Элейн сделала отцу реверанс и взглянула на Эиниона. Выражение его лица было непонятным.
– Ваша дочь так долго отсутствовала, сэр. Абер соскучился по ней. – Он посмотрел на нее, а затем снова на принца.
– Действительно, мы соскучились, – сердечно согласился Ливелин. – Поздоровайся с мамой, дитя мое, и сними плащ. Мы немного порепетируем. – И он указал на арфу, стоящую возле него.
Элейн озабоченно посмотрела по сторонам – на мать, а затем на сэра Уильяма. На присутствие Изабеллы ничто не указывало.
Сэр Уильям де Броуз улыбнулся.
– Может быть, ты хочешь снова прокатиться на Непобедимом? Я разрешаю тебе, но только завтра. Мое заключение закончилось, но, по всей видимости, я еще не могу уехать! – Он улыбнулся еще сильнее. – Я должен был вернуться, но на этот раз уже как гость, чтобы уладить все приготовления к свадьбе с Изабеллой, поэтому мы можем покататься вместе, конечно, с разрешения твоей матери.
Элейн была обескуражена взглядом, который сэр Уильям бросил на ее мать. В нем было куда больше тепла и близости, чем во взгляде, которым он одарил ее саму. Элейн потерялась, чувствуя, что ее не допускают к чему-то особенному и секретному.
– Элейн, подойди сюда и садись подле меня. – Принц указал ей на стул, стоящий возле его ног, однако смотрел он на лицо жены; он чувствовал тоже, что и Элейн. Она инстинктивно подошла к отцу и взяла его за руку; Ливелин улыбнулся и нежно обнял дочь. В конце концов, он никогда не усомнится в любви и преданности дочери, а за сомнения насчет неверности жены да простит его Бог. Ливелин повернулся и кивнул барду.
XVI
Абер
Ронвен проснулась внезапно: каждый нерв ее бодрствовал был напряжен. Задержав дыхание, она тревожно осмотрела спальню. Ночь была темной. За узким окном виднелась порытая мглой долина; звезд не было, да и луна не показывалась.
В глубоком сумраке в углу возле ее кровати стояла высокая фигура. Опустив руки, человек пристально смотрел на нее.
– Где девочка?
Ронвен медленно села на кровати, подтянув одеяло до самого подбородка.
– Что ты здесь делаешь? Как ты попал в комнату? – Она была напугана.
– Где девочка? – Старик не обратил внимания на ее вопрос.
Ронвен не могла заставить себя не смотреть в тот угол комнаты, где стояла, невидимая в темноте, кровать Элейн. Даже не подходя к ней, она почувствовала, что в кровати спит только Лунед. Элейн там не было.
– Я не знаю, где она. Она часто бродит по замку ночью! – Ронвен пожала плечами.
– Найди ее. Я должен продолжить свои уроки!
– Она боится. Не лучше ли тебе оставить ее в покое, пока она не вырастет? Пожалуйста… – Ронвен снова тяжело сглотнула.
– Когда она вырастет, будет слишком поздно. Найди ее. Я буду ждать вас на старом месте.
– Пожалуйста… – Ронвен закрыла глаза. Ее мольбу встретила полная тишина.
Старик ушел. Тяжело встав с постели, Ронвен взяла дрожащими руками свечу, стоящую на сундуке возле двери, и зажгла ее. Свет отбросил огромную тень на стену; она побежала по занавесям кровати, по потолку и, прыгая по полу, устремилась к двери. В комнате было пусто. Она осторожно открыла дверь. Короткая винтовая лестница, ведущая вниз, в темноту, тоже была пуста. Ронвен зажгла на стене маленький светильник. Закрыв дверь, она зашла обратно в комнату и присела на кровать. Все ее тело дрожало. Был ли это сон, или же Эинион просочился сквозь стену? Она снова посмотрела на кровать Элейн. Где она и что она делает?
XVII
Элейн была в конюшне. Маленькая худенькая фигурка, закутанная в толстый темный плащ, проскользнула в стойло к Непобедимому, пока грумы были заняты другим конем. Конь заржал, приветствуя маленькую принцессу, и лизнул ее руки. Девочка дала ему несколько хлебных корочек, специально прибереженных для него после похода на кухню. Элейн уютно устроилась в густой соломе у ног Непобедимого; здесь Эинион никогда ее не найдет.
Она тоже проснулась внезапно; мозг ее терзался каким-то вопросом, на который у нее не было ответа. В темноте она села на постели, слыша равномерное дыхание Лунед и Ронвен. Она ощущала тепло спавшей рядом подруги. Бессознательно обняв колени, она хотела освободить сознание, борясь с ним, качая головой, прижимая ладони к ушам. Потом она сняла ночную рубашку, кое-как надела старое платье и, прихватив теплый плащ, на цыпочках вышла из комнаты. Элейн направилась в конюшню. Она почему-то знала, что там она будет в безопасности.
– Так, так, так. Кто это у нас здесь? – разбудил ее громкий, однако приятного тембра голос. – Вы претендуете на поездку лишь потому, что пришли первой, маленькая принцесса? – Сэр Уильям де Броуз вошел в стойло жеребца и с удивлением смотрел на Элейн. На дворе замка уже светило раннее утреннее солнце.
Элейн укрыла плащом голые ноги; конь наклонился над ней и взъерошил волосы, дыша ей при этом прямо в ухо. Она поцеловала его в мягкий нос и изящно поднялась на ноги.
– Ночью я не могла заснуть. Я часто прихожу в конюшню посмотреть на лошадей, когда… – Она запнулась. Девочка чуть было не сказала «боюсь», однако этого делать было нельзя. В дневном свете, когда она увидела, что все заняты делами, она и сама перестала верить в страх перед Эинионом. – Когда я не могу уснуть. Я люблю бывать здесь ночью. – Ее улыбка была очаровательна. В конце концов, это было правдой. Элейн никогда не боялась темноты. Девочка очень любила ночь – тогда воздух был холоднее, чем днем, все спали в своих постелях, а холмы и замок, в котором не спала только стража в ночных обходах, были погружены в тишину. Для нее это было особенное время.
– Ну и готовы ли вы для прогулки верхом? – Как только один из грумов пристегнул седло, сэр Уильям подошел к Элейн и по-приятельски обнял ее за плечи. Он смотрел на ее кудрявую, золотисто-рыжую головку и снова поймал себя на мысли, что хотел бы иметь сына, характер которого хоть немного походил бы на характер Элейн. Глаза девочки блестели.
– Мы разыграем, кто поедет на Непобедимом? – Она не могла скрыть нетерпения.
Улыбаясь, он покачал головой.
– Нет. В конюшне вашего отца есть конь, на котором я хотел бы прокатиться. Я попробую его оседлать. – Еще вечером он решил, что не станет расстраивать девочку. – Взять Непобедимого можешь ты.
Принцесса Джоанна появилась на их пути, как только они выехали из конюшни. Одетая в развевающиеся шелка, которые были оторочены мехом, она выглядела замечательно.
– Я решила поехать на прогулку вместе с вами, сэр Уильям, – сказала она ему и жестом приказала грумам подготовить ее лошадь. – Я хочу посмотреть, как моя дочь умеет ездить на лошади. Я не знала, что она такая превосходная наездница!
Элейн с ненавистью посмотрела на свою мать. Она была такая красивая, обаятельная; ее прекрасные глаза остановились на сэре Уильяме и ни разу не взглянули на дочь. Теперь Элейн знала, что поездка будет испорчена. Она вдруг стала стесняться своего старого потертого платья, надетого кое-как в темноте, на котором в некоторых местах торчали соломинки после проведенной в конюшне ночи. Платье ее матери было новым: ярко-золотым, с подкладкой из пунцового шелка.