— Ну, знаешь ли, между М-16 и «Виндоус» — разница еще та.

Аттикус включил передачу и выехал на дорогу.

«Ну и девчонка, раскрыла все мои карты, — не без гордости подумал он. — И ведь она права».

Он становился стар, медлителен, сентиментален. Нет, с физической формой пока еще все в порядке, но цепкость ума не та. Ему не хватало риска, острых ощущений, как прежде, когда он с другими «котиками», защищая страну, выполнял опасные задания, уничтожал врагов. Все переменилось с появлением Марии — Аттикус обнаружил, что есть в жизни и другие ценности: жена, дочь.

Да, он остепенился, одомашнился. Ни на мгновение не сожалея о переменах, он все же скучал по былым боевым операциям, по тем непередаваемым ощущениям, когда пули свистят вокруг в поисках цели (и эта цель — он), но не находят. Так прошли десять лет его жизни.

— Дядя Коннер так разволновался из-за нашего переезда. Он…

— Ты говорила об этом с моим братом, а не со мной?

Джиона покраснела.

— Но ведь и ты не хотел обсуждать со мной эту тему. Мог хотя бы спросить мое мнение. Вдвоем и подумали бы.

— Да что мы делали-то с тобой вдвоем? — повысил голос Аттикус.

Переведя дыхание, заговорил уже более спокойно:

— Пойми, так будет лучше для нас обоих. Мне предложили работу в Детройтском зоопарке — смотреть за тюленями. Я теперь не буду месяцами отсутствовать дома. Мы сможем больше времени проводить вместе, наладим отношения. О'кей?

Джиона коротко кивнула.

— О'кей… Когда уезжаем?

— А ты не знаешь?

Улыбка в ответ.

— Я могу прочитать то, что хранится на винчестере, но не мысли.

— Через три дня.

— Круто…

— Ну да…

— Спасибо, что сообщил не в последнюю минуту.

— Не знал просто, как тебе сказать…

Аттикуса как холодной волной окатило — вдруг он сейчас разрушил ту хрупкую связь, что возникла между ними? Джиона развеяла его страхи:

— Ты будешь скучать по океану.

Аттикус кивнул — и с облегчением, и в то же время удивленный, что дочь беспокоится о нем.

— Угу.

Джиона посмотрела вперед. Они подъезжали к Райской гавани.

— Попрощаемся с океаном, — сказал Аттикус. — Посмотри сзади.

Пока они парковались на пыльной стоянке, пока отец здоровался с охранником по имени Пит, девушка заглянула в багажник. Там лежали два комплекта для дайвинга: гидрокостюмы, кислородные баллоны и прочее подводное снаряжение.

— Будем нырять?

— Не просто нырять. Поплаваем с китами.

У Джионы глаза засверкали от возбуждения. Как давно она мечтала об этом! Это было бы сродни прикосновению к чему-то чудесному и непознанному. И вот спустя несколько лет мечта исполнялась. Ее лицо засияло от предвкушения.

— Сейчас здесь много горбатых китов. Мигрируют на север.

Джиона поцеловала отца в щеку.

— Папочка, я люблю тебя.

— Вот так и становятся лучшими друзьями, — с ухмылкой заметил Аттикус.

Как ему нравилось доставлять дочери удовольствие! Только бы в Энн-Арборе все сложилось удачно. Они воссоединятся с семьей, и больше им не придется надолго расставаться друг с другом. Конечно, он будет скучать по океану, но… что ни делается — все к лучшему.

— Ты опытный дайвер, я знаю, — сказал Аттикус, — но тебе еще не приходилось плавать с китами. Бояться их не надо, но все же это дикие животные. Бывает, ведут себя неадекватно. Океан вообще штука непредсказуемая. У нас будут маски с микрофонами и наушниками, так что мы сможем переговариваться. Только делай все, как я тебе скажу, хорошо?

— Слушаюсь, командир.

— Отлично, — улыбнулся Аттикус. Он был взволнован не меньше дочери. Неоднократно уже он плавал с китами, но всегда волновался, как в первый раз. Верно сказала Джиона: это как чудо.

— Ну что, поищем китов?

7

Отмель Джеффри, залив Мэн

Аттикус заглушил двигатели яхты. Волны бились о фибергласовый корпус, и судно слегка покачивалось на волнах. Аттикус вдохнул полной грудью соленый морской воздух — он был дома… еще один день. Разлука с океаном обещает быть болезненной, но сейчас важнее восстановить отношения с дочерью — а как это сделать, когда отсутствуешь по полгода?

Яхта — ее Аттикус одолжил у приятеля, которому в свое время оказал кое-какую услугу, — производила впечатление размерами и роскошью. Джионе потребовалось время, чтобы осознать: эта красавица семидесяти футов в длину и восемнадцати в ширину находится в полном их распоряжении. Изначально предназначенная для спортивной рыбной ловли, «Бугабу» могла использоваться и как прогулочное судно, а в их случае — как стартовая площадка для ныряния. Выкрашенная в белый цвет яхта сверкала в солнечных лучах на фоне синего океана.

Мысли Аттикуса обратились к цели вылазки. По пути к отмели они несколько раз видели струйки пара — это проплывали киты. Хоть и велико было искушение направиться следом и нырнуть, Аттикус не поддался ему — на глубине за китами не угнаться. Отмель Джеффри, представляющая собой древние ледниковые отложения, — другое дело. Здесь вода кишит планктоном, сельдью, треской, и сюда приплывают пообедать морские гиганты — киты, в основном горбатые.

Аттикус встал с удобного кресла и покинул прохладу рубки, окунувшись в восьмидесятипятиградусную жару. [13] По пути на корму он увидел дочь, уже полностью облачившуюся в костюм для дайвинга и горящую нетерпением нырнуть в воду. Джиона выбросила за борт сигнальный буй и обратилась к отцу:

— Чего мы ждем? Поехали! — Лицо ее сияло.

Аттикус без лишних слов надел гидрокостюм, грузовой пояс, компенсирующий жилет и кислородные баллоны. Перед тем как натянуть маску, он дважды проверил экипировку Джионы, затем свою. «Морским котикам» приходилось выполнять задания в самых опасных уголках планеты, и тщательнейшая проверка снаряжения — один из азов подготовки. Поэтому потери среди «котиков» всегда были минимальными. Удостоверившись, что все в порядке, Аттикус показал дочери большой палец. Она засияла.

— И последнее, — сказал он, доставая две камеры в водонепроницаемых чехлах. — На случай, если будет что-нибудь интересненькое. Тебе — фотокамера. Вспышка работает до глубины в пятьдесят футов. Под водой она чертовски яркая, так что не пробуй сфотографировать себя. Я беру видео. Запечатлею все для истории. — Он улыбнулся. — Потом, случись что, покажешь детям.

Джиона, расплывшись в улыбке, взяла камеру. Спустя две минуты они вошли в воду. Аттикус был опытнейшим дайвером, но и Джиону нельзя было назвать новичком. Они выровняли давление и медленно пошли на глубину. Со всех сторон их окружала темно-синяя вода. Казалось, они парят, невесомые, вдали от мирских забот, подобно ангелам небесным.