Когда на следующий год старый принц скончался в своем аббатстве, Граффиду не было разрешено покинуть замок, чтобы приехать в Аберконви на похороны.
Элейн провожала отца вместе с Даффидом, Изабеллой, сестрами и их мужьями, и казалось, что весь Уэльс плачет, прощаясь со своим владыкой.
После похорон Элейн вернулась в Ланфаэс, уже зная, что это ненадолго. Она поняла это по тому взгляду, которым смотрела на нее Изабелла еще во время заупокойной мессы.
VI
Август 1240
– Эта коварная дрянь все-таки убедила короля Генриха напасть на нас! – кричала Изабелла. – Она упросила его освободить Граффида! Вот какова цена всем ее словам о любви к родине! – Гнев Изабеллы был перемешан со страхом, ее ссоры с Элейн на время забыты, новость, что принес измученный запыленный гонец, повергла ее в панику.
Выяснилось, что Сенене удалось тайно покинуть Криссет и добраться до Шрусбери, чтобы встретиться с королем.
Едва они успели похоронить старого принца, как Уэльс начали сотрясать распри и междуусобицы. Все прежние амбиции, полузабытые обиды и старые счеты, о которых при жизни Ливелина никто не смел даже заикнуться, всплыли на поверхность. В некогда мирном и спокойном Уэльсе воцарился хаос, и король Генрих, как верховный властитель и сюзерен Даффида, велел ему явиться в Шрусбери, чтобы дать объяснения. У Даффида не было выбора – он должен был подчиниться королю Англии. Однако, когда настал назначенный день, Даффид не предстал перед королем. Вместо этого он собрал войско и решил выступить против Генриха.
Генрих, в свою очередь, оставил жену, годовалого сына Эдварда и замок Шрусбери; он уехал в Раддлен и повел свою армию на запад, направляясь прямо в сердце Северного Уэльса. Под его натиском Даффид, не имевший ни друзей, ни союзников, вынужден был отступать. В Деганнви он задержатся на несколько дней, чтобы разрушить тамошний замок и не дать Генриху возможности использовать его в качестве опорного пункта, а затем отошел дальше, в предгорья.
– Господи Боже, что мне делать? Я не могу больше противостоять Генриху! – Даффид, бессильно уронив руки, смотрел то на жену, то на сестру. Незадолго до этого он пригласил Элейн присоединиться к ним в Абере, не веря, что король Генрих вторгнется в Уэльс. – Все оборачивается против меня, и все на руку Генриху! Даже погода: он прошел через болота, как по твердой дороге! Его не остановить, через пару дней он будет в Конви!
– Ты должен начать переговоры! – предложила Изабелла. – Что тебе еще остается? Заключи с ним договор, ведь он тоже не очень хочет воевать с тобой. Он только хочет показать тебе, что он – твой сюзерен! Признай это, и он поможет тебе справиться с врагами внутри Уэльса, поможет договориться с Граффидом и Сененой. Ради Бога, Даффид! Ты должен пойти на это, если не хочешь, чтобы знамя короля Генриха завтра развевалось в Абере!
– Она права, Даффид! – Элейн было больно смотреть на брата. Все его союзники бросили его, завидуя той власти, что оставил ему Ливелин, и опасаясь ее. – Начни переговоры с Генрихом, пока не поздно!
– То, что вы предлагаете, означает поражение, – сказал Даффид.
Помолчав, Элейн тихо возразила ему:
– Или это, или ты потеряешь Гвинед.
Точно такие же слова сказал накануне и Эднифед Фихан, главный советник его отца, который был теперь советником его, Даффида.
Перед тем как выехать вечером из Абера, Даффид позвал Элейн к себе. Он принял ее в маленькой комнате, бывшей ранее личным кабинетом его отца.
– Я хочу тебе кое-что сообщить, сестра! Изабелла отправила послание твоему мужу и сообщила, что ты находишься здесь.
– Этого не может быть! Я не верю тебе. – Элейн стояла, замерев от внезапного холода и страха.
– Боюсь, что это так. Мне очень жаль, Элейн. Я только удивляюсь тому, что она не сделала этого раньше. Прости, сестра, но я думаю, что в этих обстоятельствах тебе лучше покинуть Гвинед.
Элейн закрыла глаза. Неужели Изабелла никогда не оставит ее в покое?
На следующий день рано утром Элейн и Неста покинули Уэльс. Даффид дал им четырех охранников и двух служанок, не спрашивая, куда они намерены отправиться. Элейн тоже не стала делиться с ним своими планами. Даффид под пристальным взглядом Изабеллы крепко ее обнял и поцеловал, дал ей немного денег.
– Это – твое, – сказал он, – так велел папа в своем завещании.
Элейн вздохнула. Деньги будут ей очень кстати, по крайней мере в самом ближайшем будущем. Она больше не хотела ничего продавать из драгоценностей, которые оставила ей Джоанна.
VII
Лондон. Октябрь 1240
На плащах спутников Элейн не было никаких гербов. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал ее, и поэтому, подъезжая к дому старой графини Честер на Грейсчерч-стрит, низко опустила вуаль на лицо.
Дом был тих, но слуги открыли тяжелые ворота, помогли спешиться, увели накормить коней. Пожилая служанка почтительно приветствовала Элейн, провела ее в маленькую полутемную гостиную и оставила одну.
Ронвен появилась неслышно. Она стояла несколько мгновений в дверях, потом бросилась к Элейн и заключила ее в объятия.
– Я так скучала, так скучала по тебе, – говорила она сквозь слезы, – я так боялась за тебя, дорогая! Где ты была все это время?
Элейн тоже не могла сдержать слез.
– Я была в Ланфаэсе. Когда умер отец, Даффид позволил мне остаться у него, но я не могла вызвать тебя в Гвинед, понимаешь?
– Я думала, что ты осталась в Шотландии. – Ронвен вытерла слезы. – Ты видела своего мужа?
– Изабелла сообщила ему, что я покинула Шотландию, и теперь он знает, что я больше не пользуюсь покровительством Александра. – Элейн говорила спокойно, будто ей не было до этого дела. – Кроме того, Изабелла написала Роберту и о том, что я скрываюсь в Уэльсе, поэтому мне пришлось уехать и оттуда. Теперь я здесь, больше деваться мне некуда!
Ронвен вздохнула.
– Твой муж – не воин, поэтому король оставил его здесь, в Лондоне. Он уже не раз появлялся в этом доме и клялся, что повесит меня, если найдет.
– Почему же ты до сих пор здесь? – удивилась Элейн.
– Мне тут нравится. Я стала горожанкой. – Ронвен улыбнулась. – И я сама себе хозяйка. Старая леди Честер позволила мне следить за домом и вести хозяйство, как я считаю нужным. Мы с ней прекрасно ладим. И накакому Роберту де Куинси не удастся выгнать меня отсюда! Сейчас он, наверное, отправился в Уэльс, чтобы разыскать тебя, поэтому здесь ты пока что будешь в безопасности. Я и за тобой, милая, смогу присмотреть! Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем; клянусь, этот негодяй де Куинси не найдет тебя!
VIII
Время шло, месяц летел за месяцем, и Лондон все больше тяготил Элейн. Сочувствие Ронвен, узнавшей, в конце концов, от Несты о смерти ребенка Элейн, только усугубляло ее положение. О Роберте ничего не было слышно, и постепенно страх перед ним уступал в душе Элейн место нетерпению; ее снова тянуло в дорогу.