постепенно провалились в забытье. Сказались многочисленные раны и ушибы, физическое и эмоциональное истощение. И никто из них не задумывался о том, что даже в этот момент опасные глубоководные чудовища окружают их.
Аттикус очнулся спустя несколько часов на жесткой койке с тонкой подушкой. Голова немилосердно кружилась, и он ощущал такую слабость, что в любую секунду мог провалиться обратно в забытье. Закрыв глаза и контролируя дыхание, попытался собрать воедино обрывки мыслей. Постепенно в голове прояснилось, и Аттикус сел, обнаружив, что из одежды на нем лишь трусы. Обнаженное тело представляло собой пеструю мозаику из разноцветных синяков и бинтов. Рана в плече от пули была зашита, осколки стекла из руки вынуты. Он выжил, но нестерпимая боль, которую не могла заглушить и ударная доза обезболивающих, заставляла задуматься о смерти как о благословенном избавлении. Но затем Аттикус вспомнил Андреа, Джиону и начал бороться с болью.
Оглядевшись, он обнаружил, что находится в небольшом прямоугольном помещении с серыми стенами, в котором из мебели имелись двухэтажная койка, маленький стол и стенной шкаф. По обстановке Аттикус догадался, что попал на военный корабль. Встал и посмотрел на верхнюю койку. Пусто.
Его охватила нервная дрожь, но затем он вспомнил, что, согласно правилам, установленным на флоте, раненых гражданских помещают в разные каюты. Как бы ему ни хотелось сейчас увидеть на верхней койке Андреа, надежда эта была утопичной.
Аттикус потянулся, невзирая на то, что все тело протестовало. В висящем на стене зеркале в человеческий рост краем глаза он увидел свое отражение. Выглядел он… Тело от головы до пят покрывали синяки. На левом плече красовалась повязка, через которую просачивалась кровь; вся правая сторона — рука, бок и нога — была покрыта множеством стежков, так что выглядел Аттикус, будто его долго жевала, а потом выплюнула акула.
Память тут же услужливо подкинула воспоминание о Лорел… о Кроносе и Джионе. Она ведь по-прежнему находилась во чреве зверя.
— Все еще беспокоишься о своих телесах, Янг?
Аттикус обернулся на звук знакомого голоса и увидел человека-гору, занимающего весь дверной проем. Темно-карие глаза, загорелая кожа, короткий ежик волос и широкая улыбка во все тридцать два зуба.