— Ага, — воскликнул доктор Ллойд, — вот мы уже добрались и до изумрудов!.
— Эти драгоценности, запертые в специальном ларчике, находились в бунгало. Полиция считает, что это было весьма легкомысленно — любой мог украсть их.
— Видишь, Долли, — вмешался полковник Бантри, — а я что тебе всегда говорю?
— Да, но лично я считаю, — возразила миссис Бантри, — что чаще всего теряют свои вещи именно те, кто их старается как можно лучше спрятать. Я, например, не запираю драгоценности в ларец, а держу их в выдвижном бельевом ящике, под чулками. Осмелюсь заявить, что если бы эта — как ее? — Мэри Керр поступала так же, никто бы ничего у нее не украл.
— Украли бы все равно, — сказала Джейн, — так как содержимое всех ящиков было вывернуто на пол.
— Значит, искали не драгоценности, — заключила миссис Бантри. — Они искали секретные документы. Так всегда говорится в книгах.
— Нет, я ничего не знаю о секретных документах, — засомневалась Джейн. — Ничего такого я не слышала.
— Не отвлекайтесь, мисс Хелльер, — вмешался полковник Бантри, — не принимайте всерьез домыслы Долли.
— Что же с ограблением? — напомнил сэр Генри.
— Так вот, в полицию позвонила дама и назвалась мисс Мэри Керр. Она сказала, что бунгало ограблено, и описала молодого человека с рыжеватыми волосами, который заходил к ней утром. Сказала, что горничной он показался каким-то странным, и его не впустили. Они видели в окно, как он уходил. Керр описала молодого человека так точно, что через час полиция арестовала его. На допросе он рассказал, что с ним случилось, и показал мое письмо. И меня, как я уже говорила, вызвали в полицию. Когда Фолкнер увидел меня, он заявил, что то была вовсе не я.
— Очень занятная история, — подытожил доктор Ллойд.
— А эту Мэри Керр мистер Фолкнер знал?
— Нет, не знал, по крайней мере, он так говорил. Но я вам еще не рассказала самое интересное. Полицейские, конечно, отправились в бунгало. Там они увидели все, что было сообщено по телефону. В доме никого. Все ящики вытащены, опрокинуты, драгоценности исчезли. Через несколько часов вернулась Мэри Керр. Увидев, что творится в ее доме и узнав о звонке в полицию, она заявила, что только сейчас узнала об ограблении и, естественно, никуда не звонила. Она объяснила, что утром получила телеграмму от менеджера с предложением главной роли и он назначил ей встречу в клубе. Она, конечно, помчалась в город, но напрасно — менеджер телеграммы не отправлял.
— Обычная уловка, чтобы убрать ее с дороги, — прокомментировал сэр Генри. — А что слуги?
— Да то же самое. Там была одна только горничная. Ей позвонила по телефону, как той показалось, Мэри Керр и попросила привезти в клуб сумку, что лежит в ее спальне в таком-то ящике. Горничная должна была успеть на ближайший поезд. Так она и сделала, но, когда приехала в клуб, мисс Керр там не оказалось.
— Хм, я начинаю догадываться. Дом был пуст, и проникнуть в него через одно из окон не составляло никакого труда. Но я не совсем понимаю, зачем туда пригласили мистера Фолкнера и кто звонил в полицию, если не мисс Керр? — развел руками сэр Генри.
— Вот этого-то никто и не может выяснить.
— А тот молодой человек действительно оказался тем, за кого себя выдавал?
— О да. Здесь все в порядке. Он в самом деле получил письмо, как будто бы от меня. Конечно, почерк был не мой, но очень похожий.
— Итак, давайте проясним ситуацию, — предложил сэр Генри. — Поправьте меня, если я ошибусь. Молодого человека заманивают в ловушку с помощью поддельного письма, что вполне правдоподобно. Молодой человек одурманен. В полицию сообщают о подозрениях против него. Ограбление произошло на самом деле. Я полагаю, и драгоценности на самом деле украдены?
— Ода.
— Они найдены?
— Нет, разумеется. Сэр Герман старался замять дело, но ему это не удалось. Думаю, жена обо всем узнала и начала бракоразводный процесс. Впрочем, утверждать ничего не могу.
— А что случилось с мистером Лесли Фолкнером?
— Его освободили. В полиции сказали, что улик против него нет. А вы не думаете, что вся эта история довольно странная?
— Определенно странная. Первый вопрос — кому верить? Из вашего рассказа, мисс Хелльер, можно заключить, что вы склонны верить мистеру Фолкнеру. Есть ли у вас какие-нибудь основания для этого, кроме вашей собственной интуиции?
— Нет-нет, думаю, что нет. Но он был такой милый и так извинялся за то, что принял Мэри Керр за меня. Я сразу почувствовала: он говорит правду.
— Понимаю, — сказал сэр Генри с улыбкой. — Но, согласитесь, ему ничего не стоило и выдумать всю эту историю. Он мог даже сам написать письмо — якобы от вашего имени. И принять какое-нибудь снадобье — уже после удачно провернутого дельца. Но, признаюсь: я не вижу смысла во всем случившемся. Единственно, для чего он мог все это состряпать, так если обнаружил, что его заметил кто-то из соседей.
— Он состоятельный человек? — спросила мисс Марпл.
— Не думаю, — ответила Джейн. — Нет, пожалуй. Скорее он был как раз в стесненных обстоятельствах.
— М-да, загадочное происшествие, — сказал доктор Ллойд. — А если допустить, что история, рассказанная молодым человеком, правда, все запутывается еще больше. Зачем женщина, выдавшая себя за мисс Хелльер, вовлекла в эту историю незнакомого ей человека? Зачем вообще разыграла эту комедию?
— Скажите, Джейн, а мистер Фолкнер когда-нибудь встречался с Мэри Керр лицом к лицу? На сцене или еще где-нибудь? — спросила миссис Бантри.
— Точно не знаю, — помедлила с ответом Джейн и вновь нахмурила брови, пытаясь вспомнить.
— Потому что, если Фолкнер раньше с ней не виделся, загадка решена! — сказала миссис Бантри. — Я уверена, что моя версия верна. Нет ничего проще придумать, будто тебя вызвали в город. Потом позвонить горничной с Паддингтонского или другого вокзала и, пока она добирается до города, возвратиться в бунгало. Тем временем заявляется вызванный письмом молодой человек. Остается только инсценировать ограбление, перевернув все вверх дном. Предварительно, конечно, угостив гостя усыпляющим коктейлем. Затем позвонить в полицию, сообщить приметы одурманенной жертвы и снова отбыть в город. И вслед за этим вернуться домой последним поездом и начать рыдать и ахать, разыгрывая полную непричастность к ограблению.
— Но зачем ей красть собственные драгоценности, Долли?